Памела Друкерман - Французские дети не плюются едой. Секреты воспитания из Парижа
Мы обнимаемся. Потом ее одевают в наряд в стиле «минималистический шик», предоставленный больницей, и даже напяливают шапочку. Позже мы дали дочери нормальное имя, но до сих пор чаще всего зовем ее просто Бин.
В больнице я провожу шесть дней – обычный для Франции срок. И выписываться, если честно, не хочется. С каждым приемом пищи нам приносят свежевыпеченный хлеб (нет нужды выбегать в булочную за круассаном). Я тайком выхожу гулять в солнечный садик. В палате у нас лежит винная карта, можно заказать шампанское. На третий день придумываю шутку и все время повторяю ее Бин:
– Ты не вчера родилась!
Саймон даже не притворяется, что ему смешно.
Словно в подтверждение того, что во Франции существуют универсальные для всех родителей принципы, каждого малыша в роддоме снабжают «инструкцией по эксплуатации». Выдается книжечка в мягкой обложке (carnet de santé), которая остается у ребенка до восемнадцати лет. Все осмотры, все прививки врач записывает в эту книжечку, как и данные о росте, весе и окружности головы ребенка. В ней также содержится базовая информация по уходу: как кормить, как купать, когда приходить на осмотры к педиатру, как распознать болезни.
Однако эта книжечка не способна подготовить меня к тому, как быстро меняется Бин. Весь первый месяц она все еще похожа на Саймона – темно-каштановые волосы, карие глаза. У нее даже ямочки на щеках, как у него. Это у меня возникают сомнения в том, что она моя дочь! Похоже, мои светловолосые светлоглазые гены убиты наповал его смуглыми средиземноморскими. Зато когда малышке исполняется два месяца, с ней происходит метаморфоза. Волосы светлеют, а карие глаза удивительным образом становятся голубыми! Наша маленькая средиземноморская крошка вдруг превращается в форменную скандинавочку.
Гражданство у Бин американское (хотя она может запросить и французское, когда подрастет). Но я подозреваю, что уже через несколько месяцев наша дочь начнет говорить по-французски лучше меня. И я не уверена, кого нам воспитывать: маленькую американку или француженку? Хотя, возможно, у нас нет выбора.
Глава 3
У нас появляется ночь
Через пару недель после того, как мы с Бин возвращаемся домой, соседи по двору начинают спрашивать: «У нее есть ночь?» (Elle fait ses nuits?) Именно тогда я впервые услышала это французское выражение, которое означает: спит ли ребенок по ночам. Сначала эти расспросы меня успокаивали: раз все об этом спрашивают, значит, ночной сон – это не миф, а реальность. Вот если бы не спрашивали, было бы хуже.
Но вскоре этот вопрос стал меня раздражать. Ну разумеется, у нее нет ночи! Ей же всего два месяца (а через месяц будет всего три месяца, а через два – всего четыре месяца и т. д.)! Все знают, что маленькие дети плохо спят. У меня, правда, есть пара друзей, чьи дети, по счастливому стечению обстоятельств, засыпают в девять вечера и спят до семи утра, но все же большинству моих знакомых не удавалось поспать всю ночь без перерыва до тех пор, пока детям не исполнится год. С другой стороны, я знаю и четырехлеток, которые все еще прорываются по ночам в родительскую спальню.
Мои родственники и друзья (нефранцузы) в курсе этой проблемы, поэтому спрашивают более деликатно: «Как она спит?» Причем никому на самом деле не интересно, как спит моя Бин. Этот вопрос – всего лишь повод для измученных родителей выплеснуть раздражение.
У многих родителей слово «ребенок» ассоциируется со словом «недосып». Заголовок в британской «Дейли Мейл»: «В первые два года жизни малыша родители недосыпают в общей сложности ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ». Исследование провела компания по производству кроватей. И многие, я думаю, поняли, о чем речь. «Увы, это правда, – подтвердил один из опрошенных. – Наша годовалая дочь за целый год ни разу не уснула на всю ночь. Ни разу! А мы спим в лучшем случае по четыре часа».
Опрос, проведенный в США Национальным фондом изучения сна, показал, что 46% детей до двух лет просыпаются по ночам, но лишь 11% родителей считают, что у их детей есть проблемы со сном. Однажды в Форт-Лодердейле я видела малыша в футболке с надписью: «Все на вечеринку! Место – моя кроватка, время – 3.00».
Большинство моих друзей считает, что у их детей просто индивидуальный режим сна и его необходимо уважать. Один раз я гуляла по Парижу со своей подругой-англичанкой, и вдруг ее годовалый малыш стал проситься на руки, полез ей под блузку, нашел грудь и тут же заснул. Подруге было явно неловко, что я стала свидетелем этого ритуала, но она шепотом сообщила, что ее сын может уснуть только так и никак иначе. Следующие сорок пять минут она не меняла позу.
