Рената Башарова - Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги
И если это вдруг случится, у меня просто остановится сердце! Вот так возьмет и остановится, в один момент…
И приняла я «соломоново решение». Я должна первой его выгнать, тогда мне не будет так больно! И сделала это самым отвратительным, подлым образом. В один прекрасный день, когда не подозревающий подвоха Рома ушел на службу, я набрала номер из газеты «Муж на час».
— Здравствуйте, а не могли бы вы сегодня мне замок поменять?
Замок поменяла, вещи упаковала и вынесла в тамбур… Управилась.
Я не знаю, но я почему-то верила, что с такой же легкостью он уйдет из моей жизни, из моего сердца, ведь не могу же я всю жизнь строить с оглядкой на него!
Я обманывала себя, продолжала гулянки, по инерции совершала эпатажные и вызывающие поступки, как будто нарочно разрушала и разрушала свою налаженную жизнь… Связалась с абсолютно ненужным мне человеком, тратила на него свои деньги, наживала долги…
А в один прекрасный день я просто поняла: да ведь мне теперь и неинтересно вовсе так себя вести!!! Мне уже не на кого производить впечатление! Он не видит всего этого, и ему все равно…
И что же я тогда наделала?! Я же просто преступница по отношению к дочке…
Ромы нет со мной и не будет…Ведь в моей жизни всегда присутствовало чудо, и у меня очень сильный ангел-хранитель! И один выход рисовало мне мое нездоровое воображение. Кириякос, он спасет меня! Не может не спасти!
И вот я тут, на Кипре. Третий день жду и жду его, как посланника Божьего.
Мне уже совсем не смешно
Вечерело. В пабе прибывала и прибывала публика, но того, кого я так сильно ждала, все не было. Девчонки сновали туда-сюда, Мария еле успевала наливать стаканы, то и дело неодобрительно глядя в мою сторону.
А я сидела и делала вид, что не понимаю ничегошеньки. В конце концов, моя обязанность сделать четыре-пять стаканов за вечер. И когда я это сделаю, это мое личное дело! Ночь только начиналась, успею.
Если совсем уж честно, мне очень не хотелось, чтоб случайно зашедший Кириякос увидел меня в обществе клиента. «А вдруг он вообще не придет?» — то и дело мелькала мысль. «Придет», — тут же успокаивал внутренний голос.
В сумке тихонько запищал мобильный. «Как дела, подруга?» — высветилось на экране. Вандышева, жена Ромкиного друга, Баклан которая (о ней я писала в предыдущей книге).
«Ничего, какие новости?» — ввязалась я в переписку.
«Новости есть! Тебе Ленка Рудь ничего не говорила?» — тут же пришел загадочный ответ.
«Ничего не говорила, вчера только созванивались», — отписалась я.
Ленка Рудь — это моя лучшая подруга, если что. Дружим с ней с детства.
«Тогда позвони срочно!» — моментально «телеграфировала» Ирка.
Заинтригованная, я проверила баланс на счету. Вот зараза, денег нет для звонка!
— И что мы ждем? — Не выдержав, Мария плюхнулась рядом.
— Да ничего не ждем, — пожала я плечами, — всех клиентов расхватали!
— А вот и не всех! Вон, в углу барной стойки, видишь клиента? — указала она рукой. — Только что он отправил Ольгу, не заказал ей напиток… Иди, попробуй ты!
Я мельком взглянула на клиента, он сидел спиной к залу.
— Та тогда и меня отправит! — попыталась отмахнуться я.
— Я думаю, тебе поставит, — утвердительно покачала головой девушка.
— Любитель новеньких? — хихикнула я.
— Скорей, стареньких, — ухмыльнулась Машка. — Ты чего, идиотничаешь или не узнала? Это ж Кириякос.
У меня сердце подпрыгнуло и тут же заухало с бешеной силой. Как? Эта спина не может быть его спиной! Это какая-то толстая спина и женоподобная задница! Кириякос стройный! На ватных ногах я подошла к бару.
— Кириякос, — тихо позвала я, тронув его за локоть.
Мужчина резко развернулся и уставился на меня широко открытыми глазами. Бог ты мой! Конечно, это он! Но почему он так поправился? А все равно красив…
— Юлия, моя маленькая, — неотрывно смотрел он на меня как-то тревожно. — Ты приехала ко мне?
— Да, Кириякос, я приехала к тебе, — я взяла его за руку и сильно сжала.
— Я знал, я знал, что ты приедешь, — быстро проговорил он. — Я ведь все время ждал, тебе говорили?
— Нет, я не знала, я только третий день тут, — на глазах у меня выступили слезы. — Я думала, ты забыл меня…
— Нет! — воскликнул он неожиданно громко, и глаза его гневно сверкнули. — Как я могу забыть тебя, ты ж моя любовь, — понизил он голос, проникновенно глядя на меня.
