Виктория Абзалова - Фантазм
Однако Айсен ничего этого не чувствовал, все-таки канув в милосердную и спасительную тьму. Он даже не вздрагивал, когда цепь опускалась снова и снова.
Тяжело дыша и оглядев застывшее в луже крови тело, мужчина пнул его последний раз:
- Скотина, теперь придется покупать другого, - с досадой сплюнул он, и крикнул слугам, чтобы они убрали падаль и навели порядок.
***
В этот вечер в городе шумел пышный восточный праздник, захватывая в свой хоровод всех, независимо от веры и народности. Господа рыцари тоже, хоть и кривили хмурые лица, костеря язычников, но не отказывались от лишней возможности погулять и поразвлечься, а что уж говорить о слугах!
Поручение господина было, мягко скажем, некстати и не вовремя. Под злобным взглядом разрумянившейся Като, пока пышная красотка лично перестилала господскую постель, слуги наскоро затерли кровь, накрыв разводы подходящим ковром. На предыдущем, безнадежно испорченном, давно унесли изломанное тело раба, тоже уже ни на что не годное.
Правда, ковер все же отвоевал себе негодующий старый банщик Малик, еще пол часа причитая по поводу расточительности неверных (за счет несчастных слуг пророка), ведь кровь можно и счистить, а пятна не помешают добротной вещи не пускать сквозняки по полу. В его каморке и без того всегда тянет сыростью от подтекающих труб из купальни… да и на дохлятине можно еще заработать пару монет на кружку вина! Фариз из Канатчикова переулка заплатит пяток медяков - его клан потом сбывает не только забытые на трупах побрякушки и браслеты с ошейниками на перековку, но и черепа, кости, костную муку, трупный пепел, имея дело и с колдунами и с еще более сумасшедшими дервишами. А уважаемый Фейран аб эль Рахман, третий дом на Разбойничей улице, если повернуть от медресе, заплатил был и золотой, если бы парень еще дышал…
Последнее соображение вполне понятно заинтересовало Жако, которые не преминул пройтись и по обожаемому господину, и по мешающему честным людям вкушать заслуженный отдых зловредному рабу, который даже окочурившись, ухитрился напакостить. С колдунами иметь дело не хотелось, да еще за такую маленькую цену, но от трупа избавляться как-то надо было. Кривляясь и перебирая всю возможную родню сера Магнуса, ушлый парень уже было решился на встречу с черным Фаризом, но был вынужден остановиться, чтобы поправить выскользнувшую из-под мешковины руку.
Брезгливо схватившись за браслет наручника, Жако вдруг показалось, что обмякшая безвольная кисть слегка дрогнула. Парень подскочил от неожиданности, и откинул мешковину, разглядывая кое-как брошенное на тачку тело мальчишки: паршивец каким-то чудом и правда еще дышал, хотя едва-едва!
Жако подскочил уже от радости, и, обтерев пальцы о мешковину, помчался на Разбойничью улицу, пока его шанс на золотой не стал совсем призрачным.
Что ж, иногда судьба дабы явить свою милость и благоволение выбирает не самых достойных проводников.
Хотя если бы Айсен мог спорить, он бы усомнился, что в данном конкретном случае, эта капризная и своенравная госпожа проявила к нему расположение.
Сын потомственного аквитанского купца Раймонда ле Кера Тристан, которого вот уже 7 лет знали в Фессе как ученика и преемника почтенного Омана абу Рашида под именем Фейрана аб эль Рахмана, молодого, но уважаемого лекаря и ученого, - не стал выражать недовольства тем, что его побеспокоили в поздний час. Во-первых, по роду избранной профессии не было ничего странного в стуке в его дверь посреди ночи. Во-вторых, хотя до праздника ему не было дела, мужчина не спал, бодрствуя у перегонного куба.
Опыт прерывать не хотелось, к тому же излишне верткий парень не внушал ни доверия, ни симпатии, но окровавленное тельце, завернутое в грязную тряпку принадлежало ребенку, и Фейран молча кинул визитеру требуемую монету, не мешкая приступив к делу.
Иначе в его распоряжении оказался бы лишь очередной труп для вскрытия. На первый же взгляд, выражаясь языком медицинским - множественные сочетанные травмы представляли собой случай интересный своей сложностью. Выражаясь языком обычным, человеческим - на мальчишке живого места не было. Убедившись, что кости свода и основания черепа целы, хотя лицо и представляло собой сплошной ушиб, и приступив к более детальному осмотру, врач убедился, что все повреждения получены одним не подлежащим сомнению способом, хотя и разными предметами и в разное время.
Кому ж он так не угодил, морщился Фейран, промывая раны одну за одной. Он с уверенностью мог сказать, что в последний раз маленького раба нещадно выпороли не далее, чем полчаса назад.
Расторопность слуги могла вызвать и уважение! При иных побуждениях.
