Джон Кац - Собака, любовь и семья
Однако у стремления использовать собаку в качестве суррогата для эмоционального общения есть и негативная сторона, ярко проявляющаяся, когда потребность в таком общении отпадает или снижается; это видно на примере Рашмора, хозяин которого умер, а вдова собралась снова выйти замуж.
Кэролин позвонила Рейчел, чтобы сообщить о своем решении вернуться в Бруклин, — ей хотелось быть поближе к друзьям. В доме, куда она собралась переехать, не разрешалось держать собак, поэтому она договорилась, что отправит Шарптона к сестре, жившей на юге Вирджинии. Сестра Кэролин знала Шарптона и любила его, к тому же в ее владении было целых восемь акров земли, где он мог целыми днями охотиться на кроликов. Вот только Кэролин опасалась, что соседи негативно отнесутся к кличке ее собаки.
— Они могут и обидеться, — сказала она. — Но все равно, я уверена, что ему там будет хорошо, а потом, кто знает, может быть, через год-два я и сама туда уеду.
Клуб постепенно умирал.
Салли, всегда державшаяся немножко в стороне, нашла общий язык со своей коллегой. Прочие члены Клуба отнеслись к этому с одобрением. Однако новая подруга страдала аллергией на шерсть, поэтому с Кристи, и без того заброшенной, пришлось расстаться. Салли отнеслась к делу со всей ответственностью: поместила объявления в местной газете и лично провела отбор кандидатов. В конце концов, она нашла молодую пару, обладавшую некоторым опытом в обращении с собаками. Оба супруга мечтали о пуделе. Синтия надеялась, что перемены пойдут собаке во благо.
Дженис, регулярно посещавшая стадион возле школы, где училась ее дочь, познакомилась с симпатичным любителем собак и значительно сократила свое присутствие на собраниях. Отсутствие Честера, игравшего роль идеального мужчины, стало серьезной утратой для Клуба. А пес был без ума от нового увлечения Дженис. Однажды вечером она потрясла подруг, когда, рассказывая им о новом приятеле, воспользовалась теми же эпитетами, которыми описывала достоинства Честера: «любящий, надежный, внушающий доверие и не слишком умный».
Женщины единодушно согласились, что лучшего и желать нельзя.
— Честер теперь ходит на охоту и плавает, — в полном восторге рассказывала Дженис. — Иногда мне кажется, что Эл сошелся со мной, чтобы быть поближе к собаке.
Заметно сократившаяся группа планировала закатить обед в честь Кэролин, но в последнюю минуту виновнице торжестве пришлось все отменить из-за каких-то проблем на службе. Рэйчел предположила, что она просто испугалась очередного раунда прощаний. В октябре Кэролин уехала из Монтклера, и с тех пор бывшие подруги ничего о ней не знают.
Члены клуба подумывали о том, чтобы пополнить свои ряды, приняв Даниэллу, подругу Синтии, как раз подумывавшую о разводе.
— Давайте примем кого-нибудь, кто сам решился на развод, а не был поставлен противной стороной перед фактом, — эта фраза стала излюбленной шуткой Синтии.
Подруги устроили смотрины, пригласив Даниэллу на совместную прогулку, но, в конце концов, решили оставить все, как было.
Даниэлла всем понравилась, зато ее шнауцер оказался просто невыносим: сначала прикусил Честера, потом задирался к Авиве. Члены клуба устали от разногласий.
— Нет уж, спасибо, — подытожила Рейчел. — Если бы мы искали войны, то обратились бы к своим бывшим.
VI
Дуэт
Мои собаки насторожились первыми: кто-то тихонько напевал и время от времени, словно подхватывая припев, взлаивала собака. Обойдя вокруг зарослей — дело происходило в парке поблизости от нашего дома, — я увидел их: женщина сидела на скамье, распевая серенады рыжеватому вельш-корги с огромными глазами.
Глядя на собаку, она пела песню на мотив «Красноносый Рудольф с Рейна». Пес тоже не сводил с хозяйки глаз, ловил каждое ее слово, от усердия склонив голову набок. Слова показались мне довольно примитивными, но сюжет был, безусловно, бессмертен:
У Гарри вельш-корги
Были огромные уши,
И они все росли и росли.
Это продолжалось годами.
Все остальные корги
Смеялись над ним и дразнили,
И говорили ему: Эй, бедолага,
Твои уши, должно быть, накладные…
Дождавшись окончания куплета, Гарри радостно подхватывал припев. Женщина была бледна и выглядела нездоровой, а вздувшийся живот и темный парик наводили на мысль о химиотерапии. Тем не менее, ее лицо сияло улыбкой. И в самом деле, размерами ушей ее корги не уступал слоненку Думбо. Казалось, ему достаточно взмахнуть ими как следует, и он вознесется к самому небу, словно на вертолете.
