Сева Святой - Японская дева
Обзор книги Сева Святой - Японская дева
Святой Сева
Японская дева
Сева Святой
Японская дева
Меня в этой жизни всегда раздражала зима. Нельзя сказать, что я особенно раздражительный тип, но когда мерзнет под мышками, а в лицо бьет ледяной репейчатый ветер, то я начинаю звереть.
Вся история случилась именно зимой. Весь день я бродил из угла в угол (я вообще не работаю из принципа, так что времени у меня навалом), и хотел женщину. К полудню я осознал тот самый неприятный факт, с которым рано или поздно встречается одинокий мужлан, а именно - женщины меня более не хотят. Как-то так получилось. То-ли морда у меня постарела-погрустнела, то-ли за модой не слежу. Впрочем, никогда не обращал внимания на эти мелочи. Я люблю выпить, немножко погулять, а под вечер взломать девчонку. Именно под вечер, а лучше ночью - при луне у меня необычайно бодрятся гормоны. Но сейчас, как оказалось, их тратить особенно не на кого.Я предавался этим грустным думам, когда позвонил Кифа Большой.
Кифа был чудак. Он не употреблял водки, не курил, и не одевал трусов под штаны, и каждый божий день до пота выкладывался в тренажерном зале. Ходили слухи, что эти его занятия были каким-то образом связаны с трусами, которых он не носил, но я не буду об этом распространяться. Это личное дело каждого. Главное то, что Кифа Большой пригласил меня к себе на фуршет, а отказаться я просто не мог. Наоборот, я захотел мчаться к Кифе немедля. В тот момент, наверное, если-бы какой-нибудь бомж пригласил меня пожевать селедки где-нибудь под мусорным баком, я бы тоже согласился, лишь-бы выбраться из квартиры и поиметь человеческое общество.
И еще я знал, что у Кифы иногда интересно. Он был чудак, как я уже говорил, и от него можно было ожидать чего угодно. Один раз он поймал на улицу нищенку-цыганку, привел ее домой, и заставил лакать молоко из блюдечка, как собаку. Она у него жила несколько дней. За это время она поседела, и Кифа наголо ее обрил. Потом, конечно, он ее выгнал. Сказал, молоко закончилось. К нему пришли разбираться какие-то цыгане, произошло нечто вроде драки на шомполах, но в конце концов все закончилось благополучно. Одного из цыган он задушил, но ему ничего за это не было.
Я купил бутылку вина в гастрономе - для себя, и пакет ряженки для Кифы. И еще я купил булок с повидлом, сложил все это в полиэтиленовый пакет, и побрел к станции метро. Я был в легком полушубке, и ветер пробирал до костей. Почти окончательно замерзнув и озверев, я все-таки добрался до Электросилы, и с облегчением вполз в вагон. Там было пустовато. Я плюхнулся на свободное место, и тут же увидел ее. Она сидела напротив меня, в серебристой опухшей шубе и вязаной шапочке красного цвета.. Ноги у нее были худые, и сама она была не толстая. Я сразу прозвал ее японкой. Ее глаза были чуть раскосые, и скулы выделялись основательно. Бог ее знает, кто она была по национальности. Важно то, что я ожил.
Было в ней что-то задевающее. Настолько, что я, почти не задумываясь, начал к ней клеиться. Аккуратно поставив пакет с булками и прочим на скамью, и освободив таким образом руки для свободной жестикуляции, я вдул ей следующее:
- Пардон за вмешательство, - сказал я грустно и с надеждой, - но не подскажете-ли мне, где здесь поблизости библиотечный коллектор?
Она с минуту пощипывала свой шубный воротник и наконец сообщила, что нездешняя. Голос у нее был достаточно кроткий, чтобы я взволновался. Говорила она чисто, как и я сам.
- Я тоже, - сказал я, - не совсем здешний. То есть я живу здесь давно, но еще как-то не привык к местным кондициям. Холод зверский, как вы полагаете?
Она надменно кивнула головкой.
- А как на родине? - с надеждой спросил я.
- На родине тепло-о.., - заметила она с оттенком гордости. - Я живу в ...
Тут она выговорила несколько согласных подряд, струю протяжных гласных, два мягких знака, и мой мозг разумно отключился, с тем чтобы не перегреться. В общем, южный был город.
- Учиться сюда?
Своим кротким голоском она объяснила, что приехала не просто учиться, а учиться в университете, который на проспекте Х. Собственно, она уже и учится.
Заметив, что я сам в некотором роде студент, я быстро предложил посудачить о студенческой дружбе в кафе как раз на проспекте Х, а после чего...
Она меня оборвала. Она сказала, что она не ходит в кафе с мужчинами. Ее просила об этом бабушка, когда она уезжала в город на Неве. А бабушку просила об этом ее бабушка, когда эта самая бабушка уезжала на курсы зоотехников в город с тринадцатью согласными, гласными, и мягкими знаками, смешанными без всякого представления о пропорциях.
