Александр Зевайкин - Хвостатые, мохнатые, четвероногие…
— Как только я приехал в деревню, выпала наша очередь коров пасти. День, как назло, дождливый. Сеет и сеет беспросветно. Взяли мы с собой для согрева водки, закуску и Лорда. Не оставлять же его бабушке: она с ним не справится, да и ему без меня целый день скучно будет. Пригнали мы коров на луг. Хорошо хоть там шалаш под деревом есть, от дождя спрятаться можно. Махнули по стопке, а выглядывать всё равно надо, за коровами кто глядеть будет? Вдруг видим: Лорд всех коров кучкует как нельзя лучше. Никто его этому не учил и никто его об этом не просил. Так он один под дождем целый день стадо и пас, а мы сидели в шалаше и отдыхали. Вот это пес! Вот это да!..
Владимир был в восторге от своей собаки. Южаком невозможно не восхищаться. Это не просто сугроб белой шерсти, это еще и рабочая собака, пока еще не утратившая пастушьего инстинкта.
Пограничная собакаБольшинство покупателей, как правило, хотят мальчиков. Так что нам подолгу приходилось объяснять им, что с кобелем проблем будет в десять раз больше. Девочка-южак при хорошем воспитании сработает по полному списку: и охрана, и защита, и любой другой каприз хозяев.
Когда у Дарки впервые появились щенки, пришли к нам две очаровательные девушки, и понадобился им, конечно же, кобель, да непременно самый здоровый. Пока супруга их на девочку уговаривала, я Дарку привел с прогулки. Почуяв чужих, она от калитки на дыбы встала и в рев. Как же иначе? Там, на веранде, ее детки. Я насилу ее до вольера доволок, на цепь пристегнул и запер дверь на два крючка. Покупательницы в окно всё это видели, и надо сказать, впечатлились. Супруга им прямо сказала: «С кобелем вы не справитесь. Видите, что девочка вытворяет? Вы кобеля просто не удержите».
После наглядной демонстрации девушек долго убеждать не пришлось. Выбрали они себе щенка по вкусу. Получили подробную инструкцию на шести страницах и отбыли восвояси. Но ненадолго. Девушка-покупательница оказалась общительной, и они даже подружились с моей супругой. Буквально через три дня пришла она к нам и рассказывает:
— Меня папа с девочкой домой пускать не хотел. Иди, говорит, откуда пришла. Мне кобель нужен. Села я у порога и заплакала. Он поворчал, поворчал, потом сжалился. Ладно, говорит, хватит, но только назовите ее всенепременно как пограничную собаку. Мы все книги перерыли и выяснили, что самое пограничное имя для собаки — Альфа.
Альфа, или попросту Фоня, попала к добрым хозяевам. Они кормили ее от души. Она росла как на дрожжах, недаром домашняя кличка (еще наша) у нее была — Пышка. Вскоре она почувствовала себя в доме хозяйкой. Лежит себе такая девочка, сантиметров семьдесят в холке и вся в теле, поперек коридора после сытного ужина. Тут домовладелец невесть откуда взялся, ну и толкнул Фоню ногой: «Ты чего тут разлеглась?!» Как она вскочила! Как вздыбилась!! Да как рявкнула!!! Хозяин мышкой на кухню проскользнул и тут же в холодильник за коньяком полез, дабы стресс снять. Он после третьей стопки, пожалуй, и возрадовался, что кобеля не взяли. Тогда бы не в холодильник, а в травмпункт пришлось обращаться. Фоню они, конечно, упустили. Хозяйка даже летом на прогулку надевала кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Иначе брезентовый поводок снимал всю кожу с ладоней. Фоня была у нас частым гостем. Я ее очень любил. Такая милая, добродушная собачка, в меру упитанная, но если попрет… Дизель. Ведь пограничных собак вдвоем выводить надо. Хороших кобелей так и водят. Я сам на выставках видел. Кстати, Лорд-пастух был сыном Альфы — «пограничной собаки».
На санкахБольшая собака имеет в своем арсенале еще одно положительное качество: ее можно использовать в качестве тягловой силы. Что мы и делали. Зимой надевали на собак шлейки, запрягали в санки и катали ребятишек. И из садика детей иногда возили на собачках. Лушка — натура хитрая, она никогда не надрывалась. Бывало, залетят санки в глубокий снег, она подергается, подергается и встанет. Потянешь ее за поводок: «Поехали, Луша!» Она напряжется для видимости, потом сядет, вздохнет с напускной грустью: «Не получается, хозяин!» А вот Дарка, напротив, утащит всё, что угодно.
Возвращались мы как-то с занятий из парка. Санки с собой взяли, чтобы Дару немного погонять. Усадил я супругу, и вперед. Сам рядом с собакой бегу, веду ее, значит, а снегу по нынешним временам солидно нападало, вровень с санками. Дарка в раж вошла после занятий, разогрелась, прет, как трактор, только снежная пыль во все стороны летит. Боковым зрением начинаю замечать, что к моей правой руке, которой я усердно машу во время бега, приноравливается «сторожевик» Макс. Он только что поработал с «рукавом» и решил продолжить это увлекательное занятие. Такой поворот событий меня не обрадовал. Но ситуацию разрулила Дарка. Способность южака видеть всё вокруг спасла меня от крупных неприятностей. Она почувствовала агрессивный настрой Макса и опередила его. Заметив опасность, я инстинктивно сбавил скорость — вообще убежать от собаки и не пытайтесь, — Дара обошла меня и с ревом кинулась на Макса, и он благоразумно ретировался.
