Юрий Бригадир - Сердце Анубиса
Обзор книги Юрий Бригадир - Сердце Анубиса
Юрий Бригадир
СЕРДЦЕ АНУБИСА
«Собака может прожить без сна от 14 до 77 дней».
Леон Уитни.Для начала, так сказать, от автора… Не то, чтобы положено или не то, чтобы хотелось, а как-то так — в качестве анонса. В одно из послеалкогольных откачиваний с центрифугированием крови и оснотвориванием мозга родилась у меня сама идея книги и потом так и не умерла. Но писать ее сразу как-то незаладилось. Куски, наброски, песни — это все, конечно было и болталось по всей квартире, частично теряясь навсегда. В очередной раз закодировавшись на Энгельса 17, я проработал пару-тройку лет на стройке бригадиром, что позволило мне перед очередным запоем бросить работу и иметь три месяца трезвой и относительно безбедной жизни. В общем, я вытащил все из тумбочек, головы и сердца все что там накопилось. Писа’ть, как говаривал Жванецкий, а может и не он, надо как пи’сать — когда уже не можешь. Я и не мог. Потому, что люди, собаки, женщины терялись, уходили навсегда, забывались… Я не хотел, чтобы они исчезли совсем. Я написал граффити, снимок жизни, скол, раздал его, кому мог, а кому не мог лично — скинул на сервер. «Сердце Анубиса» просуществовало в неизменном виде в Самиздате с 2001 года по 2004. Те, кто мне был дорог, прочитали его, прочитали так же и совершенно незнакомые мне люди, огромное им за это спасибо, потому что отличалось та версия чудовищным форматированием и нечитабельностью. Знакомым-то я старался дать в Word’е, оттуда же и конвертировал на сервер, а сами понимаете, какой это есть гемморой и блядство — Word в HTML! Собственно, это и побудило меня переделать книгу частично и уже причесать, чтобы не уставали глаза.
Теперь, собственно, о том, что вы будете, или не будете — (тоже вариант!) читать.))) Это не есть автобиография, но изрядно из нее, родимой. Некоторые люди вставлены изрядно причесанными, некоторые — полностью из пизды на лыжах, некоторые — собраны из огрызков. Так что, не ищите клонов — их там нет. Ну, совпадет что-то там наперекосяк — не ебите себе и мне мозги — это уже не вы, любимые, а литература, а у нее, бля, своя жизнь. Опровержений я писать не буду, поскольку вины моей нет и заслуги моей особой тоже.)))
Теперь, значит, штиль. Не ебёт. Хотите — читайте. Не хотите — не читайте. Я так говорю, говорил и, видимо, буду говорить. Высшее образование, аспирантура, педагогический стаж, 30 человек бригада, сисадмин… В миру я из приличных слов использую только предлоги, а тут — прошу учесть — количество инвективной лексики минимально и только по делу. Шучу, конечно. Примерно так же я говорю в обыденной жизни. Но не в матах дело, а в интонации, ибо и «здравствуйте» можно так сказать, что по ебалу дадут сразу и без подготовки. А я любимых своих женщин на хуй посылал и имел самые горячие поцелуи в мире.))) Потому как — спасибо, сердце, что ты умеешь так любить!
В общем, кто зашел в первый раз — прочитайте в первый, а кто во второй — тоже прочитайте в первый, потому что изменено в некоторых местах изрядно, а старый вариант остался только у меня и у тех, кому удосужилось сохранить этот файл, как память… Удачи!
БригадирСтая Одинокого Ветра-1
Что тебе осталось?
Утром — стон, вечером — плач, ночью — скрежет зубовный…
И кому, кому в мире есть дело до твоего сердца?
Кому?..
Венедикт Ерофеев. «Москва-Петушки»Тогда еще появились самые первые АОНы. Во всяком случае — в моей жизни. Я, как все ученые, иногда имел спирт. Вовка, как все инженеры, где-то пиздил процессоры Z-80. Так у меня появился телефон с патриотичным названием «Русь», спаянный никогда не просыхающим Кулибиным местного значения. Аппарат этот обладал огромным количеством ненужных функций, требовал высшего образования для настройки и среднего — для использования. При потере книжки с описанием команд владелец становился идиотом, а телефон — грудой железа, и если бы не его (телефона!) способность после обесточивания приходить в некое полурабочее состояние, владельцев этого уникального устройства не было бы в живых вообще, а еще больше бы не было в живых Кулибиных. У меня, распиздяя со стажем, случилось именно это — я потерял книженцию со списком команд, которые могли бы сделать мою жизнь проще и безоблачней. Это сейчас любой мануал со свистом находится в Интернете за 5 минут. Тогда Интернета в народном смысле не было и люди были вынуждены думать. Сопоставлять. Виртуозничать. Бороться с ленью и идти к Кулибину жрать водку в надежде получить еще одну книжку. Но все это гнилая лирика, а правда жизни состояла в том, что мы с АОНом напились, потеряли книжку, обесточились, загрузили дефолтные настройки и уснули. В общем, нас настиг некий условный ноль. У АОНа это ноль часов и столько же минут, независимо от Гринвича, а у меня — потеря сознания и совести. Еще одно блядство заключалось в том, что дефолтная установка громкости звонка у АОНа-патриота была максимальной. То есть — вышибание звуковой волной перепонок на хуй и это я еще прилично выразился. Кулибин прошивал микросхему сам и очень этим гордился. Его дефолт не совпадал с дефолтом, скажем, московской сборки, где жили более нежные создания, воспитанные на Дебюсси и валил с ног и подбором музыки, и местным колоритом, и военными динамиками в количестве двух. Вот это-то устройство и сработало… Утро красит… блядь, нежным цветом… «Сон, вызванный полетом пчелы вокруг фаустпатрона»… Дали отдыхает. Я вынырнул из сна мгновенно, но не в ту сторону. Свалил пустые бутылки, схватил гаечный ключ на 500 и приготовился убивать стадо самураев. Их было много. Так много, что я не нашел ни одного. Потом гаечный ключ в руке превратился в телефонную трубку.