Я в смятении смотрела на него, не в силах понять, что же изменилось в нем. Что-то не так… А что?
— Кириякос, ты будешь ставить стакан? — Возле нас возникла худенькая фигурка барменши.
— О, да! Конечно, — согласно закивал он. — Пойдем за столик, пойдем.
Мы уселись в уголке, я смотрела на него и не узнавала. Он так сильно обнимал меня, по щекам его текли слезы.
— Я не верю, маленькая, ты приехала ко мне, — снова и снова повторял он. — Ты ж теперь не уедешь? Ты останешься со мной?
— Нет, я приехала только к тебе, — целуя его, отвечала я.
— Я так ждал тебя, ты можешь узнать у Марии! — показал он пальцем в сторону бара. — Она скажет! Я никому больше не ставил стаканы! Я приходил только потому, что знал, моя любовь вернется сюда…
Я, как завороженная, смотрела на его пальцы. Они были унизаны странными перстнями. Явно копеечными, медными, старинными. Вкупе с располневшими пальцами зрелище это представляло жуткое.
— Кириякос, расскажи мне о себе, как ты жил это время? — перебила я его сбивчивую речь. — Ты изменился…
— Юлия! — отрывисто произнес он, а потом зачастил, глаза его были постоянно расширены. — Я болел, долго болел, мои родственники положили меня в специальную клинику, и я должен принимать лекарства, по времени, понимаешь? Должен! Мне нельзя пропускать ни одного раза.
— Ты принимаешь гормоны? — Я ровным счетом ничего не понимала. — Чем ты болеешь?
— Ерунда! — вдруг захихикал он. — Ты теперь со мной, и мне не нужно будет принимать лекарства. Я знаю, я сейчас толстый, но я стану прежним!
— Я люблю тебя в любом виде, — неуверенно произнесла я.
— Ой! — неожиданно встрепенулся он. — Я забыл рассказать тебе одну вещь!
Говорил он быстро, суетливо, перемежая английские слова с греческими, я с трудом улавливала суть.
— Месяц назад я гулял со своим доберманом в горах. И нашел вот это! — Он с ликующим видом продемонстрировал свои «великолепные» кольца. — Любовь моя, я должен подарить тебе что-то из этой коллекции!
Он взял мою руку и начал с улыбкой разглядывать.
— Нет, как же я забыл! — сжав мои руки и глядя в глаза, тихо произнес он. — У тебя же такие тоненькие пальцы…
Я сидела ни живая ни мертвая. Это похоже на бред сумасшедшего!
А Мария тем временем все подносила и подносила мне новые напитки.
— Любимая, — задумался он. — Помнишь, я дарил тебе кольцо? Ты сохранила его? — вполне вменяемо спросил он.
— Нет, — покачала я головой, — мой муж выкинул его в реку…
Глаза Кириякоса опять расширились.
— Проклятый подонок! — пробормотал он. — Ну ничего, завтра же я принесу тебе новое кольцо, еще лучше!
Я молча кивала головой. Тут он вдруг встрепенулся, глянул на часы.
— Мне пора, Юлия, мне нужно принимать лекарства, — жалобно произнес он.
— Иди, конечно, — тихо ответила я, предчувствуя что-то очень нехорошее.
— Но ты обещай, что ты будешь ждать меня, обещаешь? Ты не будешь пить напитки с другими клиентами? Ты ведь ко мне приехала? — частил он.
Я ошалело кивнула. Он стиснул меня в объятиях и как-то молниеносно растворился. В недоумении я присела к барной стойке.
— Машка, дай пива, — позвала я барменшу.
— Ну как тебе? — спросила девушка, открывая бутылку «Калсберга».
— Я не знаю… Он совсем другой, Машка, вроде он, но не он, — я вопросительно уставилась на девушку. — И он убежал, не рассчитавшись по бару…
— А он теперь и не рассчитывается, — ответила Мария. — Христакис высылает счет его родителям…
— Почему? — не желая видеть очевидное, спросила я.
— А потому, что он невменяемый! — припечатала Машка. — «Кукушки» разлетелись у пацана.
— Как же так? Расскажи мне, пожалуйста, — попросила я девушку.
— Да что говорить, жутко! Как я поняла, он сильно присел на наркотики, его положили в клинику… Залечили, видать, — пожала плечами Мария. — После твоего отъезда он не приходил сюда примерно год, а когда все-таки зашел, то был уже такой, как сейчас… Все время садился в этот угол, брал бутылку пива и молчал. Не знаю, обрадует это тебя или нет, но никому из девочек не поставил он стакана за это время… Отвечал всегда: «Я жду свою девочку, она скоро приедет»…
— Да как же это может радовать! — вздохнула я. — Как ты думаешь, я виновата в том, что случилось с ним?
