KnigaRead.com/

Ксения Апостол - Арабески

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Ксения Апостол - Арабески". Жанр: Эротика, Секс издательство неизвестно, год неизвестен.
Перейти на страницу:

Рассказывают, что один торговец тканями, войдя внутрь Красной гробницы, превратился в кошку, и безутешная вдова, прохлаждая глаза свои, держит кошку эту в доме на вышитой золотом подушке и кормит ее из серебряной посуды засахаренными мышами и сливками с медом. Говорят также, что некий доблестный воин поклялся уничтожить дьявольские чары этого места и вошел внутрь, ныне он — безумный дервиш, живущий подаянием у городской мечети, среди бродяг и нищих.

Это удивительное дело! — вскричал аль-Мансур, — и я желаю увидеть эту гробницу и посетить ее. И Абу Валид возопил горестно, и стал умолять шейха не делать этого, и вынул саблю, желая отрезать ассирийскому купцу язык, мелящий что попало, но аль-Мансур удержал его и успокоил. И сказав так, не оставил он своих безумных мыслей, и чем ближе были они к крепости Хабаш, тем сильнее затягивались аркан любопытства и петля любознательности вокруг беспечной головы безрассудного шейха.

10. Как въехали путники в крепость Хабаш, где находится гробница, называемая Красной

Вот на восьмой день подошел караван, отправленный халифом Харун ар-Рашидом за хараджем в Палестину, и открылись ворота крепости Хабаш, дабы впустить сиятельных посланников, и шейх этой местности, и родственники его, и челядь, и слуги, и рабы его вышли приветствовать аль-Мансура и воинов его. И йемениты встали в караван-сарае, дейлемиты заняли дома, где стоял раньше гарнизон крепости, когда халиф, милостью Аллаха, бил безбожных Омейядов. И аль-Мансур, и Абу Валид, и воины из гвардии Харун ар-Рашида проехали базар, и за ним был сад и мечеть крепости, и увидели они гробницу, именуемую Красной, и людей вокруг нее, а были это путешественники, прибывшие из других городов и стран, наслышанные о таком удивительном деле, желающие лицезреть гробницу, но опасающиеся вступать внутрь.

И аль-Мансур ехал медленно и смотрел внимательно, и изучая гробницу долго, усмехнулся он своим мыслям, и Абу Валид, видя великий интерес его, предостерег шейха быть под куполом и входить внутрь, ибо не желает видеть он аль-Мансура среди жителей могил или вдевшим в сердце кольцо безумия, а разум свой препоручившим богу.

И случилось так, что занятые приятным времяпровождением, окруженные жеманницами и музыкантами, спутники шейха аль-Мансура потеряли его из вида и он выехал из дома, где они были и отправился к центру крепости, влекомый заветным куполом. Вдруг встретился ему дорогой купец-ассириец, их спутник. И узнал он желание шейха, и ухватил за поводья коня аль-Мансура, и принялся отговаривать его и увещевать, но видя тщетность своих действий, предложил прежде столь трудного дела укрепить свой дух, дабы не испытывать величайшего страха и неуверенности. И ассириец проводил его в дом, где возжигали гандж. И похитили ифриты разум аль-Мансура, и было ему предначертано свыше войти внутрь Красной гробницы, ибо это была вещь, предопределенная в неведомом, и он так и поступил, нимало не задумавшись о содеянном, забыв предостережения халифа Харун ар-Рашида, пренебрегая словами Абу Валида и погубив важное дело, ему порученное. Перед тем, как взяться за огромное бронзовое кольцо в двери, ведущей в небытие, произнес аль-Мансур молитву, которая часто приносила ему удачу:

Ты, величайший, который по своему желанию волен темную ночь обратить в ясный день,
Ты, прекраснейший, который можешь сухую пустыню превратить в благоуханный сад,
Ты, удивительнейший, который способен немощного старика сделать непобедимым витязем,
Ты, который делаешь простым все затруднительное,
Помоги мне в этом сложном деле и сделай его легким.

И аль-Мансур без страха вошел внутрь, и тяжелая дверь затворилась за ним с грохотом весеннего грома. Шейх попробовал открыть ее, но с горечью понял, что это невозможно. Двери в этом мире открывались только в одну сторону. Послушайте же, что увидел он внутри.

Увидел он чудесную залу, выстланную мозаичными плитами, и свет, бьющий неизвестно откуда, ибо зала была лишена окон, играл таким удивительным узором, словно пол был не пол, а спина гигантской змеи, и кожа ее в золотых чешуйках и коричневых браслетах струилась под ногами аль-Мансура. Непристойные фрески на стенах, выполненные древним художником, были таковы, что наверное видом своим смущали самого Иблиса. Картины любви завораживали, и шейх не мог оторвать от них своего взора.