— ??? — сказал я…
— Привет, Алкаш! Это Вася! Как жизнь?
— Какая это жизнь…. На часах уже, — тут я стал шарить по комнате глазами в поисках чего-нибудь тикающего, — восемь, — примерно столько показывал дефолтный АОН … (или не восемь? или что вообще сейчас?), — …а я ни в одном глазу! Ты какого хрена звонишь с утра, да еще и в субботу?.. (Или не в субботу?.. Вообще, есть ли жизнь на Марсе?..)
— Да тут эта… проблема…. Нет, меня похмелять не надо. Или надо, но это второй вопрос… Тебе собака нужна?
— «Ты у нас такой дурак по субботам или как?», — (Это выскочило совершенно наперекосяк и ниоткуда)…
— По субботам, по субботам…. Понимаешь, тут проблема… Брата моего, мента, знаешь?
— Ну… — (Я не знал. Или знал? Или не знал… Ну, хуй с ним, с Марсом… А вот, скажем, на Юпитере?..)
— Они там, на соседней улице старуху мертвую нашли, персональную пенсионерку… Нет, там криминала нет. Но вот у нее было четыре собаки…. Ну, любила она их. Завыли они все четыре ночью. Соседи в ментовку звякнули, дверь взломали…. Умерла, конечно. Но собак-то куда девать? Жалко…. Двух там, или трех местные старушки разобрали. Но это болонки, или еще какая мелочь…. А тут колли… здоровый такой. Неперсональным старушкам такого не прокормить. Возьмешь?
— Ты что, ебанулся? Куда я его дену?
— Ты же любитель собак. Я же помню… — (Удивительно. Я не помню. А он — помнит.)
— А ты чего? Сам бы взял…
— Мне куда? Я ж сам на птичьих правах — сам знаешь!
…Я знал. У него, у Васи, было до хуя разных жен, и он все время был в ситуации «выгнала-приняла».
— Пес-то хороший?
— Да прелесть, а не пес! Сам увидишь. Шерсть — как у мамонта!..
..Пока я мылся, брился, чистил зубы, пил у холодильника выдохшееся пиво из трехлитровой банки, я все думал умирающей половиной мозга — на кой мне все это надо. Лишние заботы. Лишние проблемы. Лишняя чужая жизнь. Вторая половина мозга, живая, спала.
Но с другой стороны — колли. Я в них души не чаял. У меня в детстве была собака, похожая на колли, помесь, полукровка. На эту морду я мог глядеть часами. А тут настоящий. Насколько я помнил, они бывают рыжие, голубые и черные — я больше всего любил черных. Они напоминали мне послов собачьего мира — этакие дипломаты в смокингах.
…Я вышел похмеленный в черновом, так сказать, варианте и отправился на соседнюю улицу. По загаженной лестнице поднялся на второй этаж, постучал в обшарпанную дверь. За дверью, естественно, оказался Вася, уже изрядно навеселе. Там же чего-то писал на тумбочке его брательник в милицейской форме. Он помахал мне рукой сначала приветственно, а потом отстранено — дескать, не мешай. Какие проблемы, подумал я и прошел в комнату.
Вася пил с понятыми и меня, конечно, сия чаша не миновала. Я вообще удивлялся способностям Васи нажираться в самых казалось бы неудобоваримых ситуациях. Как-то раз его нашли в сиську пьяным в секретной лаборатории КГБ. Понятые, конечно, были опять же соседи и, судя по рожам, рады были этой попойке чрезвычайно. Вот только откуда водка — мне так узнать и не удалось. Да, в общем-то, и не хотелось.
…Карата я увидел где-то через час. Все это время он лежал на кухне, положив морду на лапы. Он не вставал, не рычал, не метался. Он просто лежал. Я не думаю, что он сильно страдал. Уже потом я убедился — по прошествии времени, что он просто любил думать. Вот так лежать и думать. Это ему помогало жить. Но тогда мне показалось, что он умирает от тоски. Я зашел на кухню и увидел самого красивого пса в мире. Это был огромный кобель колли и когда я увидел, что он черный — я просто завопил от восторга. На что он только поднял голову и опять опустил ее. Перед такими собаками нельзя стоять. Я упал рядом. Я лег на пол и посмотрел ему в глаза. Зашел Вася и спросил:
