Никита Карацупа - Записки следопыта
Размышляя о возможных столкновениях с лазутчиками в дождливую, тревожную пору, Карацупа вышел с Ингусом на дозорную тропу и направился по ней в конец левого фланга заставы, где начинался соседний участок.
На месте «стыковки», у сопки, наряды были на своих местах, и Карацупа повернул обратно к заставе.
Дождь чуть стих, и тучи, наползавшие из-за реки, засветились лунными отблесками.
Неожиданно Ингус сделал стойку. В полутьме Карацупа увидел: кусты потревожены. Он зажег смотровой фонарик и направил его луч на землю. В светлом кружке был ясно виден отпечаток сапога, подкованного широкой металлической подковой, потом след мягких сыромятных постолов. «Сколько их?» — лихорадочно думал Карацупа. Он стал определять величину шага, форму отпечатков стопы, линию походки — все, что образует «дорожку следов».
Пограничник знал: при медленной ходьбе длина шага равна семидесяти-семидесяти пяти сантиметрам. Если человек идет обычным «деловым» шагом, то шаг измеряется восьмьюдесятью, а при скорой ходьбе составляет девяносто сантиметров. Тщательно осмотрев следы, Карацупа определил среднюю длину шага в сто сантиметров и даже больше. Значит, нарушители бежали. Следы были стелющиеся, приминавшие стебли трав. У следопыта не оставалось сомнений: быстрым шагом группа нарушителей перешла границу. Теперь они бегом движутся в глубь страны. Нарушители рассчитывают на быстроту передвижения. Над долиной свистел холодный ветер, лил дождь, гудела разбушевавшаяся река, и в такую погоду они не боялись выдать себя шумом от ходьбы и бега.
Сколько же человек перешло границу?
Следы то закрывались один другим, когда нарушители шагали след в след, то сбивались и путались. Но каждый след имел характерный признак, и его нужно было отыскать и запомнить. В одном случае Карацупа заметил подковку с приплющенной шляпкой гвоздя на каблуке, в другом рубец от пореза на гладкой подошве постолов, в третьем вафельную поверхность калош. Освещая тонким лучом фонарика следы, Карацупа подсчитал: девять человек!
Карацупа обратил внимание на несколько изломанную линию походки каждого нарушителя. Такая зигзагообразная линия бывает у стариков, которым трудно передвигаться, у очень полных и тучных людей, у носильщиков груза. Нельзя было предположить, что все нарушители, шагавшие впереди, оказались стариками либо чрезмерно грузными людьми. Значит, люди несли тяжести. Если это так, то заранее можно предсказать, что они недолго смогут бежать, скоро выбьются из сил и захотят отдохнуть.
Важно было и другое: человеку, несущему груз, труднее обороняться, его легче взять в плен. Поэтому Карацупа решил не тратить дорогого теперь времени на вызов наряда, а самостоятельно вести погоню. Он понимал, как ценна сейчас, во время сильного дождя, каждая минута: потоки воды могут смыть следы, а с ними исчезнет и возможность обнаружить врага.
Чем дальше преследовал Карацупа нарушителей границы, тем больше узнавал о них. Следы рассказали ему о главаре: впереди группы шел невысокого роста, сильный человек. От его ног оставались ровные, четкие следы с хорошо вырезанными краями и глубокими вмятинами от каблуков. Шаг у него был короток, тверд, как у невысоких ростом людей, давно привыкших к ходьбе. Он нес немного груза и, очевидно, прокладывал дорогу, командовал и наблюдал за движением группы. Иногда он останавливался, пропускал вперед своих и проверял, нет ли погони, затем снова шел впереди.
Последним, тяжело опираясь на трость, шел старик. Он торопился. При скорой ходьбе трость обычно становится рядом с носком каждого второго шага правой ноги. Короткие, семенящие, слабые шаги выдавали не только старческий возраст замыкающего, но и позволили Карацупе представить его внешний вид: это, должно быть, худощавый, щуплый, злой, истеричный человек. У него длинные, сухие ноги, которые он чуть волочит, и такие же длинные, отвислые руки. Об этом можно было судить и по тому, как он откидывал трость и как ставил ее около ноги.
«Зачем взяли старика? — думал Карацупа. — Может быть, он хорошо знает дорогу, бывал в этих краях и идет как проводник? Но почему тогда он позади? А может быть, старик — главный нарушитель, и его сопровождает вся банда, чтобы охранять и принять из-за него бой, если он будет обнаружен? Возможно, старика вели специально для того, чтобы бросить, если начнется погоня. Пока бойцы-пограничники будут с ним возиться, все остальные скроются. Как бы там ни было, со стариком легче всего справиться, но вот его трость… она явно не простая. В ней, наверное, оружие…»
Вот ведь как получается: не кто-нибудь — я сам рассказывал Евгению Рябчикову об этом задержании, а сегодня без его книги разве вспомнил бы столько подробностей? Сколько было задержаний! А следов изучено и того больше. Где уж тут все упомнить.
