Пётр Заводчиков - Взрыва не будет
Рита, прокалывая землю длинным двухметровым щупом — палкой с металлическим стержнем на конце, не спеша подошла к собаке. Увидела, что Жук не ошибся, и сразу дала ему прядку сушёного мяса. Затем спокойно достала взрывчатую находку из земли. И они пошли дальше.
Так поступали все минёры. Угощение для собак приготовил каждый. Без этого их просто не пустили бы на разминирование. Угощения были разные — и кусочки вяленой конины, и сухари, и даже сахар. Каждый знал, что больше всего любит его пёс.
Пустырь у кладбища быстро очищался от взрывных зарядов. Армейские инженеры, стоявшие по сторонам, следили за этой работой, удивлялись и восхищались. Спрашивали:
— А много ли в батальоне таких собак? Кому их предадут?
Все хотели заполучить к себе четвероногих минёров.
— В поле собаки работают прекрасно. Это мы видим, — сказал присутствовавший на занятиях генерал. — А смогут ли они находить мины в домах? Способна ли ваша собака на это?
Генерал думал о предстоящем наступлении, он знал, что придётся разминировать целые города. Фашисты везде наставят смертоносные ловушки.
Командир батальона ответил генералу:
— Мы к работе в домах собак не готовили. Не успели ещё. Но думаю, что они будут находить мины и там.
— Ну так давайте сейчас устроим проверку! — И генерал отдал приказание: — Заминируйте дома, в которых размещены армейские сапёры. Мины ставьте без взрывателей, как делали тут на пустыре, но всё остальное чтоб было по-настоящему, точно для фашистов.
Солдаты жили в цехах химического завода. Завод не действовал давно, почти год, но едкие запахи химических веществ не выветрились за это время. Это, конечно, затрудняло работу собак.
Да и сапёры постарались. Устанавливали мины в самых неожиданных местах. В комнате, где жили водители машин, мину засунули в печную трубу. На стенах висела шофёрская одежда, промасленная, пропахшая бензином. Как тут унюхать взрывчатку?
Рита очень волновалась за своего питомца. И напрасно: Жук сел именно под трубой и беспокойно втянул воздух влажными подрагивающими ноздрями. Он словно бы говорил хозяйке: «Загляни туда, там есть что-то!»
Рита вызвала свистком старшину. Они вместе осмотрели трубу. Так и есть, нашли мину!!
Все дома, где размещались сапёры, были быстро очищены от взрывчатки. Генерал выслушал рапорт и недоверчиво посмотрел на командира батальона:
— Что же вы, майор, говорили, что не готовились к работе в домах? Собаки действуют так, словно век искали тут мины…
— В помещениях они работают первый раз, товарищ генерал, это правда, — ответил комбат. — Но ведь они приучены искать по запаху, а запах у взрывчатки один — и в поле и в помещении. Значит, не изменяет им чутьё!
С МИНОЙ ШУТКИ ПЛОХИ
Егор Степанович любил повторять, что собаку трудно учить, а ещё труднее переучивать.
Лиза Самойлович подхватывала слова старшины и для пущей убедительности рассказывала какой-нибудь интересный случай.
— Понимаете, — говорила она, — какая неприятность вышла раз на границе. Бойцы выследили человека, который хотел уйти в чужую страну. Это был не простой нарушитель, а очень опасный агент, крупный шпион. Бойцы пустили по его следу собаку. Она нагнала шпиона, вцепилась зубами в его ватную куртку. Ещё минута — и подоспеют пограничнику схватят шпиона. Только он сумел извернуться. Скинул ватник и побежал дальше. А собака не побежала за ним. Она держала ватник, как добычу, в зубах, и сидела на месте. Много ещё хлопот было у пограничников, пока поймали того шпиона…
— Кто же виноват? — спрашивали девушки.
— Неужели вы ещё не догадываетесь? — У Лизы от удивления округлялись глаза. — Конечно, виноват был дрессировщик. Собаку учили хватать людей, одетых в ватники. Ведь на занятиях настоящих шпионов нет! Их роль исполнял кто-нибудь из своих, а чтобы собака не искусала, надевал ватник. Вроде всё правильно. Но собака, видно, поняла так, что ей надо охотиться за ватниками, а не за нарушителями!
— Подумать только! — ахали девушки. — До чего хитрое дело. Тут и не хочешь, а сделаешь ошибку.
— То-то и оно, что ошибаться нельзя, — говорила Лиза и довольно смотрела на старшину. Пусть оценит, как она правильно всё объясняет. — Эти ошибки были давно. Тогда наши дрессировщики не имели опыта. Теперь они таких ошибок, конечно, не делают.
Старшина молча кивал головой. Он думал о том, что опыта миннорозыскной работы с собаками ещё ни у кого нет, а ошибки действительно делать нельзя.
