Tiamat - Гилморн
Он вскрикнул, когда пальцы эльфа задели внутри него какую-то точку, которая посылала волны дрожи по всему его телу. Приятной дрожи. Сладостной! Теперь он не сомневался, что хочет еще. Халдир застонал и развел колени шире, подаваясь навстречу своему любовнику. Гилморн почти вытащил пальцы, потом снова вогнал их в упругую плоть и снова задел ту же точку, при этом не забывая поглаживать член эльфа.
— Да! Еще! — вскрикнул Халдир, насаживаясь на его пальцы.
От прикосновений любовника у него звезды вспыхивали перед глазами, по позвоночнику бежали мурашки, и все мышцы напрягались, как струны.
— Пожалуйста… Гил… морн… Ооо, Валар…
И почти в тот же самый момент, когда влажные губы сжали его член, Халдир кончил, с такой силой, что у него потемнело в глазах.
Когда он пришел в себя, Гилморн наклонился над ним, глядя полными страсти глазами.
— Ты такой горячий, Хэл, — шепнул он, облизывая губы. — И сладкий…
Он выглядел так эротично, что Халдир почувствовал новую волну возбуждения. Член его дрогнул, возвращаясь к жизни. Гилморн не мог этого не заметить. С легкой улыбкой он потерся об него бедрами:
— Хочешь еще?
— Да, — прохрипел Халдир, глядя на него безумными глазами.
Гилморн неторопливо разделся и встал на колени между раздвинутых ног лориэнского эльфа. Увидев, что он смазывает свой член, Халдир понял, что он собирается делать, и задрожал, заливаясь краской смущения. Разрываясь между стыдом и желанием, он прошептал жалким голосом:
— Не надо… я не хочу… — осознавая с ужасом, что говорит сейчас то же самое и тем же самым тоном, что и Гилморн в те ночи, которые он провел с Халдиром и Орофином.
— Я же сказал, что не буду с тобой груб, — Гилморн словно прочел его мысли. — И не стану делать ничего, о чем ты сам меня не попросишь.
И конечно же, Халдир его попросил. А что ему оставалось делать, когда лихолесский развратник снова залез пальцами в его тесную дырочку и ласкал его изнутри, доводя до сумасшедшего экстаза! Халдир вздыхал, стонал, вскрикивал, дергался в путах, сжимал ногами талию своего любовника и умирал от стыда, слыша свой собственный умоляющий голос. Наконец Гилморн сжалился и овладел им, осторожно, нежно, причиняя лишь немного боли, которая почти сразу же сменилась обжигающим удовольствием. Лориэнский эльф заорал во все горло от переизбытка чувств, когда его семя вылилось на руку любовнику, а тот кончил внутри него, вдохновленный судорожным сжатием всех его мышц. С трудом придя в себя после оргазма, Халдир обнаружил себя в объятиях Гилморна, тот отдыхал, прижавшись к его плечу и рассеянно поглаживая Халдира по животу. Еще Халдир обнаружил, что руки его свободны. Гилморн, улыбаясь, приподнялся на локте и поцеловал его в губы.
— Мне было очень хорошо с тобой, Хэл. Думаю, мы квиты.
Халдир отвернулся, заливаясь краской. Он был не в силах смотреть в озорные голубые глаза.
— Не воображай, что я тебе это прощу, — пробормотал он.
— Что ты, я и не надеялся заслужить твою признательность, — хихикнул Гилморн, начиная одеваться. — Может быть, Орофин сможет тебя утешить. Или ты его, уж как договоритесь.
Прежде чем уйти, он снова поцеловал Халдира, и тот, вздохнув, ответил на поцелуй. Этим сладким губкам невозможно было сопротивляться.
Халдир дал себе твердое обещание ни за какие коврижки не связываться больше с Гилморном. И вообще ни с кем из лихолесских эльфов. Святые Валар, но каков развратник! Предложить ему спутаться с собственным братом! Нет, он, конечно, не будет спорить с тем, что Орофин весьма привлекательный эльф, и… Интересно, что Гилморн имел в виду под «хорошими задатками»?
***
Гилморн был доволен собой. Месть удалась ему в совершенстве! Наглый Халдир, умоляющий взять его, сделать с ним все, что душа пожелает, и сдержанный Орофин, ласкающий его нежными губами, дрожа от желания! Эти воспоминания дарили ему чувство триумфа и почти физического наслаждения. Зато картины того, как братья гнусно его использовали, поблекли в его памяти окончательно.
Удовольствие стало еще более полным, когда по заслугам получил и Румил. Гилморн не мог простить юному эльфу того, что тот не пожелал вмешаться и бросил его на милость своих братцев, хотя понимал, что дело нечисто. С другой стороны, вина его была не столь велика, чтобы использовать против него оружие такой же убойной силы, какое он использовал на его братьях.
