Неустановленный автор - Лала, или прибрежный огонек
В это время отшельник, не подходя к лисенку ближе, чем на метр, принялся своим голосом творить чудеса. Петр Афанасьевич стал издавать звуки, похожие на нежное, отрывистое скуление. Кирилл вспомнил, что именно так лисица-мать подзывала своих детенышей, если вдруг чуяла какую-либо угрозу потомству. Вика тоже вспомнила этот факт. Однако теперь ей казалось, что отшельник не просто имитирует позывные лисицы. На самом деле, в эти мгновения девочка в глубине души поверила, что этот чудаковатый старик, действительно, знает язык зверей, недаром он отшельник.
Лалочка моментально откликнулась на эти знакомые ей звуки. Таинственная речь Петра Афанасьевича была настолько чиста, что лисенок не понял подвоха. Напротив, малышка в ту же секунду, как бы отвечая на родную речь, стала также скулить и, будто от тайной своей радости, даже слегка взвизгивать. Лалочка мгновенно присмирела и направилась в сторону Петра Афанасьевича, который осторожно взял ее на руки и, ничего никому не сказав, вышел на улицу. Кирилл и Вика сразу же последовали за ним.
Молчание отшельника было красноречивей всяких, подчас неуместных слов. Поэтому, как только он и ребята покинули здание, в холле опять возобновилась прежняя местами суетная, местами ленивая возня.
ГЛАВА 11
РАСПУТЬЕ
Чем чаще Филин думал о той старой семейной фотографии, тем больше начинал верить, что отшельник, живущий в горах, брат его дедушки. Он не знал, как ему относиться к такому факту, если его смутные догадки вдруг подтвердятся. Однако в тайне Филину было приятно верить в их правдивость. Не у каждого есть такой странный и многознающий родственник.
Он не решался говорить об этом загадочном родственнике со своими родителями. Во-первых, родителям некогда было его выслушивать, а во-вторых, Филин считал, что за одиноким Петром Афанасьевичем стоит какая-то особенная семейная тайна. И разве не лучше ли будет самому разгадать эту тайну?
Это дело не требовало особенных мудрствований, и Филин с самого утра отправился в горы. Он отчетливо помнил местонахождение хижины, поэтому шел, думая лишь о том, как отшельник его примет. Филин не мог представить, каким образом все обернется, будет ли Петр Афанасьевич доволен тем, что его вновь побеспокоили.
Однако мальчик недолго пребывал в таком неведении. Вскоре, когда позади остался город и другие признаки цивилизации, он вдруг подумал: «А не расспросить ли обо всем деда? Он-то наверняка знает, где и как сейчас живет его брат». И вот он стоял на перепутье, не зная, что сделать: то ли идти прямиком к хижине, то ли к дедушке.
А тем временем Петр Афанасьевич, лисичка и ребята, скрывшись от всех неприятностей, отправились к морю. Филин, будто предчувствуя, что отшельника на данный момент в хижине нет, решил навестить сначала дедушку.
Филин застал его в номере. Исидор Афанасьевич сидел за круглым плетенным столиком, листая журнал «Новый мир», пил свой лечебный чай. Разумеется, свежий воздух, проникающий в комнату через раздувавшуюся занавеску, сообщал еще большую приятность. Поэтому старик был в хорошем расположении духа, и приход внука как никогда его обрадовал.
– Ты еще не знаешь, какой цирк тут устроили твои новоиспеченные друзья? – тотчас с доброй усмешкой поинтересовался Исидор Афанасьевич. Филин насторожился. Вопрос деда мог значить лишь одно – то, что лисенка обнаружили.
– Нет, не знаю, – сохраняя спокойствие, ответил Филин.
– Ладно, партизан, – похлопал его дед по плечу. – Не притворяйся. Лучше расскажи-ка, как лисенок оказался в ваших руках.
Филин растерялся: он не знал, как отнестись к просьбе деда. В самом деле, может быть, Исидор Афанасьевич просто хитрил, и сведения о лисенке нужны были ему не из простого любопытства.
– Я вообще-то к Кириллу пришел, – тут же смекнул Филин. – Он меня уже час ждет...
– А они ушли, – пристально посмотрев на внука, сказал старик. – Натворили делов и ушли. Уж не знаю, куда они теперь денут лисенка... А впрочем, Петр его возьмет себе. Эх! Как он ловко с ними разговаривал!
– Петр? – переспросил мальчик, уже думая, что это имя ему послышалось.
– Да, Петр, – подтвердил Исидор Афанасьевич и, будто досадуя на недоумение, с которым смотрел на него мальчик, добавил. – Ну чего? Разве ты не помнишь того старика, у которого я хотел взять ружье? Он здесь был, забрал лисенка и вместе с твоими друзьями куда-то ушел.
– Давно? – не веря своим ушам, спросил Филин.