Из костей пострадали только ребра, и пальцы на правой руке оказались раздроблены. Решение этого вопроса Фейран отложил до того момента, когда станет ясно, что парнишка все-таки выживет. Да и жалко было его калечить: судя по подушечкам пальцев на менее пострадавшей руке, мальчик играл на каком-то струнном инструменте.
Не порадовало и другое: помимо внешних ран, судя по симптомам, в наличии имелось внутреннее кровотечение. Насколько оно серьезно и в какой степени пострадали от побоев внутренние органы, врач пока сказать не мог. Зато он обнаружил нечто, что его удивило, но от части прояснило некоторые вопросы: торопившийся, а может просто брезговавший, слуга не стал снимать с раба украшения, расположившиеся в самых неожиданных местах.
То и дело передергиваясь от отвращения, - а только такую реакцию вызывали у мужчины некоторые местные традиции как бы долго он не жил на востоке, - Фейран не тронул вызывающе торчавший в головке пениса стерженек, но миниатюрные колечки из сосочков, превратившихся в сочившиеся сукровицей нарывы, пришлось вынуть.
Опять- таки встал вопрос резать или не резать, но и его врач отложил, как не самый срочный на этот момент, и перешел к той части тела, которая обычно остается одной из самых интимных.
Не приходилось сомневаться, каким образом использовался этот мальчик: чистая ткань под его бедрами успела пропитаться кровью. Это было скверно, парень и так потерял ее достаточно, но представляло собой лишь часть проблемы. Мужчина вообще сначала растерялся с чего ему начинать и с какой стороны браться за то, что зияло между тощими ягодицами.
Расценив подобное как вызов всем его знаниям, умениям и вообще его воле, когда он избирал свое непростое призвание, Фейран взялся за инструменты, хотя в глубине души не был уверен, что будет достойным растягивать мучения парнишки, кем бы он ни был. Шок от кровопотери и боли тоже не стоило сбрасывать со счетов.
Однако, раз уж разговор зашел о достоинстве, с некоторым раздражением решил порядком утомившийся врачеватель, возможно мальчишка впервые послужит чему-то более полезному и благородному, нежели разврат и похоть.
Разумеется, он имел в виду медицину как науку. Уже прикидывая список средств и снадобий, которые сможет опробовать без проблем на таком удачном объекте.
***
С тех пор, как Фейран стал владельцем жалкой кучки костей и ошметков мяса, которая не так давно была человеческим существом, прошел не один день, а его приобретение не торопилось приходить в себя. Обрадовать это могло только дилетанта, - мол, не мучается от боли. Боль есть, не зависимо от того воспринимает ее рассудок или нет, и причина ее никуда тоже не девается. На лицо были все признаки тяжелого шокового состояния, не говоря уж о том, что в свете возможного ушиба (сотрясения уж точно) мозга, долгое беспамятство становилось врагом, а не помощником. Фейран сделал еще одну графу в своих наблюдениях, прекрасно зная, что бесполезно бороться со следствием, не поборов причину.
Спустя сутки стало ясно, что внутренние разрывы не настолько опасны, чтобы стать смертельной угрозой: по всей видимости, тот, кто бил, был специалистом в своем деле, как и он в своем, и делал это так, чтобы забава не окончилась слишком быстро. Хотя почки мальчишке все-таки опустил, по всем симптомам…
Внешние повреждения имели тоже вполне благополучную картину, точнее - отсутствие отрицательной.
Не нужно думать, что молодой лекарь с живодерским азартом бросился испытывать на пострадавшем рабе все возможные изобретения и идеи. Нет, все его действия были обоснованны, и если он замечал, что какой-либо компонент оказывает более сильное заживляющее либо противовоспалительное действие, то немедленно пускал его в дело, в противном случае возвращаясь к более удачному варианту. Все же его целью было, чтобы лечение оказалось успешным.
И не только ради будущих пациентов, - ведь мальчик перед ним тоже был человеком, несмотря на род своих занятий.
Фейран, - а точнее Тристан, но свое настоящее имя он уже почти забыл, все больше врастая в местную жизнь, закрутившуюся вокруг завитками арабески - иногда красивой настолько, что захватывало дух, иногда грубой, как у нерадивого ремесленника, иногда мертвой, без души, как потрескавшаяся и облупившаяся мозаика в занесенных песком развалинах, - рабство терпел с трудом. В нем самом гордость играла слишком сильно, пусть даже для сына очень богатого купца. Старший брат подшучивал над ним, - беззлобно, - говоря, что ему следовало родиться дворянином. Уж не подгуляла ли дражайшая мачеха с каким-нибудь графом?! От мудрых сентенций отца, что купить можно все, было бы предложено, - у семнадцатилетнего юноши сводило скулы. Апогеем стало увлечение прекрасной Луизой де Бретей: золотоволосый ангел, подаривший ему свою невинность всеми мыслимыми способами, обвенчалась с не менее родовитым дворянчиком, годившимся ей в дедушки, на следующий же день, как Тристан уехал по отцовскому поручению, от которого невозможно было отказаться.