Мы с Саймоном, разумеется, выбрали собственную стратегию налаживания режима сна. Она состояла в том, что ребенок не должен засыпать после кормления. И после рождения Бин мы из кожи вон лезли, стараясь обеспечить соблюдение этого правила.
Безрезультатно.
Мы отказались от этой теории и стали пробовать другие. Например, днем Бин всегда находилась при дневном свете, а ночью – в темноте. Мы купали ее в одно и то же время вечером, пытались увеличить промежутки между кормлениями. Услышав от кого-то, что жирная пища повышает жирность молока, я несколько дней питалась одними крекерами с бри. Подруга из Нью-Йорка, приехавшая к нам в гости, присоветовала имитировать звуки, которые ребенок слышит в чреве матери. Мы часами старательно «имитировали утробу».
Безрезультатно.
Бин три месяца, и она по-прежнему просыпается несколько раз за ночь. За этим следует продолжительный ритуал, в ходе которого я кормлю ее, чтобы она уснула, затем минут пятнадцать держу на руках, чтобы она не проснулась, и укладываю обратно в кроватку.
Привычка Саймона все планировать вдруг оказывается проклятием: теперь у него каждый вечер депрессия, и он уверен, что так будет всегда. Мой же принцип «живи одним днем» – как дар свыше: я не думаю о том, что этот кошмар продлится еще полгода (хотя так и будет), мне достаточно пережить следующую ночь.
Больше всего меня утешает то, что мои проблемы не были такой уж неожиданностью. Ведь родители новорожденных и не должны спать по ночам, так? Почти все мои знакомые утверждают, что их дети привыкли спать всю ночь месяцам к восьми-девяти, а то и позже.
– Наш быстро начал засыпать, – гордо сообщил друг Саймона из Вермонта, уточнив у жены, когда их чадо перестало будить родителей в три часа ночи. – Кажется, в год!
Кристин, адвокат из Англии, как и мы, живущая в Париже, говорит, что ее дочка, которой год и четыре, спит всю ночь, но потом добавляет:
– Ну, если честно, она, конечно, раза два просыпается… но всего на пять минут!
Меня успокаивает, когда я слышу, что у некоторых родителей все обстоит намного хуже, чем у нас. Найти таких несложно. Моя двоюродная сестра, практикующая совместный сон с десятимесячным сыном, так и не вернулась к работе преподавателя – отчасти потому, что почти всю ночь кормит ребенка. Я часто звоню ей и спрашиваю:
– И как он спит?
Но самую жуткую историю мне рассказала Элисон, подруга подруги из Вашингтона, – ее сыну семь месяцев. Первые полгода Элисон кормила его каждые два часа круглые сутки. В семь месяцев он наконец начал спать по четыре часа подряд. Элисон, маркетинговый эксперт с дипломом престижного университета, нашла в себе силы принимать как само собой разумеющееся и усталость, и тот факт, что ей пришлось сделать перерыв в карьере. Она уверена, что у нее нет выбора, кроме как подстроиться под индивидуальное расписание сна ее ребенка – хотя этот режим и убивает.
Альтернатива бессонным ночам – так называемое приучение ко сну. Это метод, когда родители оставляют малышей одних, чтобы те «прокричались». Я читала об этом. Метод подходит для детишек, которым шесть-семь месяцев. Элисон сообщила, что попробовала этот метод только один раз: уж слишком жестоким он ей показался. Дискуссии в Интернете по поводу этого метода мгновенно перерастают в онлайн-побоище: его противники называют подобную практику чистым эгоизмом, а то и насилием над детьми. «Это просто отвратительно, – пишет одна мамочка на babble.com. – Хотите спать по ночам – не рожайте. Усыновите трехлетнего ребенка.»
Хотя указанный метод со стороны и кажется жестоким, мы с Саймоном теоретически ничего не имеем против. Но нам все-таки кажется, что Бин еще маловата для армейской муштры. Мы считаем, что наша девочка просыпается по ночам, потому что голодна, или потому что ей от нас что-то нужно, или просто потому, что она нормальный младенец, а все нормальные младенцы так и делают – не спят по ночам. Она же маленькая. Вот мы ей и потакаем.
Я завожу разговор о ночном сне с французскими родителями. С соседями, знакомыми по работе, друзьями друзей… Все они утверждают, что их дети начали спать по ночам гораздо раньше. Самия рассказала, что у ее дочки, которой сейчас два года, уже в шесть недель «были ночи» – она специально записала точную дату.
![Памела Друкерман - Французские дети не плюются едой [секреты воспитания из Парижа]](/uploads/posts/books/274288/274288.jpg)