– Да полчаса уж прошло...
Филин, не дослушав, выбежал из номера, но вдруг остановился и подумал, что все равно он их не догонит. Ведь Петр Афанасьевич наверняка повел их куда-нибудь совсем иными тропинками. У всех отшельников в лесах свои пути, и они почти не пользуются накатанными дорожками. И откуда ему, простому мальчику, знать те особенные тропы? Оставалось лишь терпеливо ждать.
Филин тотчас вернулся в номер.
– Дед, скажи мне правду, – решительно заявил он. – Кто такой этот Петр?
Исидор Афанасьевич заметил, что его внук сегодня ведет себя как-то странно. «Почему они так за ним гоняются?» – с некоторой завистливостью подумал он о Петре Афанасьевиче, после чего спросил:
– А что тебя так волнует?
И Филин рассказал о той старой фотографии и о своих предположениях. Разумеется, Исидор Афанасьевич нашел повод, чтобы от души похохотать над неловким расследованием внука.
– Да мало ли на свете похожих друг на друга людей? С чего ты взял, что этот сумасшедший твой родственник, а тем более мой брат? – шутливым, но все ж добродушным тоном говорил старик. – Или у вас был какой-то разговор по этому поводу?
– Нет, я не видел его после того, как ты приходил к нему за ружьем.
– Тогда зачем же придумывать? Мы знаем только, что этот Петр – отшельник, а значит у него нет ни дома, ни семьи, ни родственников.
– Зато есть хижина и лес, – подумал Филин и мечтательно посмотрел в окно, за которым зеленым ковром холмился чудный и так еще мало им узнанный крымский лес.
– Наверное, тебе хотелось бы так же жить? – словно прочитал Исидор Афанасьевич его мысли. Но мальчик не хотел об этом говорить.
– Так что было? – спросил наконец Филин. – Тут, наверное, весь санаторий на ушах стоял!
И Исидор Афанасьевич поведал внуку всю историю столкновения дикого лисенка и ручного, изнеженного Марсика.
– Нина Кирилловна теперь на меня в обиде, – сказал он напоследок. – Но тем лучше, я уже давно хотел избавиться от этой навязчивой старухи. Она мне все уши прожужжала со своим драгоценным котом.
Филин вдруг представил дедушку влюбленным в Нину Кирилловну. И вышло так, что мальчик впервые посмеялся над дедом, который до этого казался ему воплощением строгости и дисциплины. Исидор Афанасьевич, действительно, хотел выглядеть серьезным и мудрым стариком, но вместо этого походил больше на чудака. А впрочем, так даже было интересней.
* * *Кирилл и Вика были готовы выслушать хотя бы какие-то, даже самые незначительные объяснения отшельника. Но Петр Афанасьевич не раскрывал рта. Соблюдая в пути обет молчания, он вел их, действительно, необычным образом. Ребята знали, что к морю надо спуститься. Внизу было множество пляжей, в том числе и пустынных. Но Петр Афанасьевич пообещал показать им совершенно особенные места. И поэтому вместо того, чтобы спускаться, они взбирались, все выше и выше...
Лисичка шла позади него и строго по его следам. Вика заметила, что Петр Афанасьевич оказывает на Лалочку почти что магическое влияние. Она сказала об этом брату, и Кирилл подумал: «Ну вот, опять эти фантазии!»
– Можешь, не верить, – шепнула ему девочка, – но он настоящий...
Вика не успела договорить, поскольку им предстояло преодолеть последнее и, пожалуй, самое трудное препятствие. Теперь это была узкая каменистая тропа, круто уводящая вниз; сверху было видно, что эта дорожка неожиданно исчезает. Кирилл сначала самонадеяно подумал, что спуститься по этому склону пара пустяков. Однако то, что тропа прерывалась какой-то неизвестностью, его озадачило. Вике же вдруг показалось, что они забрались на самую высокую гору и там, внизу – лишь облака, скалы да верхушки деревьев.
– Петр Афанасьевич, – немного напуганным голосом обратилась она к отшельнику, – где мы?
– В горной стране, – ответил он и вздохнул всей грудью. Лалочка тоже застыла, шевелилась только мордочка: она как бы носиком черпала свежий горный воздух, наверное, напомнивший ей время, когда еще лисица-мать была рядом. И теперь лисичка, казалось, своим нюхом желала нащупать родной запах. Отшельник и лисичка были насторожены так, что походили на героев какой-нибудь приключенческой книги.
– Что ж, теперь к морю! – легко проговорил Петр Афанасьевич и направился к той тропе, над которой недоумевал Кирилл.
– Вы хотите сказать, что мы будем здесь спускаться? – не удержался мальчик от вопроса. Отшельник искоса и как-то лукаво посмотрел на обоих своих спутников, помолчал, потом, взглянув на Лалочку, ответил:
