Ольга Лазорева - Спелая ягода
– Ты великолепно выглядишь! – заметил он и взял меня за руку.
И я не отняла пальцы. Мы медленно пошли по улице.
– Как день прошел? – спросил Ник. – Чем занималась?
– Так, всякой ерундой, – ответила я и, лукаво на него глянув, добавила: – Одну падшую ездила встречать в Шереметьево.
Ник так резко остановился, что невольно дернул меня за руку.
– Что ты делала? – изумился он.
– Не обращай внимания, – усмехнулась я. – Просто выполняла просьбу Тани Кадзи, кстати, с которой ты уже знаком. Припоминаешь?
– Русская гейша? – заулыбался Ник. – Как же можно ее забыть! Я прочитал ее мемуары и в полном восхищении.
– Встречала одну ее знакомую, заблудшую душу, одним словом. Сегодня из Токио прилетела. Неохота про это говорить.
– И не говори, – мягко ответил он. – Давай лучше о нас.
– О нас? – удивилась я и свернула к скамейке в небольшом скверике.
Она была под кустами сирени в густой тени.
– Да, о нас, – сказал Ник, когда мы уселись.
Причем он сразу придвинулся ко мне и обнял за талию.
– Нет никаких «нас», – сурово проговорила я. – У тебя уже есть девушка, правда, слегка престарелая, – не удержалась я от ехидного замечания.
– Но я не люблю ее, – хмуро ответил Ник и сжал мои пальцы. – Ты же знаешь, малыш!
Я даже вздрогнула от этого обращения. Кажется, сто лет меня так никто не называл. Все больше Ольга Николаевна.
– Но ведь ты все еще живешь с ней, – заметила я, отодвигаясь от него.
Но Ник крепко обнял меня и начал целовать. Его губы были горячими и нетерпеливыми. Я попыталась оттолкнуть его, рукой случайно уперлась в низ его живота и вздрогнула от ощущения твердости, практически каменности того, что пряталось в брюках. Я отпрянула и встала. Почувствовав всю мощь его желания, я испытала такой дикий прилив страсти, что у меня закружилась голова.
«Что это со мной? – испуганно думала я, уходя от скамейки и слыша, что Ник догоняет меня. – Наверное, перегрелась за эти дни на солнце! Но мне кажется, что если он сейчас же не войдет в меня, то я умру на месте, уж и сама не знаю отчего!»
Я изо всех сил пыталась взять себя в руки, но внутри все дрожало. Ник догнал меня и взял за руку. В другой он держал розу, которую я забыла на скамье.
– Прости меня, – зашептал он. – Это от любви! Я сам не понимаю, что делаю, котенок!
Сердце мое колотилось, внутри все горело. Ник осторожно обнял меня за талию и поцеловал в висок.
– Любимая, не гони меня, – шептал он, – я так сильно люблю тебя! Никогда со мной такого не было, клянусь! Ты сводишь меня с ума. Как только я тогда увидел тебя, помнишь, в лесу, когда ты стояла между березками и разговаривала со своей подругой, то сразу все понял про нас. Это судьба! Мне кажется, что мы всегда были вместе. В прошлой жизни, – пояснил он. – Вот смотри, я написал стих о нас.
Ник к моему изумлению достал из кармана пиджака листок и прочитал вслух подрагивающим голосом:
Твой голос нежно отвечает,
Что я парень слишком молодой.
Но я забыл о печали,
Стал разговаривать с тобой.
Потом мы вновь созвонились.
И понял я, что все сбылось.
О встрече мы договорились.
Но мне до встречи не спалось.
И вот стою я, поджидая.
Душа натянута? как струнка у гитары.
Какая ты? еще не знаю,
Но полон я виденьем нашей пары.
Ник замолчал и протянул листок мне. Я машинально взяла его и засунула в сумочку.
«Нет, все это из ряда вон! – в растерянности думала я. – И стихи кошмарные! Правда, искренние. Не всем же Пушкиными быть!»
– Тебе не понравилось? – тихо спросил Ник после длительной паузы. – Я так старался! Ночью не спалось, вот и написал для тебя. Только о тебе и думал!
– Спасибо, – ответила я. – Мне приятно.
Размышления женщины бальзаковского возраста
Счастье – это ощущение полной совершенной гармонии с собой и окружающим миром. Но как редко это бывает! И как недолго длится. И вновь мы чем-то недовольны, вновь начинаем копаться в себе, в своей жизни, искать недостатки в окружающих. Но если мы задержим это ощущение счастья, то разве не превратимся в полных идиотов, всегда и всем довольных? Так что счастье – это искорки звезд, разбросанные по темному небу жизни и освещающие его.