Вот на одной фреске видит он, как красавица доставляет наслаждение троим мужам, на другой — две девушки дарят удовольствие мальчику. А вот четыре женщины, соединившись, ласкают пятую. На этом изображении девушка, вооружившись двумя приспособлении, доказывает, что может обойтись без мужчины. Вот картина, где семь тел сплелись так, что нет никого, кто бы овладевая, не был бы сам поверженным. Вид юношей, совокупляющихся с девушками, с различными фантастическими животными и друг с другом, бросал аль-Мансура в пот. Фигуры, изображенные с колдовским правдоподобием, казалось двигались, и шейх готов был поклясться, что слышал жаркие стоны и ощущал запах пота и благовоний, источаемых разгоряченными телами. Он закрыл глаза и прочитал молитву.

Вдруг увидел он перед собой занавеску и над ней — надпись, текст которой гласил: Существование там, откуда ты пришел — лишь игра и забава, настоящая жизнь начинается здесь. С опаской отодвинул шейх ткань, шагнул вперед и провалился в песок. Впереди раскинулась степь, и ткань за спиной аль-Мансура чудесным образом окаменела.

11. О нубийской девушке, смущающей взор аль-Мансура

Воздух там был горяч, как воздух Великой Магрибской пустыни и с каждым шагом аль-Мансур чувствовал жар все сильнее и сильнее. Кругом был песок и камни. Целый день шел шейх, но феникс солнца удивительным образом не двигался по небу, словно ифриты прибили его к зениту медными гвоздями. На исходе неведомо какого часа, услышал он слабый звон, подобный звону колокольчиков каравана, но по звуку определил, что караван этот невелик, и двигаясь навстречу, поднялся аль-Мансур на бархан, за которым надеялся увидеть желаемое. Ничего подобного за песчаным барханом не было, ибо увидел шейх невдалеке финиковое дерево и колодец. И только подойдя к колодцу, понял аль-Мансур причину удивительного звона.

На финиковое дерево, в надежде полакомиться плодами, залезла нубийская девушка, цветом лица и тела подобная черной сливе, и одежды свои, дабы они не изорвались, сложившая у колодца. Насытившись и сбросив финики вниз, африканка не смогла спуститься и сидела на ветках, проливая слезы и звеня бубенчиками на шее. И аль-Мансур заговорил с девушкой и она ответила, и он вознамерился помочь ей. С легкостью обезьяны стал карабкаться шейх с куском веревки на пальму, и чем выше поднимался он, тем медленнее становились движения его, тем более разных мыслей шло на ум, тем менее хотелось взор его отвести от нубийки. И думалось ему:

Как изящны движения ее, расположившейся столь непринужденно на ветви, словно на троне какого-нибудь эфиопского шейха, или среди резвящихся сестер и подружек во дворце своего отца, африканского царька, столько неги и прелести в ее позе. Как естественно уселась она на ногу, свесив другую вниз, прикрыв грудь и живот, положив голову на плечо и глядя на меня со стыдом, надеждой, страхом и брезгливостью. Взор ее, полный молчаливого превосходства, говорит о том, что в благодарность за спасение, она накажет меня, имевшего наглость лицезреть ее наготу, не столь жестоко, как того требуют законы ее царства. Ее свирепые евнухи, вооружившись ножами из крокодильих зубов, всего-навсего выколят мне глаза за один взгляд на тело их госпожи, вместо долгой и мучительной смерти, предусмотренной за такое преступление.

Тут заметил аль-Мансур, любующийся и вздыхающий, что колокольчики ее, так печально звенящие, вдеты в соски красавицы, по одному в каждый, и огонь желания его стократ увеличился.

О, Аллах! Так это наверное жеманница или танцовщица, радующая изгибами тела мужчин. Как я ошибался! Кокетство ее я принял за скромность, изысканные движения ее порочны, рука ее лишь лукаво оттеняет прелести, а не закрывает их, и грудь красавицы, думается мне, частенько возбуждала щедрых. Глаза ее затянуты кисеей желания, губы нашептывают ласковые слова, а ступня нубийки, вытянутая вниз, извивается и манит, обнаженное тело ее призывает к действию. Когда она сойдет вниз, притворно стыдливая и обманчиво-скромная, я не позволю ей взять одежды, и любуясь ее телом, заведу разговор, и усажу на ткань, и выну два золотых динара и положу их рядом с ней, и подарю поцелуй ее щечке, и она, ласково засмеявшись, обовьет руками меня за шею, и мы соединимся.

Тут нога нубийки, совершенная, пленяющая формами и соблазняющая движениями, оказалась у самого лица шейха, раскачиваясь и блестя розовой пяткой, она источала такой аромат, такой терпкий, густой запах африканских благовоний, что аль-Мансур не выдержал и поцеловал ее в соблазнительный пальчик. Девушка вскрикнула, толкнула его ногой в грудь, шейх аль-Мансур полетел вниз и пребольно ударившись о песок, покинул этот мир.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*