Потом, когда выбрались на накатанную дорогу, я решил проехаться сам. Сел в санки, сказал собаке «Вперед!», и мы тронулись. Она побежала, а я поехал. Один, без проводника. Дорога шла под горку, и мои восемьдесят килограммов с одеждой собакой совсем не ощущались. Она разогналась так, что у меня ветер свистел в ушах. Вдруг я замечаю двух прохожих впереди и понимаю, что Дарка, разогретая травлей, так же как и Макс, ищет «продолжения банкета». Допускать таких эксцессов нельзя. Я дергаю поводок, кричу собаке: «Стой!», пытаюсь тормозить ногами, но на ледяной дороге это занятие бесполезное. Прохожие всё ближе. Тогда я принимаю кардинальное решение сыграть роль якоря и просто выпадаю из санок. Плоскость скольжения мгновенно и многократно увеличивается, к тому же я еще и жалобно вскрикиваю. В запале захватывающей погони моя собака всё-таки среагировала должным образом. Остановилась и подошла ко мне, распростертому посреди дороги, заглянула в лицо, принюхалась: «Как, хозяин, твое состояние?» «Всё нормально, — говорю, — упал удачно». После этого случая я пришел к выводу, что на южаках кататься не всегда безопасно, а без «вожака» вообще нежелательно.
К супруге в «собачий» магазин (она там некоторое время работала продавцом) приходил один деревенский житель подбирать шлейку на «кавказа», который у него вместо ослика. Запрягает в телегу и возит сено и другую поклажу. Мужичок тот собакой был очень доволен. Так что наш народ выгоды своей не понимает. Заводят йоркширских терьеров и мопсов, без всякой пользы…
Вечерний променадОдин знакомый поведал мне грустную историю о том, как его со всеми потрохами выдал любимый доберман. Каждый день, выводя собаку на вечернюю прогулку, он первым делом шел в рюмочную, брал 150 грамм водки и бутерброд с колбасой. Сам закусывал одним хлебом, а колбасу собаке отдавал. После этого приятного зачина, собственно, и начиналась прогулка. Однажды хозяина отправили в командировку, а вечером собаку пришлось выгуливать жене. Каково же было ее удивление, когда собака, никуда не сворачивая, направилась в рюмочную, подошла к стойке и стала выжидающе смотреть то на хозяйку, то на барменшу. Удивленная и недоумевающая хозяйка силой вывела недовольного пса из рюмочной. Назавтра всё повторилось. На третий день тоже. Когда приехал супруг, ему устроили допрос с пристрастием, а потом и разнос по полной программе. Собака, конечно, не со зла всё это сотворила, и ругать ее никто не стал.
Луковый сторожВ старые добрые времена, помню, дома в деревнях не закрывали. Так, вставят щепочку в пробой, и никто по домам не лазил. А уж чтобы картошку подкапывать или лук мешками воровать, такого и представить никто не мог. Многое с тех пор изменилось. Но потребность поесть и выпить никто, к сожалению, не отменил. И пошла по деревням волна воровства. Тащат теперь всё: проволоку с заборов, проводку, бочки и даже ложки с вилками — это как цветмет. Картошку, лук, чеснок — на продажу.
Как-то приезжаю я в наш деревенский домик и вижу: сидит моя мама грустная на грядке и лук стрижет.
— Что, — спрашиваю, — случилось?
— А ты посмотри, какую нам поляну подрыли, — отвечает мама.
Посмотрел я, и действительно: картошки подпортили много. Не столько вырыли, сколько затоптали. Что тут поделаешь? Выход один — надо охранять. Съездил я домой за Даркой. Три раза обвел ее вокруг огорода и сказал:
— Вот наш участок, его надо охранять.
Она уяснила всю важность момента и отнеслась к работе весьма серьезно. Южаки иначе не могут.
На дворе глубокая августовская ночь, я сижу на крыльце. В левой руке у меня поводок, в правой — вилы. Сидим, ждем. Я уже засыпать стал, как Дара дернула поводок и пошла, я — за ней. Во тьме ориентируюсь по белой собаке. Она, думаю, тропинку всё-таки видит. Вышли на огород, оба молчим, как партизаны, и вдруг слышу шебуршение впереди и топот удаляющихся шагов. Мы, не меняя шага, идем, как на прогулке. Дара не лает, я вилы на плечо положил и тоже молчу. Проводили мы их до межи, остановились. Стоим, слушаем. Где-то впереди в темноте переговариваются шепотом. Мы стоим, ждем, молчим. Даркино молчание мне очень понравилось. Она — хвост кольцом, к драке готова, но себя не выдает, хочет сюрприз сделать. Минут десять мы постояли, послушали, свежим воздухом подышали. Впереди всё стихло: заподозрив опасность, ушли ночные гости. Я поводок чуть дернул: «Пойдем, Дара, домой». Она возражать не стала, развернулась и пошла. Слева — луковые грядки, справа — картошка. Ботва высокая, а около что-то валяется. Я сначала думал: кто-нибудь затаился, но потом смекнул, что собака-то мимо чужого человека не пройдет. Ткнул я это серое вилами. Шуршит. Мешок с луком. Закинул я его на плечо, и пошли мы к дому.