И все же на память я не жалуюсь. Этот поединок с девятью опытными, хорошо подготовленными нарушителями был настолько трудным, что многие его эпизоды буквально стоят перед глазами.
Как сейчас вижу: бежим мы с Ингусом примерно час, а расстояние, отделяющее нас от лазутчиков, судя по поведению ищейки, не сокращается. Взглядом я автоматически фиксирую видимые на тропе отпечатки, а мысленным взором исследую участок заставы: здесь вот мы с Ингусом находимся, здесь, вероятно, — нарушители, а впереди у них — узкая и глубокая падь, поросшая невысоким, но густым лесом. Самое время броситься им наперерез, «о нелегко принять такое решение, когда собака уверенно ведет тебя по следу. Опередить нарушителей и устроить им засаду заманчиво, но если они изменят маршрут, обойдут падь стороной? И тогда… Тогда, потеряв столько времени и сил, мне их уже не догнать. Но, с другой стороны, что им делать на левом фланге участка заставы? Наверняка изучали карту, а если проводник их ведет, то тем более знают, что левый фланг от населенных пунктов и дорог удален, да и места там непролазные. «Нечего им делать на левом фланге. Через падь пойдут», — решил я и свернул с тропы.
Сокращать расстояние, спрямляя путь, тоже не просто, ведь пробираться нам пришлось то зарослями камышей, по колено в воде, то раскисшей под дождем, топкой кабаньей тропой. И не пять, не десять минут, а почти целый час. Временами брал Ингуса на руки и нес его, потому что выбившаяся из сил собака по следу работать не сможет, а нам снова предстояло отыскивать следы нарушителей. Если, конечно, я не ошибся в своих расчетах.
Вот, наконец, и выбрались мы из камышовой топи. Еще два-три десятка метров — и войдем в падь. Темнота нас укроет, а шум ливня заглушит наши шаги. Сможем работать без особой боязни быть обнаруженными.
— След, Ингус! Ищи след, — скомандовал я.
Словно в благодарность за то, что я поберег его силы, Ингус принялся активно обыскивать местность: сновал влево и вправо, отходя от тропы, обследовал низкорослый дубняк, затем нырнул в кусты и спустя некоторое время вернулся ко мне ни с чем. Нет следов. Неужели я ошибся? Забрался в эту глухую падь. Не вдруг из нее выберешься. И наряды за левом фланге ни о чем не знают. Напрасно я на заставу не сообщил. Хотел сэкономить время, а в результате…
Отвлек меня от невеселых мыслей Ингус: он сделал стойку и, навострив уши, бросился в заросли. Да, он нашел следы! Внимательно изучив отпечаток за отпечатком, убедился: те самые, — вся группа в полном составе пробирается падью чуть левее тропы. И даже не пробираются они — бредут, измотанные. Вот здесь остановились передохнуть и оглядеться. Четверо сидели, привалившись к стволам деревьев. Старик отдыхал стоя, опираясь на трость, — след от нее, круглая дырочка, уже заполнился водой. Тот, кого я мысленно называл Главарем, прошел вперед — довольно далеко — и вернулся. В месте остановки натоптал он изрядно — очевидно, уговаривая спутников продолжить движение. Они поплелись за ним вяло, с явной неохотой. С таким настроем далеко не уйдут. Хочет того Главарь или нет, а привал им сделать придется. Самое время мчаться за ними во всю прыть.
Я побежал, сбросив куртку и сапоги. Шерстяные носки, тут же размокшие, недолго защищали мои ступни от острых камней, но я не замечал боли. Меня беспокоило другое: дождь, бывший в эту ночь моим союзником, прекратился, и сквозь просветы в тучах все чаще проглядывала луна. В таких условиях легко себя раньше времени обнаружить.
К счастью, Ингус своевременно дал мне понять, что нарушители где-то рядом. Я перешел на шаг и вскоре остановился, услышав за кустами негромкий — так что и слов не разобрать — разговор.
Вот мы и настигли их. Но это еще не все. Далеко не все. Самое трудное впереди. Как же я буду их задерживать? Нападать во время привала — дело безнадежное, они сейчас настороже и так сгруппированы, что способны оказать серьезное сопротивление. Пусть отдохнут, уверуют, что прорыв через границу прошел гладко, и в благодушном настроении продолжают путь. А мы следом пойдем и в подходящем месте, когда луна за облаками спрячется, попытаемся что-нибудь предпринять.
