Трейси Манн - Секреты лаборатории питания: Наука похудения, мифы о силе воли и пользе диет
Психологи изучают самоконтроль и часто оценивают его с помощью анкетирования{83}. Участникам исследования предлагаются примерно такие утверждения: «Окружающие считают меня импульсивным», «У меня не получается справляться с соблазнами» или «Я склонен к необдуманным поступкам». Если эти (и другие) утверждения относятся к вам, то по набранным баллам можно будет сделать вывод о низком уровне вашего самоконтроля. Может, и в самом деле так. Только баллы, полученные за такой тест, не помогают, когда дело касается силы воли и питания.
Много лет назад я поручила 20 своим лаборантам кропотливую работу: выбрать из всех существующих исследования, содержащие анкетирование по самоконтролю. Было найдено более 500 таких работ. Потом я попросила отобрать такие, в которых участники не только отвечали на вопросы анкет, но и должны были контролировать себя, чтобы выполнить упражнения. В итоге было обнаружено лишь 26 работ, удовлетворявших требованиям.
Психологи Мальте Фриc и Вильгельм Хофманн{84} попросили участников своего исследования отказаться от картофельных чипсов. Далее они проверили, действительно ли набравшим больше баллов при оценке уровня самоконтроля это далось легче, чем тем, чей результат оказался хуже. Вовсе нет. Когда стоит задача не поддаваться пищевому соблазну, способность контролировать себя не помогает.
Вышесказанное не значит, что самоконтроль никак не влияет на человеческое поведение. Совсем наоборот. Спустя несколько лет после того, как мы завершили обработку данных, другая группа ученых проанализировала большее число исследований на эту тему и выяснила, насколько возможность контролировать себя соотносится с подавлением разных типов поведения{85}. Оказалось, что люди активно задействуют самоконтроль, когда учатся в школе, получают высшее образование и даже когда радуются или печалятся. Однако его влияние на питание было значительно, а точнее, наполовину меньше, чем на остальные сферы{86}.
Возможно, вам подобные исследования убедительными не кажутся. В конце концов, не каждому захочется честно признаваться в анкете в своей импульсивности или в том, что ему непросто справиться с соблазнами. Некоторым недостает глубины самоанализа, чтобы признаться в этом себе и уж тем более анкетирующим психологам. В действительности мы, психологи, прекрасно понимаем недостатки системы опросов, поэтому пытаемся по возможности узнавать человека не через его рассказы о себе.
Для оценки уровня самоконтроля часто используют вполне разумный метод, называемый «тест с отсрочкой вознаграждения»{87}. Например, если в качестве испытуемых выступают дети, едва ли от них можно добиться точных ответов анкетированием или вопросами, требующими самоанализа. Вместо этого ученые просто оставляют их в комнате перед кусочком маршмеллоу[5]. Детям говорят, что если они не съедят сладость, то получат еще, когда один из ученых вернется. В противном случае им достанется только один кусочек. Чем дольше ребенок не ест первый кусочек, тем лучше он умеет контролировать себя.
Психологи иногда проверяют свои тесты на друзьях и родственниках – и это профессиональный риск. Я совершила эту тактическую ошибку, проведя тест с маршмеллоу на обоих моих сыновьях, когда они были еще совсем маленькими. Не успела я выйти из комнаты, как они уже схватили и съели угощение. Такое поведение предвещает неудачи в будущем, ведь умение контролировать себя напрямую связано с успехом и благополучием. В частности, чем дольше ребенок не притрагивается к маршмеллоу, тем лучше он будет подготовлен к стрессу и разочарованиям десять лет спустя{88}.
Уровень самоконтроля также повлияет на индекс массы их тела{89} лет через 30{90}, но, что важно, данное влияние будет незначительным – слабее, чем связь с анкетными ответами{91}. Поэтому давайте навсегда распрощаемся с гипотезой о том, что в обладании твердой силой воли – секрет стройности. Это не так. Самоконтроль нужен во многих жизненных сферах, но, когда речь заходит о весе, его роль не так уж существенна.
