Сергей Есин - Рассказы
Молодой парень в черных таиландских джинсах и турецком желтом свитере с надписью «Бойс» сказал, что еще как бывает.
«Говорят, есть книга такая, «сказала женщина, задумавшись, «про это самое, хочу достать. "
«Есть, «подтвердил молодой человек, «но дорого стоит. "
* * *
За окном электрички линяла осенняя природа. Пожилая тетка ехала на дачу доделывать там последние дела, студент — случайный попутчик — в неизвестном направлении. Сидевший рядом с ними мужик в штопаных штанах рассказывал всю дорогу тупо молчащей бабе в платке.
«Вот слушай. Поставил он двустволку себе между ног, да как шарахнет — пол-черепа снесло сразу. Глаз один вырвало на хер, другой едва болтается. Неприятно было смотреть на него в гробу. "
Баба тупо молчала, никак не реагировала на мрачное сообщение спутника.
Молодой человек спортивного вида рассматривал свою собеседницу. Она ему, в общем, нравилась. Не совсем старая. Одна губа у нее далеко выдавалась вперед, делая лицо слегка обезьяньим, ноги в черных трико тонковаты, зато грудь очень даже приличная и узкая талия. Для ее возраста совсем неплохо.
«Что я видела то в жизни, «жаловалась она, «работала ткачихой до самой пенсии, нервы как струна. Теперь бы только пожить, как он умер, а все-поздно.»
«Что вы, вы ж еще молодая, вам только и жить теперь, «утешал студент.
«Брать кого попало, детка, не хочется, «улыбалась она, явно польщенная комплиментом, «ты Ленку не знаешь случаем из Петуховского магазина. Продавщица, худая такая девка? Вот. У нее мать взяла себе мужика на старости лет, так он ее зарезал. И еще две недели ж ил с ней мертвой. Издевался, как хотел над трупом. Утюгом ее прижигал. Ужасы! Нет, мне такого счастья не надо. И потом, я ж со своим столько лет прожила, любила его сильно. Какой никакой, а я за ним ухаживала за больным. Когда мне ясно стало, что умрет, я ему все купила — рубашку, тапочки. И бахрому. Только покрывала не было, не могла достать. Потом достала все-таки, детка, с большим трудом. Только ему не показывала, конечно. А рубашку давала примерить. Он спрашивает: зачем мне, я все равно лежу? Я врала, мол, пригодится еще. "
«… его с работы уволили и прав лишили за пьянку», — рассказывал рядом мужик в рваных штанах, разных туфлях — на помойке, наверно, нашел, сейчас с обувью туго, — думала ткачиха, «…а у меня от мужа сапоги хорошие остались, они двести рублей теперь стоят»-«вот случай, «обращался этот оборванец к все так же тупомолчащей бабе в стареньком платке, «а он переживал очень, поддал и бросился под электричку, его долго-долго тянуло, перемололо всего, накрутило на колеса, понимаешь… "
«Вы такая молодая еще… «говорил студент ткачихе.
«А что я видела в жизни, детка?0н был следователь. Часто дома не бывал. Где пропадал, я не знаю. Может, по работе, а, может, гулял только где-нибудь. Приходил пьяный. Бил меня. Да так ловко, что фингалов не оставлял, как другие мужчины своим женам, а три-четыре дня после этого ходила, как контуженная. Сам то пропадал днями и ночами, а если я задержусь где, не дай бог, на пять минут, приставал как пиявка: где была, мол? А где я была? Кобеля принимала, вот что. Как будто не знает, что дел — море. Одни эти жуки на даче чего стоят, не справишься с ними никак, и выводить бесполезно. Бьюсь из года в год, а что толку?»
«Слушай частушку новую, «говорила круглая как бочка контролерша в зеленой куртке своей подружке с корзиной для грибов: как многие той осенью женщина запасалась, так как зима намечалась очень голодная, «слушай, подруга, частушку — у Мишки Горбачева на голове проталина. Всю Россию развалил, а прет на Сталина».
«Это ж надо такое придумать — проталина, «смеялась грибница и замечала после глубокомысленно: «нет, Маруся, все-таки умный у нас народ и талантливый. "
«Это, да. Только что толку, живем как свиньи, «говорила контролерша, давясь смехом и уходя вдаль вагона ловить безбилетников.
«Нервы как струна, «повторяла ткачиха, «вою жизнь до пенсии на этом льнокомбинате проработала. Никто нормальный меня теперь не возьмет, а какого-нибудь пьяного вечно черта мне не нужно, тем более что среди мужиков сейчас блядей. ты меня извини, детка, больше, чем среди баб. "
«Вы меня извините, «обратилась вдруг к ткачихе женщина в грязном байковом халате и резиновых сапогах, «вы только что говорили, как нужно крыс травить, повторите, пожалуйста, рецепт, будьте так добры. "
Оба они, студент и его пожилая собеседница, удивились, конечно, потому что ни о каких крысах у них речь не шла ни в коем случае. Лишь об умершем около года назад супруге ткачихином и всяких перипетиях ее непростой жизни.
