Дмитрий Хмельницкий - Виктор Суворов: Главная книга о Второй Мировой
В 1930-е в Германии, да и в других европейских государствах, было распространено мнение, что режиму большевиков может успешно противостоять лишь аналогичный тоталитарный режим, но с обратным идеологическим знаком: не интернациональный, а национальный.
Таким настроениям вполне отвечал Гитлер, чья концепция тоталитарного государства была заимствована у Ленина, а острие нацистского тоталитаризма было обращено против интернационального собрата-образца. И у Ленина и у Гитлера один вождь, одна партия, у нее в руках мощная тайная полиция. В стране проводится полное «выравнивание» (Gleichschaltung) культурной и социальной жизни. Происходит ликвидация любых независимых от правящей партии общественных объединений. Но Гитлер копирует большевизм, чтобы ему же дать отпор. Даже гитлеровский антисемитизм облачался в тогу борьбы с «иудо-большевизмом».
Итак, без большевиков Гитлер вряд ли бы состоялся как диктатор. Одних «козней Версаля» мало, тем более что к началу 1930-х наиболее болезненные для Германии статьи Версальского договора были отменены. Гораздо важнее ситуация в России. При сохранении в ней до 1933 г. (и далее) монархического либо республиканского строя рейхсвер не получил бы возможности поддерживать себя на современном уровне, НСДАП не победила бы на выборах как по причине создания противостоящего ей левого блока, так и потому, что немецкие обыватели не имели бы повода голосовать за национал-экстремистов.
Для создания гитлеровского режима не было бы ни причин, ни образцов.
Две системыСправедливости ради скажем, что таких законченных форм, как в СССР, тоталитаризм в Германии так и не обрел. Политическая модель, созданная Гитлером, имеет много общего с моделью, созданной Лениным и Сталиным, но есть и существенные различия: большевики осуществили слом «старой государственной машины» — нацисты таковую ломать не стали; большевики уничтожили аристократию и социальную элиту — нацисты сохранили; большевики ликвидировали частное предпринимательство, частный капитал, частную собственность на средства производства — нацисты все это оставили.
Соответственно разным был и образ жизни людей в СССР и в рейхе. В условиях отсутствия негосударственных предприятий в СССР исключалась возможность эмансипации гражданина от государства. Попросту говоря, куда бы человек ни пошел работать, он все равно будет работать на госпредприятии. Кроме того, увольняясь с работы, советский гражданин получал характеристику, без которой на новое место он устроиться не мог. А в этой характеристике могли написать такое, что в дворники не возьмут. Увенчал эту систему указ от 26 июня 1940 г., по которому гражданам вообще запрещалось самовольно переходить с одного предприятия на другое. В рейхе эмансипация гражданина от государства была возможна — посредством перехода на работу в частную компанию.
В СССР был существенно более низкий уровень жизни, чем в рейхе, что также было обусловлено в первом случае отсутствием, во втором — наличием частного сектора в экономике. В Германии не было коммунальных квартир, тогда как подавляющее большинство горожан Советского Союза жило именно в них. В Германии до войны не было продовольственных карточек. В СССР они появились в апреле 1929-го — на хлеб, чтобы к концу года распространиться почти на все продовольственные товары, а затем и на промышленные. В 1931 году были введены дополнительные ордера, так как даже по карточкам нельзя было получить положенного пайка. Советский человек задыхался от товарного дефицита. Для разгона многотысячных очередей за элементарным набором товаров повседневного потребления использовались наряды конной милиции. Немецкая деревня не знала голода, в СССР голод 1932–1933 годов унес жизни 6,5 миллиона сельских жителей.
В СССР политика репрессий осуществлялась методом лотереи, возможность быть репрессированным не зависела от степени лояльности к режиму. Человек мог быть сколь угодно предан «делу партии и лично товарищу Сталину», но это не давало оснований с уверенностью утверждать, что сегодня он будет ночевать дома, а не в камере предварительного заключения. В рейхе имела место избирательность репрессий. Для того чтобы оказаться за решеткой, человек должен был вступить в конфликт с системой — проявить себя как социал-демократ, коммунист, профсоюзный активист, австрийский сепаратист и так далее либо принадлежать к определенной общественной группе, прежде всего к еврейству.
