Марк Райан - Фабио Капелло. Босс
«Я считаю себя уравновешенным и внимательным человеком, – говорил он раньше, – особенно когда речь заходит о вещах личного плана. Это самая деликатная часть моей работы. У них у всех прекрасная память, они готовы припомнить вещи, которые были сделаны или сказаны шесть месяцев назад».
С другой стороны, он поклялся «никогда» не становиться другом футболистам. «Если вы заводите дружбу с одним из игроков, – объяснял он, – другие немедленно начинают завидовать, думая, что тот футболист играет только потому, что он ваш друг». Он прекрасно продемонстрировал английским футболистам, что не собирается становиться другом Бекхэма только потому, что Бекс помог ему в Ла Лиге. Или, по крайней мере, все так выглядело тогда, во времена первого их матча со сборной Швейцарии.
Вот что Фабио действительно хотел узнать у своих игроков, так это ответ на старый вопрос: почему они не могут дать своей стране то, что дают своим клубам? Почему английская сборная так долго выступает ниже своих способностей, кульминацией чего стал невыход на Евро-2008?
«Я собираюсь попробовать понять, что происходит, поговорив с игроками. Я считаю, что игрокам следует гордиться тем, что они носят форму сборной. Я жду, что все игроки будут играть за сборную так же, как они играют за свои клубы».
Капелло, который до сих пор проводил все свои пресс-конференции на итальянском языке, на своем представлении в декабре торжественно пообещал: «Я уверяю вас, что через месяц, когда команда впервые соберется под моим началом, я смогу говорить на их языке. Я считаю очень важным иметь возможность общаться с игроками».
Если он действительно говорил со своими игроками на английском во время их первого сбора, он должен был делать это с заметными трудностями. Даже в мае 2008 года, когда он начал давать интервью для прессы на английском, понять его было довольно сложно. Но той зимой степень владения языком не была особой проблемой, судя по восторженной реакции Стивена Джеррарда. Звезда «Ливерпуля» говорил: «Когда он заходит в раздевалку, вокруг него распространяется аура, и ты понимаешь, что это тот самый тренер, для которого ты хочешь играть». Язык тела доходчивее слов, и у дистанции, создаваемой языковым барьером, есть свои преимущества, так же как и очевидные недостатки. В некотором смысле она оставляет меньше места взаимному недопониманию. Руни еще не до конца верил самому себе, когда вспоминал первые несколько тренировок с Капелло: «Это было безумие. Вы тренируетесь на поле примерно три секунды, а потом он останавливает вас, берет и перемещает на позицию, говоря: «Вот здесь тебе следует быть». Он просто физически тебя перемещает! Ни с одним из нас раньше так не поступал ни один тренер, это было довольно неловко, но зато это показывало, насколько ему не все равно».
Макларен пытался создать «Английский клуб», атмосферу, в которой игроки могли бы почувствовать себя частью чего-то, хорошо знакомого, расслабиться и стать собой. Его стремление можно понять, но в результате мы имели группу игроков, которые не хотели себя напрягать, которым также не хватало и дисциплины. Хотя Капелло никогда не консультировался с Маклареном так, как он делал это с Эрикссоном и Грипом, он был с ним согласен в том, что английская сборная должна ощущаться как клуб. И действительно, позже он это подтвердил: «Нам надо играть, как клуб. Мы очень важная нация для футбола, и играть нам следует на победу». Но у клуба Капелло должны были быть самые строгие внутренние правила.
Капелло не собирался позволять никакого послабления дисциплины, которое могло бы похоронить внутренний режим, когда игроки собираются в расположении сборной. Правила гласили: никаких PlayStations или мобильных телефонов в неподходящие для этого моменты, никаких сланцев или свободной одежды, никакого фастфуда и никаких группировок внутри команды. Все должны есть вместе и вместе выходить из-за стола, выглядеть опрятно и называть друг друга уважительно, по имени – то есть по настоящему имени, и делать все, чтобы в сборной создался необходимый для нее командный дух.
«Когда вы идете на обед, то каждый надевает тренировочный костюм команды, – объяснял Руни. – В прошлом люди ходили в шортах и своих тренировочных костюмах. Он хочет, чтобы мы все делали вместе». «Нам необходимы правила, потому что у нас есть только три дня, которые мы можем провести вместе, и мы должны установить распорядок совместной работы, – объяснял Капелло. – Такие вещи, как совместная еда, совместный уход из-за стола и соблюдение пунктуальности, – все они говорят об уважении друг к другу. Я не понимаю, почему кому-нибудь захотелось бы нарушать эти правила, – говорил Капелло. – Ведь дело не в дисциплине, дело в уважении».
