Дьюи. Библиотечный кот, который потряс весь мир - Майрон Вики

После закрытия в библиотеке воцарялось одиночество. В ней была та тишина, когда ты слышишь биение своего сердца, а в рядах полок кроются темные и таинственные тени. Большинство знакомых библиотекарей стараются не оставаться в служебном помещении после работы, особенно с наступлением темноты, но я никогда не нервничала и ничего не боялась. Я была достаточно сильной. И упрямой. И что самое главное, никогда не пребывала в полном одиночестве. Со мной был Дьюи. Каждый вечер, если я работала, он устраивался за компьютером, лениво помахивая хвостом. Если я заходила в тупик — сказывались усталость или стресс, — он спрыгивал мне на колени или на клавиатуру.

«Больше не надо работать, — говорил он мне. — Давай поиграем».

Дьюи обладал замечательным чувством времени.

— Хорошо, Дьюи, — соглашалась я. — Начинай первым.

Из всех игр Дьюи предпочитал прятки, и стоило мне согласиться, как он скрывался в книгохранилище. Я немедленно обнаруживала заднюю часть пушистого рыжего кота. Для Дьюи прятаться означало засунуть голову на книжную полку, и, похоже, он начисто забывал, что у него есть задние лапы и хвост.

— Интересно, куда это подевался Дьюи? — громко говорила я, подкрадываясь к нему. — Бу-у-у! — вопила я, и Дьюи пускался наутек.

Иногда ему удавалось спрятаться получше. Я безуспешно обходила несколько полок, а когда поворачивала за угол, Дьюи с довольной физиономией кидался ко мне.

«Ты не нашла меня! Не смогла!»

— Это нечестно, Дьюи. Ты дал мне только двадцать секунд.

Порой он сворачивался в тугой комок и застывал на месте. Минут пять я его искала, а потом начинала звать:

— Дьюи! Дьюи!

Погруженная в темноту библиотека представлялась пустой, когда вы наклонялись к полкам или всматривались в пространство между ними, и мне всегда казалось, что Дьюи где-то здесь, в нескольких футах, и посмеивается надо мной.

— Ладно, Дьюи, хватит, ты выиграл!

Никакой реакции. Куда же подевался этот кот? Я поворачивалась — и вот он, стоит в проходе и глазеет на меня.

— Ох, Дьюи, до чего ты умный мальчик. Теперь моя очередь.

Я пряталась за книжной полкой, и неизменно случалось одно из двух. Я забиралась в свое укрытие, поворачивалась — и передо мной стоял Дьюи. Он шел за мной по пятам.

«Я нашел тебя. Это было легко».

Еще одной любимой его проделкой было огибать полку с другой стороны, пока я искала, куда спрятаться.

«Ах, вот куда ты хотела залезть, а я уже догадался».

Я смеялась и чесала его за ушами.

— Отлично, Дьюи. А теперь давай немного побегаем.

И мы бегали между полками, встречаясь в конце прохода, — никто не прятался, и никто не искал. Через пятнадцать минут я совершенно забывала свои бумаги, и исследования, и самую последнюю встречу по бюджету перестройки, и этот несчастный разговор о Джоди. Исчезало все, что угнетало меня. Груз, как говорится, спадал с плеч.

— О’кей, Дьюи. Давай вернемся к работе.

Дьюи никогда не жаловался и не протестовал. Я возвращалась к своему стулу, а он вспрыгивал на компьютер и начинал помахивать хвостом перед экраном. В следующий раз, когда Дьюи оказывался мне нужен, он был тут как тут.

Это отнюдь не преувеличение — утверждать, что эти игры в прятки с Дьюи, что это время, проводимое вместе с ним, помогали мне выстоять. Может, следовало бы сказать, что Дьюи клал мне голову на колени и жалобно мурлыкал, когда я плакала, или что слизывал слезы у меня с лица. Это было почти правдой, потому что порой, когда потолок, казалось, начинал падать мне на голову и я ловила себя на том, что тупо, со слезами на глазах, смотрю на колени, на них сидел Дьюи — именно там, где я и должна была его увидеть.