Некоторые люди умирают от невыносимой постоянной жажды счастья. Они хотят его как вечного праздника, ежедневно, ежесекундно, всегда. Но ведь это невозможно. Но они не хотят понимать очевидного положения дел и, как избалованные дети, требуют и требуют. И некоторые находят ему эквивалент – наркотик. И, введя дозу, выпивают всю чашу счастья, отпущенную им, мгновенно, иногда за один присест. И, отравившись, умирают.
Один мой знакомый беспробудно пьет. Раньше он был примерный семьянин, муж и отец, отличный работник. Врачи говорят: алкоголизм – это болезнь. Но что в основе этой болезни? Может, все та же тяга быть постоянно счастливым? Может, человек не в состоянии смириться со своей обыденной серой жизнью, не может найти никаких сильных, ярких впечатлений и погружается в постоянное опьянение? И не хочет выходить из него, чтобы не видеть окружающую его действительность. И разве лекарства помогут в этом случае?
Ты говоришь мне:
– На этой неделе я приеду, возможно, в среду.
Обычно мы видимся по пятницам.
Я, обрадовавшись, отвечаю:
– Как хорошо! И в пятницу?
Ты:
– Нет. Или в среду, или в пятницу.
«Но почему? Или ты боишься передозировки счастья?»
Я грустно:
– Не выношу, когда ты говоришь мне «нет».
Ты, не задумываясь:
– Если я всегда буду говорить тебе «да», то скоро умру от истощения.
«Или все-таки от передозы?»
Я говорю:
– Соскучилась по тебе невыносимо!
Ты:
– Мы и так видимся достаточно часто.
Да, все дело в этом. Для кого-то это часто, а для кого-то ужасающе редко. И у тебя нет этой невыносимой тяги. Я же чувствую себя хорошо лишь тогда, когда ты рядом, и чем ближе, тем лучше. А уж когда ты во мне во всех смыслах, то только тогда я в полной гармонии и с собой, и с окружающим миром, потому что чувствую, как две половинки сливаются и образуют одно целое. И нет боли от постоянного разрыва. И только в этом случае все в мире правильно, дверь в рай распахнута, а я счастлива.
Зазвонил мой мобильный. И практически одновременно – Ника. Мы остановились и отодвинулись друг от друга.
– Да, – ответила я и искоса посмотрела на Ника.
– Приветик, мышонок, – говорил он в этот момент и смотрел на меня. – Почему на улице?
– Это Лика, – услышала я. – Оленька, мне так плохо! Я с ума схожу одна в этой квартире!
– Я просто за сигаретами вышел, – говорил Ник. – Что ты, малыш! Сейчас домой пойду. И я тоже! Безумно, детка!
– Успокойся, – ответила я. – И ложись спать!
– Да я недавно встала, – всхлипывая, пояснила она. – Ты ушла, и я сразу заснула. И вот, выспалась.
– Целую, – сказал Ник. – Завтра созвонимся. Веди себя там хорошо, – улыбаясь, добавил он, – и молодым садовникам глазки не строй.
Мне стало крайне неприятно от его слов.
«А еще говорит, что не любит ее! – с непонятной обидой подумала я. – Вон как воркует!»
– Ты вот что, Лика, – неожиданно решила я, – приезжай сейчас в центр. Погуляем вместе.
– Я мигом! – тут же воодушевилась она. – Я такси возьму и скоро буду. Где ты?
Подумав, я назвала ей метро «Октябрьская». Мы в этот момент находились недалеко.
Ник, убрав телефон, хмуро прислушивался к моему разговору. Его глаза стали грустными, губы обиженно поджались.
– С кем это ты встречу назначаешь? – поинтересовался он, когда я закончила разговор. – У нас ведь свидание!
– Разве? – невозмутимо ответила я. – Кто это тебе сказал?
– Оля! – укоризненно воскликнул он.
И стал серьезным. Я медленно пошла по улице.
– Я думал, что мы обо всем договорились, – продолжил Ник, идя следом.
– Разве? – как попугай повторила я. – Но извини, у меня безвыходное положение, – с озабоченным видом стала я объяснять. – Таня поручила мне эту девушку, не могу же я вот так бросить ее в трудную минуту? А я, знаешь ли, что пообещала, то стараюсь всегда выполнять. Это принцип жизненный. Ну, ты еще мал и не поймешь.
Мне почему-то невыносимо захотелось добавить «щенок», но я прикусила губу. И тут до меня дошло, что я злюсь из-за только что подслушанного разговора.
– Почему это не пойму? – обиженно спросил Ник. – У меня тоже свои принципы имеются.
– Особенно врать женщине, с которой ты живешь, – не удержалась я.
Он глянул на меня, потом вдруг заулыбался.
«А ведь это выглядит как ревность, – дошло до меня. – И чего я раскипятилась? Нужно взять себя в руки».
– Я все решу, – после паузы сказал Ник. – И мы будем только вместе, только ты и я. И никого во всей вселенной, – немного напыщенно добавил он.