Отсюда и сравнительно больший размах политических репрессий в СССР, осуществлявшихся преимущественно по доносам, питательную почву для которых создавал опять же низкий уровень жизни. Размах репрессий в рейхе был сравнительно меньшим, поскольку они осуществлялись преимущественно с учетом принадлежности гражданина к той или иной политической или общественной группе, которые сами по себе не многочисленны. Арест по доносу — у нацистов явление значительно более редкое, чем у большевиков.
У Гитлера несогласным разрешалось молчать, Сталин требовал от всех активного проявления восторга. В СССР в отличие от рейха практиковалась активная несвобода. Официальную пропаганду мало было читать и слушать — каждый обязан сам ее вести, чтобы показать свою «сознательность» и лояльность.
Наконец, атмосфера общественной жизни в двух сравниваемых странах была очень разной. В СССР господствовал суконно-кирзовый стиль, повсеместным было убожество внешних форм жизни, насаждалось ханжество и культ аскетизма. Германия же и при Гитлере оставалась светской страной.
Миф об «отсталой России»По утверждению современных советских патриотов, без Октябрьской революции «слабая, отсталая Россия» не могла бы противостоять врагу. И якобы только индустриализация, осуществляемая большевиками любой ценой, могла вытащить страну из экономической ямы.
Однако штурмовщина первых пятилеток наверстывала вовсе не «отсталость» царской России, а отставание, вызванное обвалом страны в результате совершенного большевиками переворота. В самой советской литературе много писали о том, что за годы НЭПа уровень производства дореволюционной России был приблизительно восстановлен к 1927 году. То есть октябрьский переворот, разрушительный опыт немедленного построения коммунизма и вызванная этим Гражданская война отняли у страны десять лет роста (и это помимо невосполнимых человеческих потерь, колоссальной моральной травмы и подкошенной национальной культуры). Вот эти-то десять лет и наверстывали первые пятилетки. Причем, во-первых, советская индустрия давала ярко выраженный флюс в сторону тяжелой промышленности, а та, в свою очередь, — в сторону производства вооружений. Российская же дореволюционная индустрия была разумно сбалансирована, работала на потребности общества, поскольку Российская империя не стремилась силой оружия распространяться до масштабов всего земного шара. Во-вторых, советская индустрия развивалась за счет понижения уровня жизни граждан, а российская — ради повышения этого уровня.
До Первой мировой войны, в думский период (1906–1913 годы) национальный продукт России увеличивался со скоростью 6 % в год, то есть удваивался каждые 12 лет. Без катаклизмов 1917–1921 годов Россия в 1941 году была бы по крайней мере в 4 раза мощнее экономически, чем в 1913 году. Причем без «издержек», сопутствовавших политике большевиков.
Я предвижу возражение: такое развитие страны могли затормозить непредвиденные форс-мажорные обстоятельства. Да, могли, и затормозили. Октябрьский переворот — это и есть то самое форс-мажорное обстоятельство.
Насколько был опасен Гитлер?Сталин просчитался с новой схемой мировой революции — Гитлер разгадал его планы и сам напал на СССР. Одна только разработка этой схемы делает Сталина преступником, а ВКП(б) преступной организацией. Но, если в 1941-м над страной нависла гигантская опасность и тот же Сталин сумел выправить ситуацию и добиться победы советского оружия, это может рассматриваться как реабилитирующий фактор?
Это зависит от ответа на очень важный вопрос — насколько Гитлер представлял опасность для биологического и культурного существования народов России?
Советские пропагандисты приложили максимум усилий для того, чтобы преувеличить возможности германской экономики и вооруженных сил. В конечном итоге родилась формулировка: «Красная Армия спасла мир от фашистской чумы». Очевидно, если бы Гитлер заявил о том, что после победы он погасит солнце, советские пропагандисты говорили бы: Красная Армия спасла для мира небесное светило.
В планы Гитлера действительно входило частичное истребление и частичное порабощение народов России, лишение их культурной идентичности. Можно привести массу соответствующих цитат из вождей рейха.
Однако намерения и возможности не всегда совпадают. Немецкие маршалы и генералы писали в своих мемуарах, что победить во Второй мировой войне они не могли. Причем некоторые из таких произведений были опубликованы в СССР еще в очень давние годы, когда и формировался тезис о «спасении мира». Одно противоречит другому, но вот перед нами сборник воспоминаний крупных германских командующих под общим заголовком «Роковые решения». Выпущен в 1958 году Военным издательством Министерства обороны СССР[490].
