Галина Исакова - Салют, Варварята!
Уже перестала пугаться писка. Не далее, как прошлой ночью плач вызывал у меня ощущение, что «все пропало»: или «различительными» нитками удушатся, или Варя их задавит, или замерзнут, или умрут от голода и т. д., а они ничего, бодрые котята! Натурально мяукают. Я так и не поняла, кто где, зову их всех скопом — «зайцы». Фотографирую, конечно.
Себе на ужин решила приготовить филе куриное. Беру его размораживать в микроволновке, смотрю вес, чтоб программу включить. Написано: 700 г., я автоматически думаю: О, как моя старшенькая…
Зашла в магазин. Очередь 2 человека. Пока они «обслуживались», я глубоко ушла в свои мысли, а мысли у меня дома в тазу остались. Подходит моя очередь, продавщица: «Слушаю вас…» А я на нее смотрю и понимаю: забыла, что собиралась покупать! Напрочь! Хлеб вроде не нужен, за каким же рожном я приперлась? Смотрю на продавщицу вытаращенными глазами, тут мой рот открывается и говорит: «Окситоцин есть?» В магазин-то я за сметаной ходила, правда, вспомнила об этом уже дома.
Пошла мусор выносить. Три пластиковых мешка. Не то, чтобы прозрачные, но такие, матовые. Навстречу дядька. Уставился мне в мешок с любопытством…, за что и был наказан. Как увидел — что я с усталым видом тащу окровавленные простыни и шприцы, чуть там же и не кончился. А вот не надо в чужие мешки заглядывать!
День мы провели примерно так: в 5 часов утра — спим. В 5.10 — писк, пора есть. Встаю, раскладываю детей у Варвариной груди. До 5.40 все чмокают, я умиляюсь. Ухожу стирать — писк, одного оттеснили, подкладываю, 5.50 — спят. Ложусь дремать. В 6.00 — писк — на кого-то наступили, укрываю их, умиляюсь, ухожу на кухню разводить марганцовку. В 6.05 — одного оттаскиваю от петли, 6.10 — все спят. Не мерзнут ли? Укладываю в таз с грелкой, укрываю, и — под синюю лампу, глажу, иду к кровати, но не дохожу: писк. Пора есть. Подкладываю к Варе, отхожу погладить пеленки. Поворачиваюсь — трое потеряли соски. Подкладываю… Первые уже наелись, вторые еще только собираются. Укрываю. Вторые наелись и заснули, первые проснулись и хотят есть. «Старшенькая» ест все время. У Сумерки и Влада понос.
Дали холодную воду. Именины сердца. Надо Варюху зеленохвостую помыть, и коврики постирать.
А вас раздражает, когда звонит телефон? Дети спят, а они раззвонились! Да и вообще у меня какой-то бзик, не хочу телефонную трубку снимать. Туда надо что-то говорить… Еще у меня дико болит спина. Просто отваливается. Однако за исключением того, что я потеряла ощущение времени, все у нас отлично! Пеленки — стопочкой. Лекарства — горочкой. Вода в ведре — прозрачная. Дети сытые — чистенькие. Джин не кончается. Лампа синяя горит, Варя на детей смотрит с интересом, но без умиления…
Сегодня 20 октября 2004 года. Сижу и, нагло наплевав на работу, читаю свои записки про эти роды.
Накатило… Вспомнила, даже в носу защипало. Роды, волнение, бархатные завитушки у щенков, «пахнущих здоровой собакой», помещающихся в ладони, визги, «жужжание» младенцев, грелки, тазик, подкладывание «к титьке», бессонные ночи, окситоцин, усталость, умиление.
И что из них выросло? Кони! Слоны! Девочка в четыре месяца 35 кг. Нормально?! «Девочка» называется.
С одной стороны, оказалось, что мой «репортаж; в петле по шею» не отразил всех чувств, которые мы с Ольгой испытывали, валясь с ног, с другой стороны, так живо все вспомнила…
Собака моя в порядке. Сегодня к нам с повторным плановым визитом приезжал Иваныч.
Варвара улыбается, когда я ей говорю, что «мы знаменитые», просит еще и еще раз зачитать полюбившиеся места из поздравительных интернет-телеграмм. У нас перманентное кормление, разговоры по телефону, уборка пеленок и мытье пола. На работе взяла двухнедельный отпуск. Сейчас все рядком у живота, кто-то уже спит, Оленька Стоцкая, как всегда, доедает. Спит и Варюша. Выбегали на прогулку, вернулись, вколола окситоцин, зелень становится бурой и явно идет на спад.
Разобралась с нитками. Надеюсь, правильно.
Значит, так: старшенькая — Ольга Стоцкая, имя дано из-за большеротости, особой настырности и невиданной певучести, вес при рождении 700 г, нитка оранжевая. Отличительная особенность — белый галстук.
Сафи (620 г), синяя нитка, без пятен.
Димыч (800 г), белая нитка, у самых когтей задних лап — белая каемочка.
Влад (850 г), малиновая нитка, белый галстук.
