Ольга Карагодина - Серебряный пёс
— А раз не взяли, — решила для себя собака, — видно я стала не нужна.
Динке было всего 8 лет. Для лайки это не возраст.
Остался на душе у хозяйки огромный тяжелый валун. Когда хозяйка Динки приходит к нам с Казаном на собачью площадку, она не может сдержать слез и говорит нам с Казаном:
— Лайки ведь очень умные собачки. Динка так решила для себя сама. А мне теперь жить с этой тяжестью, не могла я не поехать, будучи руководителем экспедиции, и взять её не могла. Первая Динка у меня.
Вот как любят нас наши собаки. Любят так, как мы порой не способны их любить. Так что если завел друга, не предавай его. Он ведь жизнь за тебя отдаст. Отдаст просто так, потому что ты есть и он любит тебя таким, каков ты есть. Спасибо им за это, они помогают нам и спасают нас своей любовью.
А ещё мы много ходили в походы. Старые зарисовки, дабы не повторяться.
Озеро СъезжееНесколько лет назад, мы с друзьями, три семьи с 4 детьми и 2-мя собаками решили съездить отдохнуть на природу. Выбрали Новгородскую область, озеро Съезжее. Поездку решили организовать на машинах. Но, так как в наличии у нас было только две машины, мы долго прикидывали, как всех правильно рассадить. Путем сложных математических вычислений получилось интересное уравнение. В одной машине сидели: семья из трех человек, и я на заднем сиденье с эрделем Ирвиным. В другой: наш друг за рулем, стаж вождения шесть месяцев, его дочь с подружкой и мой супруг с нашей дочкой и лайкой Казаном. Ехать предстояло десять часов без перерыва. Все бы ничего, но боялись мы за нашего новоявленного водителя, на такие дальние расстояния он выезжал в первый раз. Выехали в шесть утра. Наша машина шла первой, Андрей держался строго за нами. Пока ехали по Москве, мы правда его несколько раз теряли, но выехав на Ленинградское шоссе, все восстановилось. Доехали отлично. Вот только в одном месте мы просмотрели знак в кустах, и нас тормознул дорожный патруль, а Андрюша чудесным образом объехал наше мини — ДТП и еще весело помахал ручкой.
К вечеру приехали на место. Озеро в лесу — четыре километра в длину. Белые ночи. Сосны. Комары. Поставили палатки.
Посередине Андрюшину (он и дочурка с подружкой), а по бокам две оставшиеся палатки. В одной палатке эрдельтерьер Ирвин обосновался, с другой стороны лайка Казан. И начали наши бравые парни делить территорию. Ну, казалось бы места — целый лес. Но лагерь-то один! Дойдут псы с двух сторон до Андрюшиной палатки, и давай рычать. Ирвин был постарше, ему пошел девятый год, и он уже начал седеть, Казану же тогда было пять лет:
— Пошел отсюда морда серая, не видишь тут приличные собаки отдыхают…
— Да, ладно кудрявый, посмотри на бороденку свою? Сейчас кудри разовьем.
— Да, ты баранкой-то не очень тут размахивай, а то с одной дыркой от бублика останешься.
— Я с дыркой, а ты без уха и без кудрей…
Андрюха выйдет из палатки, рявкнет на них, вроде как разойдутся. У Андрея дома немецкий овчар остался с супругой. Не взяли его по причине драк. Овчар просто на дух не выносил других кобелей, при этом, мирно уживаясь в квартире с двумя кошками, которых он нежно вылизывал, каждый день.
На второй день пребывания мы построили из сосен столовую. Стол и две длинных скамьи. Ох, если бы мы знали тогда, чем закончиться это для наших бойцов. И один и второй в драках участвовали не один раз. И у того, и у другого наглости в мордах, что божьей росы в глазах…
В первый же обед два всклокоченных собачьих лица встретились под столом. Едва успели растащить. Миски псам навалили из общего котла, чтобы не обидно было, и отнесли подальше в разные стороны. Ирвин свою смел со скоростью звука, подумав при этом, что и серому гаду есть дадут.
Казан же напротив — отказался от пищи. Морду отвернул и в лес слинял и нет его. Нет двадцать минут, тридцать, сорок, часа через полтора из леса серой тенью появился. И мирно у палатки калачиком свернулся:
— Спать то некогда. Каждая минута на счету.
— Бам-с, — утки прилетели и сели аккурат посередине озера. Не выдержала душа охотника. Казан, как сиганет в озеро и на середину гребет, а по ширине озеро около двух километров. Походники наши переполошились. Давай скорее резиновую лодку надувать. Муж мой рукой махнул, да ну его — не утонет. Живучий гад. Хозяин Ирвина говорит:
— Ребята пес туда доплывет, а обратно сил не хватит, Ирвин точно не доплывет. Быстрее качаем. Быстрее спускаем. Садимся. Гребем.