Иногда, закапывая на учебном поле заряды взрывчатки, минёры ставили возле каждого маленький колышек. По колышкам им было легче проверять работу собак — всё ли они нашли, не пропустили ли чего-нибудь? А хитрые животные тоже приметили колышки, начали искать их, а вовсе не мину!
— Вот дурные псы, — раздражалась Зина Филимонова.
— Не они виноваты, — возражал старшина. — Собака ошиблась — вина твоя. Ты сделала что-то неправильно, тебе исправлять.
Как и в прошлое лето, девушки занимались целые дни с подъёма до отбоя.
— В поле вы должны замечать всё — каждый бугорок и каждую ямку. Там может быть мина, — говорил им старшина. — Увидишь, что трава в каком-то месте стала выше, сочнее, обрати внимание и на это. Возле старых мин трава лучше растёт.
Егор Степанович твердил, что любая ниточка, натянутая от земли к кусту или колу, любая проволочка — всё это может вести к смерти. Стружка, неведомо откуда взявшаяся в лесу, пожелтевший обрывок упаковочной бумаги — всё должно привлечь внимание. Не след ли это, оставленный врагом? И засечка, сделанная на стволе дерева, заломы веток, палочка, забитая в землю… Почему они тут? Не подумаешь об этом — пропустишь мину, а то и целое минное поле. Потом на нём подорвутся наши люди. Да и сам можешь взлететь на воздух.
Девушек учили работать даже с завязанными глазами. Дадут мину в руки — и, будь добра, определи на ощупь, какая она? Точно, без малейшей ошибки. И разряди, не снимая с глаз повязку. А что, если придётся разминировать поле ночью, на переднем крае? Там тебе никто не будет светить.
Ставили учебные мины и за фанерный щит. В щите было отверстие, в которое проходили только руки. Вот залезь руками туда, нащупай мину и разряди, не видя. Девушки работали ловко. Работа даже начинала походить на забаву.
— Опять будем с минами в прятки играть? — спросила как-то Зина Филимонова.
— Я вам покажу игру! — рассердился старшина.
И стал в учебные мины вставлять пистоны, чтобы они выстрелили при ошибке. Это было не опасно, а внимание привлекало.
На следующем же занятии Филимонова и попалась. Она вывёртывала взрыватель, дёрнула его, и пистон от рывка сработал. Из мины вырвался огонь. Небольшой огонёк, по правде сказать, но Зина громко вскрикнула и бросила мину. Она не сразу поняла, что взрыва нет, что её не ранило. Потом смущённо смеялась:
— Ну, нагнали вы на меня страху!
— Теперь понимаешь, что за игра с минами? — сказал старшина. — Эта мина была учебная. А если бы боевая? Тут шутки плохи.
«ДЕВОЧКИ, СТАРШИНА ПОДОРВАЛСЯ!»
Наконец команда вышла на минное поле. Знакомые места между Колпином и Красным Бором. Наши и немецкие мины перемешались на этом участке.
Егор Степанович построил команду, прошёлся перед шеренгой девчат.
— Сейчас нарежем полосы для каждого минера и приступим к работе.
Голос его звучал глухо и хрипловато. Он сам это почувствовал и рассердился. Ещё не хватало, чтобы бойцы заметили, как их начальник волнуется.
— Вы обязаны сделать эту землю безопасной для наших солдат. По ней должны пройти и пехота, и артиллерия, и танки. Всё делать строго по правилам, — раздельно проговорил он. — Нам от правил отступать нельзя. Помните, что крупные мины мы разряжаем на месте. Мелкие — не разряжать вообще. Все мелкие мины в картонных и жестяных баночках надо собирать в штабель. Потом подорвём их.
И вот девушки пошли, каждая на свою полосу. Работали молча, не перекликались. Кололи землю щупом, осторожно, тихонечко разгребали её вокруг найденной мины. Мин было много, они стояли очень плотно.
Егор Степанович ходил от одной девушки к другой. Он старался поспеть к каждой, проверить, помочь. Но прежде чем сделать шаг по минному полю, старшина тоже пускал в дело щуп, обязательно прокалывал то место, куда собирался поставить ногу. Первое правило минёра — «без щупа ни шагу».
— Что не ясно — не мудри, зови меня! — повторял он девушкам.
Уже в конце дня, шагая по проходу, Егор Степанович заметил, что Аня Родионова стоит в нерешительности на своей полосе, разглядывает что-то, должно быть, очередную мину. Петров поспешил к ней. Аня была девушкой спокойной, рассудительной, Если она растерялась, значит, дело неладно.
У ног Ани лежала мина в совсем прогнившем деревянном ящике. Место сырое, мина, видно, поставлена давно… А что с зарядом, который в ящичке? Этого никто не знал.
