Г. Оберлендер - Дрессировка и натаска охотничьих собак
Собачье чутье есть столь изменчивая и загадочная вещь, что испытание его у недрессированной собаки на следах дичи является следствием бездны ошибок и разочарований. Достоинство чутья можно с точностью установить лишь тогда, когда дичь, служащая испытательным материалом, имеет твердо определенное место лежки. Если только дичь обладает способностью бегать, то она на земле и на траве оставит следы своего запаха, которые тотчас будут замечены собакой. Этим кончается всякая возможность служения, и охотник остается, в особенности если дело идет о молодой дрессированной собаке, постоянно неизвестности: причуяла она дичь по ветру или идет чутьем по следу.
Если собака еще не приучена к звуку выстрела, то спутнику поручают убить какую-нибудь дичину. Если полевой дичи достать нельзя, то довольствуются уткой, чибисом, голубем, а за их отсутствием ореховкой. Хищные птицы не годятся для этой цели вследствие свойственного им запаха, неприятного для собак. Непосредственно после того, как дичь будет убита, провожатый бросает ее на месте, заросшем низкой травой, камышом и т. д. таким способом, чтобы дичь лежала животом кверху.
Перед этим собаку берут на дрессировальный шнурок, но при этом так, чтобы ошейник не был чересчур тесен. Теперь нужно идти, коротко подобрав поводок под ветром в отдаления от 4–5 шагов от убитой дичи. Собака во всяком случае почует дичь и захочет к ней приблизиться. Тут нужно укоротить еще поводок, остановиться дать собаке ознакомиться с запахом данной дичи; при этом следует возбудить любопытство собаки: она может видеть птицу, но должна находиться в таком удалении от нее, чтобы любопытство ее достигло высшей степени. Через несколько мгновений собаку силой отводят за какое-нибудь прикрытие, между тем провожатый относит дичь на расстояние около 30 шагов, перерезая направление ветра и бросает ее шагов за десять в траву, а затем возвращается тем же путем. Можно посоветовать заранее установить пункты, куда положат дичину, избрать для этой цели легко заметный камень или куст. Но собака всех этих действий замечать не должна.
Дрессировщик идет теперь под ветром дугою к птице и зигзагами приближается на 30 шагов к месту, где она положена. Тут отпускают собаке весь шнурок, конец которого крепко замотан на руке, и наблюдают за ее поведением. Собака, разумеется, не забыла недавнюю интересную встречу и стремится, благодаря своей памяти мест, к месту, где прежде лежала птица, но при этом она пользуется и своим носом. Как только запах уже знакомой дичины делается заметным ее чутью, она быстро поворачивает влево или вправо и стремится к месту, куда ведет ее безошибочный орган, указывая на присутствие предмета ее любопытства. Охотник может заметить кусочком бумажки или палкой, где собака потянула и шагами измерить впоследствии расстояние, чтобы судить по этому о качестве чутья. Если собака потянула за 20–25 шагов, что возможно только при очень тонком чутье, следует повторить испытание раз 5–6, чтобы быть уверенным, что не произошло ошибки, вызванной случайностью – другой дичью, лежкой зайца, летучей мышью и т. д.
Если собака на 5-ти или 6-ти испытаниях причуивает дичь на 30 шагов в разные дни, то дрессировщик имеет право считать такую собаку одаренной хорошим чутьем. Разумеется, при этих испытаниях принимается в соображение погода, т. е. температура, влажность воздуха, почвы и т. д. Названного результата можно достигнуть только в прохладную погоду. Само собой разумеется, что собаку берут в нормальном состоянии, т. е. здоровую и неутомленную.
Если даже на более короткое расстояние данная собака не причуивает дичи, то охотнику нечего предаваться отчаянию: этим он пошел бы против выводов опыта. Чутье собаки – нечто изменчивое и загадочное, и есть сотни влияний, которым оно подчиняется: легкий катар носа, обыкновенное недомогание низводят собаку с тончайшим чутьем на степень последнего ублюдка. Именно потому, его обонятельный аппарат так удивительно тонко организован, именно потому что он подчиняется самым незаметным воздействиям. Затем собака может отнестись равнодушно к данной дичи и ее запаху, может быть и то, что внимание ее чем-нибудь занято. Поэтому можно пробудить ее внимание тем, что птицу привязывают к нитке и помощник начинает приводить ее в движение. Разумеется собака будет чрезвычайно заинтересована странным предметом, волочащимся по траве. При второй встрече, как только она почует знакомый запах, она тотчас же поспешит в сторону его. Следует дать собаке ознакомиться запахом дичи и отвести ее назад. Этим можно поддерживать ее любопытство в состоянии напряжения. Само собой разумеется, что все испытание должно быть закончено скоро и от момента, когда убита птица, до начала испытания чутья должно пройти не больше получаса; в противном случае запах, издаваемый дичью, при постепенном похолодании сделался бы чересчур слабым. Если можно достать живую птицу: чибиса и т. д., то можно ее взять для испытания, но при этом ее нужно укрепить таким манером, чтобы она абсолютно не могла двигаться и движением произвести шум. Необходимости в живой дичи во всяком случае нет, так как свежеубитая, покрытая кровью птица, пока она не похолодела, окажет те же самые услуги.