Но жизнь не так уж аккуратна и упорядоченна. Наши отношения не были связаны слезами. Замечу, что я далеко не плакса. И хотя Дьюи демонстрировал мне свою любовь, — по ночам я всегда чувствовала, как он, свернувшись, лежит рядом, — он не отягощал меня своей привязанностью. Дьюи точно знал, когда я нуждалась в легком тычке носом или в тепле его тела, а когда мне поможет эта глупая бессмысленная игра в прятки. И в чем бы я ни нуждалась, он это давал — без размышлений, без желания что-то получить взамен, ни о чем не спрашивая меня. Это была не просто любовь, а нечто большее. Это было уважение. Это было сопереживание. И то и другое сказывалось на мне. Встречаясь, мы с Дьюи чувствовали эту искорку, проскакивающую между нами. Мои одинокие вечера в библиотеке согревались этим огнем.

Мне кажется, когда все в моей жизни было таким запутанным, когда вещи и события одновременно расползались в разные стороны и порой накатывало сомнение, удастся ли выстоять, отношения с Дьюи были такими простыми и естественными, что все вставало на свои места.

Глава 12

Рождество

Рождество — это праздник, который в городе Спенсере празднуют все вместе. Для фермеров и производителей это время отдыха, когда можно расслабиться и тратить накопленные деньги. И начинается все с прогулочного тура по Гранд-авеню в первый уик-энд декабря. На протяжении всей этой улицы стоят яркие фонари, которые продуманно подчеркивают великолепные очертания наших строений. Звучит рождественская музыка; Санта-Клаусы принимают у ребят записки с пожеланиями. Эльфы, составляющие свиту Санта-Клаусов, звонят в колокольчики у перекрестков и собирают деньги на благотворительность. Весь город гуляет, смеется, разговаривает, все тепло обнимаются. Магазины стоят открытыми допоздна, демонстрируя свои рождественские наборы и предлагая горячий кофе и выпечку, чтобы справиться с колючим холодом.

Украшены все витрины. Мы называем их живыми окнами, потому что в каждом местные обитатели разыгрывают рождественские сценки. Музей Паркера с коллекцией предметов, рассказывающих об округе Клей, включая и пожарную машину, которая боролась с огнем в 1931 году, всегда создавал очередную картинку того, как праздновали Рождество первопоселенцы. Другие витрины предлагали полюбоваться, как праздновали Рождество в недалеком прошлом, когда существовали «Радио Флайерс» и фарфоровые куклы. Еще витрины — в них стоят игрушечные трактора и машинки, говорящие о том, как дети представляют себе утро Рождества. Вы не могли рассматривать веселые или трогательные витрины, не думая о ста пятидесяти картинках, которые остались за спиной, и еще о ста пятидесяти, которые ждали вас впереди.

Фестиваль деревьев, соревнование по лучшему украшению рождественской елки, проходил на углу Первой авеню и Пятой улицы, где раньше был Центр конгрессов Спенсера, а теперь располагался клуб «Игл», военизированный общественный клуб, который устраивал обеды и танцевальные вечера для сбора денег на благотворительность. Поскольку в 1988 году мы праздновали первое Рождество Дьюи, библиотека поставила елку, украшенную изображениями Дьюи, чем же еще? Кроме того, на ней были пушистые игрушечные котята и гирлянды из красных лент. Подарками под елкой были соответствующие книги «Кот на дереве» и «Кот в шляпе» с аккуратными красными бантиками. Гости проходили между деревьев, чтобы оставить скромную сумму на благотворительность. Никаких официальных конкурсов объявлено не было, но думаю, что наша версия украшения елки без большой натяжки могла быть признана лучшей.

Рождественские праздники в библиотеке, так же как и рождественские торжества на Гранд-авеню, были временем, когда можно отбросить все другие заботы, оставив только «здесь и сейчас». После напряженной осени я была счастлива хоть на время выкинуть из головы мысли об учебе и перестройке библиотеки и заняться только украшением елки.

В понедельник после большой прогулки мы стали снимать ящики с верхних полок складской комнаты, чтобы приготовиться к празднику. В центре внимания была наша большая искусственная рождественская елка рядом с круглым столом. В первый понедельник декабря мы с Синтией Берендс всегда приходим пораньше, чтобы поставить и украсить дерево. Синтия — самая старательная из всех нас и охотно берется за каждое дело. Но она не могла представить, что ее ждет на этот раз, потому что, когда мы стащили три длинные коробки с елкой с верхних полок, нас уже ждал неизменный спутник.