После недолгих раздумий Гилморн изобрел небольшую, но вполне достойную пакость и немедленно воплотил ее в жизнь. На глазах примерно у десятка эльфов он подкрался к Румилу, обнял его рукой за талию, чмокнул в губы и сказал томным голосом с непередаваемым выражением на лице: «Дорогой, ночь была потрясающая!» Кругом раздались смешки, Румил покраснел до кончиков ушей, а Гилморн прошептал ему на ухо: «Это отучит тебя потакать твоим развратным братцам!» — и испарился, довольный собой еще больше, чем раньше. Его собственную репутацию вряд ли что-то могло испортить, а вот Румил после его вольной выходки какое-то время побудет мишенью для острот и намеков.
Гилморн тепло попрощался с Келеборном и Галадриэлью, даже забыв смутиться и покраснеть обычным порядком при взгляде на лориэнского лорда, получил письмо для короля Трандуила и покинул Карас Галадон. Напевая себе под нос, он шел через лес к эльфийскому посту на границе, где оставил свою лошадь, когда его окликнул сзади знакомый голос. Его догнал слегка запыхавшийся Румил.
— Послушай, Гилморн, я… я хочу извиниться, — нерешительно сказал он, снова краснея. — За себя и за моих братьев тоже. Они не имели права так поступать, а я должен был их остановить. Я могу рассчитывать… как-то заслужить твое прощение? — он коснулся рукава лихолесского эльфа и робко заглянул ему в глаза.
— Конечно, можешь, — ответил Гилморн, без промедления обнимая его за талию и целуя в губы.
Колени у юного эльфа подогнулись, и он пролепетал:
— Что ты делаешь?
— Соблазняю тебя, — честно сказал Гилморн и снова его поцеловал. — Разве тебе не нравится? А так?
— Нравится, но… Эру… Ооо… Ммм…
— А вот так? — продолжал безжалостный мучитель. — Если скажешь «нет», я тут же прекращу.
Румил закатил глаза, застонал и без единого протеста позволил унести себя в заросли кустарника.
…В Лориэне Гилморна запомнили надолго.
October 29 — November 6, 2002 © Tiamat
Ночи Эсгарота
— После меня у тебя были любовники, красавчик?
— Были, — лаконично ответил Гилморн.
Тиамат, «Демон из его грез»
В темноте узкая ладонь коснулась моей руки, и незнакомый голос попросил:
— На зажигай света.
В первый момент я едва сдержал возглас изумления и отпрянул инстинктивно, натолкнувшись спиной на дверь.
— Ключ у меня, — сказал таинственный незнакомец. — Я хочу поговорить с тобой.
Оказалось, он умудрился вынуть ключ из дверного замка прямо за моей спиной, так бесшумно, что я ничего не услышал. С таким же успехом он мог бы воткнуть кинжал мне в сердце, и я бы даже не успел понять, что умираю. Значит, убивать меня он не собирался, и я расслабился, поняв это.
А еще я понял, кому принадлежит этот красивый мелодичный голос, и перестал удивляться тому, как мой ночной гость сумел проникнуть в запертую комнату на третьем этаже гостиницы. Если хоть половина того, что рассказывают об эльфах, правда, то он мог влететь ко мне в окно вместе с облачком тумана или невидимкой пройти по коридору, полному людей. Значит, он не собирался и грабить меня — смешно предполагать, что кому-то из Перворожденных мог понадобиться кошелек богатого путешественника.
— Что могло понадобиться эльфу от смертного? — спросил я с интересом, безуспешно пытаясь разглядеть его во мраке.
Он подошел поближе. Глаза мои постепенно привыкли к темноте, и я различил его силуэт на фоне чуть более светлого прямоугольника окна. Высокий, с меня ростом.
— Ты знаешь, кто я? — задал он вопрос, с беспокойством, как мне показалось.
Похоже, дело, которое привело ко мне эльфа, весьма деликатного свойства, иначе он так не стремился бы сохранить инкогнито. Но я даже не подозревал, насколько деликатного…
— Ни малейших предположений, — ответил я честно. — Кроме того, что ты эльф. Тебя выдает голос и легкость движений. Мы встречались в Лихолесье?
— Я видел тебя, — лаконично ответил он.
На своем пути из Ривенделла я проезжал мимо владений короля Трандуила. Имя Джарида Аль-Хайди было ему неизвестно, но он заинтересовался, услышав о путешественнике из Харада, и меня пригласили к нему во дворец. За время моего пребывания в Лихолесье я видел, может быть, десятка два представителей этой благородной расы, но говорил только с пятью или шестью из них, включая самого короля Трандуила. Так что неудивительно, что я не узнал голоса моего собеседника.