Как только английские игроки, вынужденные теперь уважать друг друга, отошли от первого шока, оказалось, что они совсем не возражают. Дэвид Бентли, возможно, и не задержался надолго в сборной при Капелло, но он прекрасно резюмировал то, что в то время чувствовали игроки: «Мне нравилось, как все организовано при мистере Капелло, и у меня не было никаких проблем с правилами, которые он установил. Если мне дать палец, то я и всю руку откушу. Я знаю, какой я. В некоторой степени, все это в человеческой природе. Все игроки такие. Молодых, богатых футболистов нужно обуздывать, чтобы держать под контролем. В глубине души мы все это знаем».
Руни соглашался и немедленно подмечал разницу, скажем, с управлением сборной времен Свена-Ёрана Эрикссона. «Свен был великолепен, он был такой расслабленный, просто фантастика, – объяснял он. – Вы просто говорили ему, чем бы хотели заняться в течение дня. Но он был хорошим тренером». Фабио был полностью подготовлен, но то, что он увидел во время их первого сбора, его приятно удивило.
Хотя Фабио и был способен в долгосрочной перспективе изменить подход футболистов к делу, его беспокоило, насколько качественную игру он увидит на тренировочном поле. В действительности же проблема оказалась не такой острой, как он ее себе представлял. «Я помню нашу первую тренировку. Я был удивлен, потому что футболисты оказались действительно очень хороши, и я подумал: «Что происходит здесь? Эти футболисты так хороши, так почему же они не играют на Чемпионате Европы?»
И если Босс не совсем понимал, почему, то он намеревался это выяснить. Тем временем новая система держала всех в тонусе как на поле, так и вне его. Когда об этом стало известно, то история привлекла к себе повышенное внимание. Даже премьер-министр Гордон Браун, которого вряд ли можно назвать футбольным экспертом, счел уместным прокомментировать один из аспектов делового стиля нового английского тренера: «Похоже, что у мистера Капелло выходит совсем неплохое начало с точки зрения дисциплины вне футбольного поля, – разглагольствовал Браун. – Я думаю, хороший тренер может настоять на том, чтобы люди не сводили глаз с мяча, чтобы их не отвлекали электронные игры или чему там они еще в действительности отдают должное. Смотрите, если мы идем на футбольный матч, мы платим за это хорошие деньги, публика покупает билеты, и она достойна того, чтобы с уверенностью знать, что футболисты должным образом подготовились к игре. Я не думаю, что это хорошо для детей – видеть, как игроки нарушают правила и тут же спорят с арбитром. Дисциплина в футболе – это то, что должно быть сделано, и когда рефери принимает решение, люди с ним соглашаются. Если будет всем понятно, что именно капитан разговаривает с судьей и несет ответственность на поле, то команда будет приведена в порядок».
Возможно, Капелло до некоторой степени был с ним согласен, без сомнения, он был благодарен ему за поддержку, но он не спешил возвращать комплимент или завязывать знакомство с Брауном или лейбористами. Позже он признается: «Быть очень осторожным в вопросе отношений с политиками – одна из первых вещей, о которой меня предупредили по приезде в Лондон. Необходимо соблюдать некоторую дистанцию, иначе очень высок риск, что на вас немедленно наклеят ярлык той или иной партии».
Английские футболисты чувствовали, что Капелло и с ними держит некоторую дистанцию, потому что большинство из них до сих пор не знало, будут ли они играть со Швейцарией или нет. Дэвид Джеймс подтвердил: «Никто из нас, кроме Стивена Джеррарда, не знал своего положения, а узнал только за десять минут до выхода из автобуса. У мистера Капелло были сложенные вместе листки с именами тех, кто в команде. Он показывал их один за одним. Я получил возможность приветствовать болельщиков на поле».
Как бы там ни было, нам следует знать, что в вечер матча со Швейцарией центром всеобщего внимания был сам Капелло.
Перед матчем, в раздевалке «Уэмбли», Капелло вглядывался в лица своих игроков. Они были напряжены. Однажды, размышляя о римском дерби между «Лацио» и «Ромой», он дал прекрасное описание тренерской доли: «Тренер должен планировать игру, он должен подбирать расстановку на поле, – говорил он. – Он должен изучать души своих игроков, понимать их страх, беспокойство и нервозность. Он не имеет права на ошибку. Игрок же думает только о себе. Он тренируется в течение недели, держит форму, соблюдает диету и выходит затем на матч. Если его команда проиграла, но он показал хорошую игру, он покидает подмостки стадиона с высоко поднятой головой. Для тренера такой лазейки нет: успех дерби определяется результатом. Вы можете сделать все идеально: но если ваши игроки никак не отправляют мяч в сетку, а соперник с большого расстояния забивает дурацкий гол, то идиот здесь – вы».