Самоконтроль зависит от обстоятельств, а не от вас
Догадываюсь, о чем вы подумали: «Хорошо, но как вы тогда объясните тот факт, что моя свекровь Труди питается как кролик и обладает прекрасной фигурой? Очевидно, что она потрясающе умеет себя контролировать». Я попросила бы вас учесть, что ваше восприятие Труди может быть искаженным. Кажется, что человек проделывает гигантскую внутреннюю работу, отказываясь от некоего продукта, который на самом деле его не привлекает. Возможно, ваши друзья, с легкостью воздерживающиеся от выпечки, просто не любят ее. Говорят, что такие люди существуют. Отсутствие желания не есть самоконтроль. Мой коллега Джо Редден называет данное явление «видимостью самоконтроля»{92}, потому что со стороны кажется, что вы себя ограничиваете, но на деле либо не испытываете желания, либо уже пресыщены. Джо – эксперт по пресыщению (да, можно быть экспертом и в подобной области). Он проводит исследования, в ходе которых предлагает людям слушать их любимые песни 20 раз подряд или съесть зараз 70 желейных конфеток одного вкуса. Его задача состоит в том, чтобы люди сначала пресытились любимыми вещами, а затем заново их полюбили.
Может, это и очевидно, но гастрономические пристрастия и желания имеют значение. Мне, как и многим женщинам, пришлось прожить какое-то время с кардинально измененным набором вкусовых предпочтений. Это обязательный атрибут беременности. Когда я вынашивала старшего сына, меня совершенно не привлекали сладости вроде мороженого, шоколадных пирожных орехов и маршмеллоу, на которые я обычно падка. Вместо них мне хотелось огурцов, салатов и – больше всего – яблок. Обычно к яблокам я равнодушна. Да, они существуют в природе. Я замечаю их в магазинах. Вижу их в букваре на картинке к букве «я». Но в период беременности яблоки стали для меня символом наслаждения и отменного вкуса. Мой сын обожает яблоки, думаю, это не совпадение. За беременность я ела яблоки очень часто. Если поблизости оказывалось мороженое, то я игнорировала его. Не потому, что за время диеты (во время беременности мне вообще было не до диет) я довела свой самоконтроль до впечатляющего уровня, а потому, что мне совсем не хотелось мороженого. Будто меня на девять месяцев поместили в чужое тело и изменили сознание. На собственном опыте я поняла, что от определенных продуктов одним людям отказаться просто, а другим невероятно трудно. И это никак не связано со способностью контролировать себя, а целиком и полностью зависит от физиологически обусловленных предпочтений.
Что саботирует силу воли?
Узнав, что я изучаю самоконтроль, люди первым делом просят дать совет, как им научиться лучше себя контролировать. Вернее, вторым делом. Вначале, и данное правило не знает исключений, они говорят что-то вроде: «Вот бы и у меня с этим не было проблем». И затем спрашивают моего совета. Много лет ответить мне было нечего. У меня были только плохие новости. Постепенно ко мне пришло понимание: почти каждое исследование самоконтроля (включая и большинство моих собственных) указывало причины, по которым самоконтроль так часто нас подводит.
Если наша способность контролировать себя непредсказуема, что же тогда определяет, можем ли мы успешно контролировать наше поведение? Множество других факторов влияют на самоконтроль, и их можно объединить в категорию «обстоятельства». Например, рассеянны ли вы? Испытываете ли вы стресс? В каком вы настроении: плохом или хорошем? Может, вы сдерживали себя весь день и теперь устали? Подобные факторы более значимы, чем способность контролировать себя. И это – хорошие новости, ведь обстоятельства, как мы докажем чуть позже, вы можете менять.
Рассеянность внимания и многозадачность
Рассеянность внимания – один из факторов, ослабляющих нашу способность контролировать себя. В обычной жизни мы отвлекаемся регулярно: например, во время разговора смотрим телевизор. Кажется мелочью, пока не задумаешься, как часто это происходит за день.
Многозадачность – обыденное для большинства из нас состояние. В своей книге «Пустышка» (The Shallows)[6] Николас Карр{93} заявляет, что использование Интернета постепенно уничтожает в нас способность концентрироваться, приучая быстро пробегать глазами небольшие фрагменты текстовой информации, а не сосредотачивать внимание на чем-то одном. Возможно, грядущим поколениям придется за это расплачиваться. Последние исследования показали, что во время занятий дома учащиеся средних и старших классов школы и студенты фокусируются на работе в течение лишь шести минут, а после отвлекаются на телефон или компьютер{94}. Такого количества времени явно недостаточно для глубокого обдумывания любого вопроса.
Задолго до создания Лаборатории здоровья и питания я изучала, как рассеянность внимания влияет на способность контролировать себя в еде{95}. Это было первое исследование под моим руководством. Мы провели его с моим одноклассником и близким другом Эндрю Уордом во время обучения в аспирантуре. Лабораторные комнаты, которые нам предоставили, находились в темном подвале здания, принадлежавшего стэнфордской кафедре психологии. Там было так мрачно, что мы нисколько не удивились, узнав, что во время скандального Стэнфордского тюремного эксперимента[7] в 1971 г.{96} эти комнаты служили камерами.
