Неизвестен Автор - Воспоминания молодой женщины
Обзор книги Неизвестен Автор - Воспоминания молодой женщины
Автор неизвестен
Воспоминания молодой женщины
В О С П О М И Н А Н И Я М О Л О Д О Й Ж Е Н Щ И Н Ы
------------------------------------------------------
Я родилась 1 января 1940 года. Мать умерла, едва выпустив меня на свет. Кто меня выкормил - я не знаю. До 10 лет я своего отца и не видела. Он служил агентом в компании "Гиппера" и мотался по всему свету, редко появлялся дома, да и то чаще по ночам, когда я уже спала.
Однажды я, проснулась утром, увидела возле своей кровати бородатого мужчину. Он похлопал меня ладошкой по щеке и ушел. С тех пор он всегда был дома. Мы переехали жить в другую квартиру. Отец нанял новую няню, а фрау Олхель, воспитавшую меня, куда-то отправил.
Новая няня была молодая, красивая и веселая. Выходя к завтраку, отец хлопал ее по пышному заду и тискал груди. Няня смеялась. После завтрака отец уходил на службу. Няня, ее звали Катрин, убирала в комнатах, а я уходила гулять на улицу. Я выросла в одиночестве и не умела дружить с ребятами, подруг у меня не было.
Катрин любила купаться в ванне и каждый раз тащила меня с собой. Мы раздевались, ложились в теплую воду и подолгу лежали молча и неподвижно, как трупы. Иногда Катрин принималалась меня мыть и, натирая губкой мой живот, будто невзначай терла рукой между ног. Сначала я не обращала на это внммание, но постепенно привыкла и находила в этом большое удовольствие. Я стала сама просить Катрин потереть мне письку и при этом широко раздвигала ноги, чтобы ее рука могла свободно двигаться. Скоро мы привыкли друг к другу. Катрин перестала стесняться меня. При очередном купании она научила меня тереть клитор пальцем и я охотно выполняла эту приятную обеим обязанность. Катрин кончала бурно и по несколько раз подряд, на меня ее оргазм действовал возбуждающе. Вид ее тела доставлял мне большее удовольствие, чем натирание моей письки.
Катрин спала в комнате отца. Иногда по ночам я неожиданно просыпалась и слушала стоны и крики, доносившиеся из отцовской спальни. Эти звуки будили во мне какое-то смутное похотливое чувство. Я подолгу лежала с открытыми глазами и пыталась представить себе, что там происходит.
Однажды после такой бессонной ночи, я, дождавшись, когда отец уйдет на работу, спросила у Катрин:
- Почему вы всю ночь кричали? ... И ты и отец.
Катрин на мгновение смутилась, но сразу же приняла спокойное решительное выражение. она взяла меня за плечи и подвела к дивану.
- Садись, я тебе все расскажу. - Я приготовилась слушать, но Катрин вдруг замолчала и о чем-то задумалась.
- Подожди, - сказала она и вышла в другую комнату.
Возвратилась она с каким-то свертком. усевшись рядом со мной, она положила сверток на колени и спросила:
- Ты знаешь, почему одни люди называются мужчинами, а другие женщины?
- Нет.
- И ты никогда не видела голых мужчин?
- Вот смотри, - сказала Катрин, разворачивая сверток. В нем были фотографии. Одну из них она показала мне. На фотографии были изображены мужчина и женщина. Они совершенно голые стояли прижавшись друг к другу. Одной рукой мужчина обхватил женщину за шею, а другую просунул ей между ног. Женщина своей правой рукой держала какую-то длинную палку, торчащую под животом мужчины.
- Женщина, - сказала Катрин, - имеет грудь и щель между ног, а мужчина вот эту толстую штуку. Эта штука... - Катрин вынула новую фотографию, на которой были изображены мужчина и женщина тоже голые. Мужчина лежал на женщине. Она подняла ноги вверх и положила их на плечи мужчины. Штука мужчины торчала из щели женщины.
- Видишь, мужчина вставил свою штуку в женщину и ее там двигает. Женщине это приятно и мужчине тоже.
- А мне можно вставить такую штуку, - сказала я дрожащим от возбуждения голосом.
- Тебе еще рано об этом думать. Таким маленьким, как ты, можно только тереть письку пальцем.
- Ты так кричишь от того, что папа вставляет в тебя эту штуку, да?
- У твоего папы эта штука очень большая и толстая. Не только я кричу, но и он кричит.
- Можно я посмотрю эти фотографии?
- Посмотри, только без меня ты ничего не поймешь, а мне надо квартиру убирать.
- Пойму!
Я долго рассматривала эти удивительные фотографии, запершись в своей комнате. Я чувствовала у себя между ног приятный зуд и положила свою руку туда. Я сама не заметила, как стала тереть письку пальцем и только когда мое сердце затрепетало от острой, еще неизвестной сладости, я с испугом отдернула руку, влажную и горячую от обильной слизи.