Если испытание, произведенное раз 20 с соблюдением вышесказанных условий, каждый раз давало одинаково неблагоприятные результаты, т. е. собака не причуивает в хороший ветер и прохладную погоду даже немногих шагах, хотя при виде дичи проявляет желании схватить ее, тогда с большей или меньшей уверенность можно сказать, что собака обладает плохим чутьем. Если она вообще одарена хорошими задатками, т. е. хорошо сложена, с подходящим окрасом, то я и здесь советовал бы не спешить, а через две недели повторить испытание. Если охотник убедился последовательными испытаниями и не только по описанному образцу, но и в поле на всякой дичи, что собака его одарена недостаточным чутьем, ей не остается больше ничего, как ее убить. Признаком тонкого чутья принято считать верхнее чутье, т. е. манеру собаки искать, держа высоко нос по ветру. Но по этому можно заключить только, что соответственно индивидуальным задаткам собака умеет пользоваться своим чутьем; но о качестве его можно судить, только испытав их. На своем веку видал я немало собак с верхним чутьем редких качеств. И, наоборот, я натаскивал немало собак, с наклонностью к нижнему чутью, одаренных чутьем прекрасных качеств. Важно то, что собаки с верхним чутьем при охоте в открытом поле гораздо скорее и удобнее находят дичь. В остальном же понятливые собаки быстро научаются, смотря по надобности, держать нос по ветру или идти чутьем по следам, поскольку они вообще обладают чутьем. Собак же с резко выраженным верхним чутьем, как это бывает у английских пород, я не считаю особенно пригодными для разносторонней охоты. Подобно людям, слишком задирающим нос кверху, – такие люди редко видят выше своего носа, – и между собаками такие типы отличаются односторонностью. Во всяком случае никуда непригодными оказываются и те собаки с нижним чутьем, которые поднимают нос от земли для того только, чтобы оглянуться кругом. Подобные собаки вселяют подозрение, что у них вовсе нет чутья. Однако и в этом случае необходимо быть осторожным: у меня немало было молодых собак, которые в первые дни, взятые в поле, едва отнимали нос от земли и впоследствии все-таки оказывались одаренными блестящим чутьем.
Собаки с высоким чутьем, которые заболевают катаром носа (симптомы: частые чихания, распухшая слизистая оболочка носа, истечение из него жидкости, светлой как вода), теряют его и начинают искать нижним чутьем. Этими катарами обыкновенно страдают молодые собаки, в особенности если им приходится работать в воде, в более суровое время года. Эта болезнь встречается у собак гораздо чаще, чем принято думать, и поэтому необходима большая осторожность в суждении о чутье собаки именно по этой причине.
Вообще я держусь мнения, что чутье собаки не является неизменной, раз навсегда установленной величиной, но что оно, как и все другие ее способности, употреблением и упражнением может быть сделано более тонким более острым. Возрастающий опыт собаки играет без сомнения здесь немалую роль. Я думаю, что орган сам по себе может испытать подъем работоспособности, так как для органа ощущения, который подвергается притуплению, должен обладать более условиями, в которых он способен совершенствовать, делаться более тонким. Многие наблюдения привели меня к заключению, что чутье собаки еще в другом отношении подлежит изменению. Мне приходилось встречать собак, которые в течение годового и выше промежутка времени выказывали среднее, даже дурное чутье, а затем проявляли такое неожиданное изменение этой способности, что их положительно нельзя было узнать. Какой причине надо приписывать это изменение, судить я не берусь.
Памяти местности, проявляемой подружейной собакой, т. е. остроте ее зрения отводится чересчур подчиненное место и совершенно несправедливо, так как развитое вполне во многих случаях практики это качество имеет громадное значение. Подружейная собака должна пользоваться всеми своими способностями на службу охоты; при водяной работе, при разыскивании убитой дичи, вообще при всякой работе острое зрение оказывает собаке выдающиеся услуги в возможности разобраться в местности. В отношении остроты зрения между собаками царит большое разнообразие, встречаются собаки, от которых на воле ничего не скроется, которые замечают каждую птицу, каждый кустик даже и на очень большое расстояние. Другие совсем лишены способности замечать предметы и на более короткие расстояния (или делать между ними различие); такие собаки ведут себя часто несказанно глупо, тогда как действительности своею беспомощностью обязаны плохому зрению.