В песне — пока мы обходили заросший кустарником участок, то невольно подслушали следующие куплеты — рассказывалось о том, как все смеялись и отталкивали злополучного корги, пока не пришел Санта Клаус и не исполнил все его желания.
Сцена была настолько впечатляющей, что я не мог оторваться и продолжал смотреть на эту пару, словно завороженный, чувствуя неловкость за свое невольное вторжение. Мои собаки подбежали к Гарри и приступили к принятому в таких случаях ритуалу знакомства; женщина замерла.
— Наверное, у меня галлюцинации, — сказал я, надеясь растопить лед, — или вы действительно пели своей собаке?
Женщина вспыхнула от смущения. Было заметно, что она борется с желанием немедленно встать и уйти. Поколебавшись, она представилась, — ее звали Донна Дуайт. На первый взгляд я дал бы ей слегка за шестьдесят и впоследствии был поражен, узнав, что ей нет и пятидесяти. Она действительно была нездорова и двигалась медленно, с явным трудом.
— Делать нечего, придется признаваться, — она улыбнулась и пожала плечами, — я действительно частенько пою для Гарри. Вернее, мы поем друг другу. Глупо, правда?
Пока мы неторопливо бродили по парку в компании своих собак, она рассказала, что уже 25 лет работает менеджером в одной страховой компании к северу от Принстона, но планирует вскоре уйти на пенсию. Да, она действительно больна и в последнее время ей пришлось сократить нагрузку. Ей сделали серию операций и провели изнурительный курс химиотерапии по поводу рака груди, а теперь — по ее собственному выражению — бросили «выжатую, как лимон».
Сейчас она живет одна, — здесь, неподалеку, в поселке, — муж ушел через год после того, как ей поставили диагноз. В Монтклере, стремительно заполняющимся новым поколением «яппи», обычная служащая быстро оказалась вытесненной на городскую окраину более обеспеченными конкурентами, нескончаемым потоком прибывающими из Нью-Йорка со своими женами и маленькими детьми.
В разговоре Донна осторожно попыталась сгладить отрицательное впечатление о своем муже:
— Он неплохой человек, ему просто не хватило сил, — сказала она. — Откровенно говоря, дело не только в моей болезни, у нас были проблемы и до этого. Думаю, мне не стоит на него обижаться.
Она умолкла, погрузившись в воспоминания.
— Я подумала, что, раз я всегда любила собак — у меня была дворняжка Милли, но несколько лет назад она умерла, и я до сих пор скучаю по ней, — то именно собака поможет мне выдержать этот нелегкий период. И приняла решение. Наверное, оно может показаться странным, но я знаю, на какую любовь и преданность способны собаки…, — Донна наклонилась и протянула Гарри домашнее печенье на арахисовом масле.
— Тогда я отправилась в питомник, — адрес мне попался в интернете, — и взяла Гарри, ему было всего девять недель. Он был самым маленьким в помете, настоящим недомерком. Едва взглянув на его огромные глаза и уши, я по-настоящему влюбилась.
С тех пор прошло уже четыре года, но Донна — по ее излюбленному выражению — упорно не умирала.
Стоило хозяйке произнести кличку, как Гарри тотчас же подбегал, неизменно получая порцию ласки и комплиментов. Некоторые собаки просто источают обаяние — Гарри был как раз из таких. Между ним и Донной установился в некотором смысле непрерывный зрительный контакт, который так высоко ценят специалисты по дрессировке. Донне было просто незачем отдавать команды — Гарри постоянно был рядом.
Если собаке дано обладать чувством юмора, — а легионы любителей собак поклянутся вам, что это именно так, — то Гарри им, несомненно, обладал. При взгляде на него было трудно удержаться от улыбки. От него так и веяло озорством, большие глаза лучились любопытством и любовью. Но он отнюдь не был клоуном. Корги — рабочие собаки, и мало кто из них работал усерднее Гарри.
А Донна, как выяснилось, нуждалась в его помощи. С тех пор как она стала завсегдатаем больниц и медицинских кабинетов, многочисленные прежде друзья предпочли испариться. Она их не осуждала:
— Это слишком тяжело, — говорила она, — некоторое время в период развода и тяжелого лечения мне казалось, что на мне лежит какое-то проклятие. Люди просто не знали, как себя вести. Сначала я обижалась, потом смирилась и решила держать оборону вместе с Гарри — только он и я. Я понимаю, что он не человек, и не воспринимаю его как человека, но это лучшее решение, которое можно было принять в моей ситуации.