Пока мы лодку надували, пока на воду спускали, Казан уток поднимает и поднимает с воды, злится, фырчит, плыть старается бесшумно. И ведь никто не стреляет. Мужчины гребут к псу, как на соревнованиях каяков. А лайка на них зыркает зло из воды, понаделали шума. Утки, увидев подмогу, снялись с водной глади и улетели. Казан к берегу быстрее лодки по водной глади пошел — глиссер, а не собака. Вылез, схватил палку и давай с ней носиться от переполнения чувствами. Походники тем временем не спеша назад догребли и диву дались, что пес не только не устал, а еще и прыть у него увеличилась. В целом, первый день кое-как пережили.
На другой день рано утром мы с супругом и дочкой проснулись от того, что наша палатка с бешеной скоростью раскачивалась из стороны в сторону. Вылетев пулей наружу видим такую экспозицию. Около сосны, к которой привязан потолок нашей палатки стоит корова, над которой в экстазе трудится огромный бык:
— Мама миа, бычара здоровый, корова млеет от удовольствия, а палатка вот-вот рухнет.
Я мужу тихонько говорю:
— Возьми прутик, отгони их от сосны, иначе конец нашему жилью.
Глаза поднимаю, а по всему лагерю нашему стадо коров ходит. Андрюша в цветных семейных трусах и легкомысленной панамке уже с прутом вокруг своей машины носится, пытается один все стадо построить.
Коля вокруг своей тачки с женой насмерть стоят. Эрдель Ирвин носится — гоняет молочные бидоны, сметану взбивает. А Казана нет.
Тут мой муж спросонья и правда, хватает прутик и щелк по заднице быка. Бык взревел. С коровы слез и на мужа моего. Ой, не знала я, что он у меня такой прыткий. Сдуло супруга с места влет. Вдруг откуда ни возьмись из кустов Казан вылетает и на быка прёт. Погнал его и метит под бычье хозяйство вцепиться. Тут сценарий развернулся по-другому. Бык оказался не дурак, и развернулся на лайку. Глаза налились кровью, и пошел коровий сын на прямой таран. Казан увернулся и за коровой нацелился. Догнал. Хвать ее за вымя. Весь лагерь замер от звука падающей с мычанием на землю туши. Коля кричит:
— Ребята на зимовку остаемся, мяса хватит до следующего лета! — тут же издал вопль: — Ай-й-й…
Стадо направилось на Колю прямой наводкой. Коля насмерть стоял у любимого «жигуля» и пытался направить коровью массу в сторону от лагеря. Жена Николая задом пятилась к лесу. Сын уже где-то растворился в новгородских лесах, а эрдель Ирвин продолжал носиться и гавкать, где-то в середине движущейся массы.
После падения коровы взбудораженное стадо стало смерчем носиться по лагерю. Кругом мины (коровьи лепешки), от страха минирование пошло быстрее. Упавшая корова вскочила на копыта и понеслась вслед за всеми. Куда-то пропал мой супруг. Я его потом увидела, он нервно сворачивал козью ножку на берегу озера. Андрюша стоял у своей машины и заходился здоровым смехом, так как стадо плавно его обошло, направив все усилия на Колю. Всклокоченный Коля ни на йоту не отступал от автомобиля. Упершись в бампер, он грозно размахивал хилым прутиком. Таким прутиком, только комаров от носа гонять. В итоге, кое-как нам все-таки удалось перенаправить стадо в сторону от лагеря. Пьяных пастухов мы увидели, чуть позже, когда сделали вылазку на машинах за свежим молоком в близлежащую деревню. А основные усилия направили на уборку лагеря от мин. Хорошо озеро большое и рядом.
Пару дней нам удалось прожить относительно спокойно, пока за завтраком Андрюша не стал жаловаться на Казана. Мы с супругом давно уже обратили внимание, что по нескольку раз за ночь, Казан, выскальзывал из палатки и куда-то исчезал. Через некоторое время пес возвращался в палатку и продолжал спать. И вот его отлучки обнаружились. Видимо Андрей долго терпел и, наконец, решил вынести мучивший его вопрос на общее собрание. Получив свою порцию каши, Андрей попросил тишины. Собак на время кормежки мы теперь привязывали во избежание убийства друг друга под обеденным столом.
Выяснилось, что Андрюша плохо спал из-за чистого воздуха и по этой причине часто вставал ночью и бродил по лагерю и близ него. Казан же чуть услышав шорох шел поверять: во-первых, Андрюшу, во-вторых, Ирвина.
Первым делом Казан подходил к Андрею, затем подкрадывался к палатке Ирвина. Естественно, из жилья эрделя раздавалось глухое рычание. Казан, понятное дело не переходя грань палатки, делал «фэ» в ответ. Андрюша, чтобы избежать драки и дать поспать остальным, намеренно шел на берег, или в лес маня за собой лайку. В итоге Казан провожал Андрея в ночных прогулках, потом доводил его до палатки, и напоследок ещё раз рыкал на Ирвина, после чего шел досыпать в родные пенаты.