«Вот теперь дача эта, куда я сейчас еду, детка. Я ее не хотела. Муж настоял. Говорит: будешь меня хоть вспоминать. А легко мне одной теперь на ней пахать. Вспоминаю, конечно, делать нечего. "
«Вот видите, «сказал молодой человек задумчиво.
«Правда, картошки хватает на участке, покупать не приходится. Наоборот, продала на триста рублей где-то.»
«Насчет картошки, «обернулся к ним мужчина в штопанных полосатых штанах, разных туфлях, «был недавно случай. Мой сосед поехал на свою дачу копать картошку. Приезжает, а там двое уже во всю роют. Он подходит, говорит: ребята, что вы тут делаете? А они ему: не теряйся, мол, батя, становись рядом. Он видит: они здоровые оба как быки, драться с ними бесполезно. Стал, что ж делать. Капают втроем. Парни себе покрупней, хозяину помельче достается. Накопали себе ребята, сколько им надо, сели в Жигули и уехали. А соседу моему так, ерунда осталась. Мелочь. Вот что нынче делается. "
* * *
Дня через два ткачиха встречала студента на перроне станции. Пригласила, застенчиво улыбаясь, зайти к ней. Мол, хочет показать хромовые сапоги, что остались от мужа. Они стояли теперь 200 рублей на базаре. У нее приличная двухкомнатная квартира. Хорошая мебель, всякие шифоньеры. один шкафчик красиво вделан в стенку — это муж покойник, он любил мастерить, золотые руки. Вот и он сам, Коля-большая цветная фотография в милицейской форме на телевизоре.
Студент сидел на диване, не снимая кроссовок, поставив их прямо на дорогой ковер. Она волновалась: ведь он мог подошвы загрязнить о рельсы, а там мазут этот, потом не ототрешь ничем. Пригласила его на кухню. Он все спрашивал: где ж сапоги то? Сделала яичницу с салом. Он отказался, говорил, что сыт, не любит жирного. Потом все-таки съел все, исключая сала.
«А Коля любил очень. Однажды, «рассказывала ткачиха, «шли с ним от дочки после ее свадьбы. Мою дочь, кстати, Сказка кличут. И вот возле самого дома, он, муж мой то есть, раз меня в подыхало. Их там, в милиции, детка, учат как бить, что б следов не было. Сапогом врезал, а после и кулаком, но не в рожу, а по голове сверху /после три дня болела, гудела вся/. Тут я озверела просто, схватила его за галстук и стала давить. Задушить могла запросто, если б не сосед, такой кучерявый, весь черный, пьянь последняя и ворюга, не видно его что-то, верно, опять посадили. Он еле-еле оттащил меня, а то б задавила точно, как пить дать».
«А вы его любили?» спросил студент, потягивая горячий кофе.
«Еще как, детка. Не поверишь. Я после его смерти чуть с ума не сошла. Похудела сильно, еще сейчас не пришла в норму. до сих пор вон грудь дряблая, ты заметил?
Он протянул руку и дотронулся до вожделенной сиськи под халатом.
Потом они сидели на диване перед телевизором, смотрели какой-то итальянский фильм. Он не въезжал в сюжет. Мужчина целовал женщину, уткнувшись ей лицом между ног. Чувиха явно балдела, ахала, закатывала глазки.
«Почему нам в свое время такого не показывали?» спросила ткачиха чисто риторически, от делать нечего. «Кстати, через неделю у Коли день рождения, пойду на кладбище, некоторые говорят, что не надо ходить, не положено, но я навещу все-равно. А во сне он мне не снится. Я в церковь сходила и землю с его могилки осветила. Так нужно, детка, что б мертвец не беспокоил. Хочешь водки, а? давай налью что ли. "
Она притащила бутылку, налила по стопке. Выпили.
«Где ж сапоги — то обещанные?» опять спросил он.
«Погоди. Я после Колиной смерти пить было начала. Хотела водкой отравиться и умереть. Соседка ко мне стала ходить, алкоголичка. Но раз прогнала ее, и пить бросила. А то у меня в ванной и петля была приготовлена».
Он обнял ее за шею, пощекотал за ухом.
«Между прочим, «сказала она, «в окно все видно, что мы с тобой здесь делаем. Я тут, расскажу тебе, от нечего делать, одной то вечерами скучно, за одним мужиком наблюдаю. Он на кухне у себя голый ходит, а в комнате у него черные шторы, ничего не видно, не знаю даже, есть ли у него баба или нет. Хочешь, покажу тебе альбом с фотографиями?
Сна принесла альбом с плюшевыми крышками темно-бордового цвета.
«Это на кладбище. Вот он Коля в гробу, на первом плане та рядом, смотри, одни алкоголики стоят, видишь какие рожи, как специально подобрались, бичи просто. Меня здесь, слава богу, нету. Я валялась где-то. Откачивали. Плохие фотографии, да? Его дружки снимали, милиционеры. Пьяницы. Вот он перед строем стоит, Коля. Видишь, какой высокий, здоровый. А это моя дочка, Сказка. Ей четырнадцать лет здесь. В пионерлагере с подружкой загорают в одних купальниках.