Надо сказать, меня это разозлило. Не забудьте, что дело происходило зимой. И суть не в том, что у меня не было денег на кофе с пирожными, хотя их действительно не было. Просто я вдруг остро почувствовал, что лучший из моих дней уже давно прожит, а я как-то не удосужился записать это событие в дневник. И больше таких дней уже не будет. И я сижу в заплеванном вагоне, напротив изящной японки в красной шапочке, никому не нужный мужлан с претензиями.
И тогда я сделал следующее - заявил, что я агент по борьбе с недвижимостью. В моей базе данных более ста квартир готовых для аренды, лизинга и опционных торгов. Если ее интересует, я могу показать ей нечто уютное по трагически низкой цене.
И она клюнула. Ее носик поморщился, и она переспросила, действительно-ли у меня большой выбор. Я ответил, что выбор дьявольски широк. Она немножко размышляла, и наконец поинтересовалась, нет ли у меня случайно на примете уютной квартирки на проспекте Х. Я ответил положительно и в общем не соврал.
Наверное, мне просто повезло, что Кифа жил на проспекте Х. В жизни случаются совпадения. А быть может, в порыве злости я просто смог заглянуть в маленькую японскую головку и внушить ей кое-что нужное мне.
Я вел ее по проспекту под ручку, как порядочный, излагая мою собственную точку зрения на градостроение и кухню народов мира. Японка была сдержана, как и полагается барышне из аула. Она не смотрела по сторонам. Она была погружена в себя и только раз спросила, сколько может стоить такая квартира. Я назвал смехотворную сумму, и она облегченно вздохнула.
Думаю, я внушал ей некоторое недоверие. Я выглядел в меру оборванным, как и полагается прожигателю жизни, а ее представления о агентах недвижимости были несколько другими. И все-таки я совершил невозможное - довел ее прямо до дверей нужной квартиры.
Дверь открылась, и Кифа Большой кивнул головой. Он не издал ни звука, и не высказал удивления при виде меня с девочкой. Он только махнул рукой, проходите, мол, гости дорогие, и захлопнул за нами дверь. Японка приняла все как должное. Она прошла в зал, куда ей указали, а я бросил следом:
- Осмотритесь, уважаемая, и будьте как дома...
Знаком отозвав Кифу в кухню, я объяснил ему ситуацию. Я хотел одного чтобы Кифа оставил нас одних с бутылкой, хоть на час. Я все еще не терял надежды.
Кифа меня охладил. Он сказал:
- Она не ведется.
Я пробовал возражать, но Кифа снова сказал:
- Она не ведется. По ней видно.
Я уже говорил, что он странный тип. Так это правда.
Затем он сказал:
- Я с ней поговорю. Хвост есть?
Я не совсем понял, что он имеет виду. Кифа Большой пояснил:
- Кто-нибудь знает, что она здесь?
Я ответил, что нет, не знает. Кифа сказал:
- Хорошо.
И ушел. Я остался на кухне, открыл холодильник, и выложил туда ряженку и булки. Вино я откупорил, и принялся искать стаканы. На вино была последняя надежда.
Первый крик я услышал, когда нашел второй стакан - точнее, чашку с отбитой ручкой. Затем раздался грохот, и сразу после этого закричали снова - тонко и пронзительно. Я поспешил в зал, держа в руке чашку, которую не успел наполнить.
То, что я увидел, заставило меня застыть на месте. Японка полулежала на диване - уже без шубы, с неестественно раскоряченными ногами. Кифа держал ее за руки одной своей рукой, а другой сдирал с нее ботинки. Один ботик полетел в сторону балконной двери, другой брякнулся на письменный стол в углу. Кифа обратился ко мне:
- Сними с нее джинсы.
И тут японка закричала снова. Кифа мягко ударил ее ладонью по губам, разбив их в кровь, и она замолчала. Я находился в каком-то ступоре, безмолвно глядя, как Кифа расстегивает девочке блузку, и вытягивает лифчик. Она остервенело дрыгала ногами, и Кифа сказал:
- Держи ее за ноги, слышишь?
Я подчинился, машинально поставил чашку на стол, и подхватил девушку за лодыжки. Они были невероятно тонкие. Кифа содрал блузку совсем, и перевернул девушку на живот. Ее спина была совершенно белая и чистая, без прыщиков и угрей, с острыми выступающими позвонками. Над джинсами у нее виднелись колготки телесного цвета. Не отпуская ее руки, Кифа расстегнул молнию на ее джинсах, и стянул их с ягодиц, оставив колготки. Я помог ему стянуть джинсы совсем. Оба мы не говорили не слова. Девушка извивалась на диване, и Кифе пришлось ударить ее еще раз. Он ударил ее по худым, обтянутым нейлоном ягодицам - удар был силен, и девушка приглушенно взвыла.