Сумерки (700 г), зеленая нитка, белые каемочки у когтей передних и задних лап, белый галстук. Оказался таким хитреньким младшим братом, который везде пролезет и все ему прощается. О! Веселая картинка: Влад на Сумерки залез… Но Сумерки, молоток, тоже не робкий, тогда Влад стал ввинчиваться мордой, стараясь отпихнуть Сафи от соска.
Сафи похожа на ослика: уши такие же.
Истошно пищать малышня перестала. Едят и спят, пыхтят, ворчат, покряхтывают. Хотела подруге по телефону дать послушать «младенческое бормотание» — так фигушки, все молчат, как партизаны. Губешками чмокают, мордами тычутся, но не верещат. Моя школа!
Все думаю — как хорошо, что лето, елки-палки! Шлепки надела, на майку кофту поприличнее, и в тех же шортах, что была — на улицу, в магазин, на помойку… И пеленки сохнут быстро. И детям солнышко.
В квартире стоит странный не очень приятный запах. Иваныч сказал — это от родов, хотя и специфический, но нормальный запах. Не знаю, что делать. С доместосом, что ли, пол протереть?
Мне бы хотелось еще услышать звук — ШЛЕП! — с которым щенок выходит. И почувствовать то оооогромное облегчение от того, что все прошло нормально. И щенок — вот он, маленький, беспомощный, но прошедший такой путь, слепой, мокрый, плачущий, но уже мудрый… Будущая большая собака! А пахнут они так приятно — молоком, шубкой, здоровым зверьком.
И молодой затюканной мамашкой мне нравится быть. Вот точно — У МЕНЯ ЖЕ ДЕТИ! «У вас фигня на постном масле, а у меня дети!», — хотелось мне крикнуть сегодня на улице и потом в аптеке, когда какой-то дед сто лет выбирал пластырь от мозолЯ. Он так и сказал: «Дайте мне что-нибудь от мозолЯ». Ну, ему что-нибудь и дали. А я, приплясывающая от нетерпенья, еле удержала готовое сорваться с губ неприличное слово в рифму, кажется, вчера его пару раз употребила. Короткое такое, емкое слово — русское народное, из экспрессивных.
К концу дня до меня, наконец, дошло, что образцовый порядок с непременно чистой хрустящей пеленочкой в загоне — это утопия, и не надо все время поправлять, выправлять, перестилать, чтобы через несколько минут тащить ее стирать и стелить новую. Мое эстетство отступило — верх взяла практичность. Зачем на два кормления тратить две пеленки? Можно на одной два раза поесть. А можно и три. Во-от так ее с краю подогнуть и нормально. А то — не настираешься. Поели, уснули, укрыла их — и чудесно, и с Богом, и пусть себе спят.
Чтобы детей не тискать, придумываю себе какое-нибудь занятие. Но дела почему-то делать неинтересно, хочется все время смотреть на щенков. Книжку взяла почитать — куда там! Ни слова не понимаю. По-моему, у меня прогрессирующая «деменция гравидарум» — слабоумие беременных. Как с тех умных книжек про роды началось, так и прогрессирует. Я скоро начну смеяться над Петросяном, ура! Говорю себе, что дети должны расти в атмосфере здорового пренебрежения и не надо превращать их в «маменькиных сынков». Но они такие крохи… Вдруг что? Вот и сижу в некотором отдалении, как наказанная кошка, слежу за малейшим движением, но без необходимости не подхожу: «Сами, сами, ребята…» А так хочется их потискать! Так хочется, чтобы они скорее выросли и с ними поиграть!
Сафи свою синюю нитку уже посеяла! Все-таки беспокоят меня эти нитки… Не врезаются ли они в кожу? Хотела зеленкой щенков пометить, но пять разных знаков не придумала.
Взвесила. Почему-то не вижу прибавления, ни у кого, кроме Оленьки Стоцкой — она потяжелела на 100 гр. Может, неправильно взвешиваю из-за того, что «младая поросль» все время крутится? Чмокнула, чпокнула, кого надо. Быстренько сбегали с Варей на прогулку, потом протерлись сами, и в загон (слово дикое какое-то…, как для коней, а у нас собаааачки!).
Дети спят. Варик немного ноги размяла, а то как рожала, так теперь и растит детей — со стоическим спокойствием. Сейчас загон — как номер для молодоженов в отеле Мариотт; я его именно так представляю: бооольшая простыня, «теплый угол», одноразовая пеленка.
Влад опять оголодал, о! Пополз, пополз… Парень, не оглядывающийся на обстоятельства.
Сейчас Варишну с рук кормила. Премьера! Раньше, когда о подобном читала, с искренним недоумением думала: «Зачем?» Теперь понимаю. Я бы ей и пожевала, если бы помогло.
А у меня что-то с чувством времени случилось: не могу понять — сейчас еще рано или уже поздно? Что нужно делать сейчас и чего делать не следует. Спать хочу, но почему-то не могу. Чудеса какие-то… Спать, спать, спать! Ночь я провела в загоне.