Через несколько дней я упросила Катрин оставить дверь спальни незакрытой и, дождавшись, когда из комнаты отца донесся первый шопот и скрип кровати, потихоньку подошла к двери его спальни. Осторожно приоткрыла дверь, я взглянула в комнату: отец совершенно голый лежал на спине, а Катрин устроилась в его ногах, сосала отцовскую штуку, которая едва умещалась у нее в губах. При этом отец издавал приятные стоны изакатывал глаза. Катрин, продолжая сосать штуку отца, взглянула в мою стотрону. Потом поднялась и, расставив ноги села верхом на отца. Она, очевидно, это сделала так, чтобы мне было, как можно лучше видно, и поэтому, вставляя штуку в себя, повернулась грудью ко мне, медленно вошла в нее до самого конца. Потом оба сразу задергались, закричали, стали хрипеть и стонать, а потом Катрин рухнула всем телом на отца и заснула. Спустя 10 минут, Катрин снова принялась сосать Штуку отца, я впервые увидела, как она из маленькой, сморщенной, в губах Катрин, становилась ровной, гладкой, большой. Мне тоже захотелось пососать эту чудесную штуку, но я боялась войти в их комнату. В эту ночь Катрин, специально для меня, показала, как может мужская штука проникать в женщину из разных положений.
С тех пор я часто наблюдала за сладкой парой отца и Катрин, и все чаще и чаще терла свою щель, наслаждаясь вместе с ними.
Мне исполнилось 11 лет, когда Катрин заболела. Ее увезли в больницу и она к нам не вернулась. Отец несколько дней ходил мрачный и молчаливый, а однажды пришел домой пьяный. Не разуваясь, он свалился на кровать и заснул. Я с большим трудом, неумело и суетливо сняла с него пиджак. Рубашка тоже была грязная. я сняла и ее. Потом сняла с него брюки и хотела уже уйти, как обратила внимание, что белье тоже грязное и давно не стирано. Его нужно было снять, но от мысли, что он останется голый, у меня дрогнуло сердце и сладко защемило между ног. Я положила костюм на стул и подошла к кровати. Осторожно, чтобы не разбудить его, я расстегнула его нижнюю рубашку, чуть приподняв его, стянула ее к подмышкам. Запрокинув его руки вверх, стянула рубашку с туловища. Потом я тоже осторожно стянула с него трусы. Я долго стояла возле него, взирая на его большую голую "штуку" на его широкую волосатую грудь, на толстые руки и впалый живот, На ноги и вновь на его большой, безвольно поникший член. Меня мучило огромное желание потрогать этот член рукой, но я сдержалась. Захватив одежду отца, вышла на кухню. Все время пока я чистила платье, я думала о члене, представляла его в своих губах, мысленно гладила его руками. Идя из кухни к себе, я снова подошла к спящему отцу и, набравшись смелости притронулась рукой к члену. Член был холодный и приятно мягкий. Отец закричал во сне. Я испугалась и убежала к себе. Прикосновение к члену произвело на меня огромное впечатление. Я еще долго чувствовала его нежную упругую мягкость. И, возбужденная происшедшим, я долго не могла уснуть и пролежала в мечтательной полудремоте минут сорок, затем снова встала с постели. Раздетая, в одной нижней рубашке, я вошла в комнату отца. Он все еще также голый лежал поверх одеяла, и, очевидно, ему было холодно. Накрыв его простыней, я села рядом с кроватью на стул и так просидела до утра, слушая его тяжолое дыхание.
Как нарочно, целую неделю отец приходил домой трезвый. Допоздна читал лежа в постели и я, дождавшись когда он уснет гасила у него свет. Убирая, как-то комнаты, я нашла пакет с фотографиями, которые еще показывала Катрин. На этот раз я взглянула на них более осмысленно и мое воображение по картинкам создало красочные моменты жарких совокуплений. Я не удержалась, за 10 дней после смерти Катрин, доставила себе обильное удовольствие, растирая пальцами клитор.
В эту ночь у меня в первый раз пришли регулы. Если бы Катрин не рассказала мне об этом, что это такое, я бы очень испугалась. Все было так неожиданно, что я не знела, чем заткнуть это кровоточащее жерло. Ваты дома не оказалось. Через три дня регулы прошли. А через неделю я надела уже бюстгальтер. Груди были еще небольшие и торчали двумя острыми пирамидками. Поглаживая соски грудей, я не испытывала удовольствия. И теперь в моменты сладострастия я работала обеими руками. Я росла в атмосфере молчаливого своеволия. Отец со мной никогда не разговаривал, ни о чем не спрашивал, не ругал и не хвалил. Однажды я гладила его рубашку и провела по ней перегретым утюгом. Рубаха сгорела. Я испугалась, ждала ругани, но отец даже не обратил внимания. Он достал другую, одел и ушел. Постепенно я привыкла делать все, что заблагорассудится, и сама безразлично относилась к тому, что происходит вокруг.
