Дмитрий Калюжный - Армагеддон завтра (учебник для желающих выжить)
Одни из самых серьёзных рисков, с которыми международный бизнес постоянно стакивается, – это валютные риски. Они сейчас даже больше, чем политические риски (например, возможность того, что иностранное правительство национализирует вложения). Всякий раз, когда стоимость международных валют пересчитывается в национальные валюты стран, проявляются эти риски. Если иностранная валюта падает, вся дебиторская задолженность (задолженность покупателей перед компанией) и все счета дебиторов, выраженные в этой валюте, падают в цене. Если иностранная валюта растёт, всё подлежащее выплате (например, займы) дорожает.
Исследование пятисот удачливых корпораций США в 1992 году показало, что все они считают валютные риски своей самой большой головной болью. Более того, 85 % участников заявили о необходимости использовать дорогие финансовые стратегии для снижения этих рисков. Существенно, что чем крупнее и разветвлённее компания, тем больше случаев страхования.
На борьбе с этими многочисленными проблемами создалась целая финансовая отрасль (фьючерсные рынки и другие финансовые производные инструменты). В большинстве случаев затраты на страхование таких рисков непомерно высоки, особенно если дела ведутся не в одной из шести основных валют, или если временнóй период достаточно долог. С другой стороны, если не страховать такой риск, то это авантюра, которая может подвергнуть опасности всю корпорацию.
Разумеется, среди высших лиц корпораций, страдающих от этих рисков, могут найтись такие, которые поддержат идею введения терры, как мировой валюты. Терра снизит риски, и они будут спать спокойно. А что скажут высшие лица страховых компаний и прочие причастные, наживающиеся как раз на том, что существуют риски?..
И так во всём. Ныне сложно заключать долгосрочные контракты, потому что ключевая составляющая любого контракта – стоимость, должна оставаться открытой для корректирования, если партнер находится в другой стране. Казалось бы, желание уйти от этих сложностей подтолкнёт бизнесменов к согласию на введение терры. А какое мнение будет у наживающихся как раз на делании «быстрых денег»?..
Из-за отсутствия настоящего международного стандарта стоимости контрактные и инвестиционные издержки увеличиваются с появлением каждого дополнительного участника международной торговли; это оборачивается повышением стоимости всех товаров и услуг, предназначенных для международной торговли, а расплачиваются по всему миру потребители, как конечное звено в этой цепочке неэффективности. Разумеется, потребители и часть производителей проголосуют за терру! А как проголосуют финансовые корпорации и банки, чей доход тем выше, чем выше стоимость товаров и услуг?..
Никакими разумными доводами переломить ситуацию нельзя. Только катастрофа откроет возможность перемен. Вот тогда окажется востребованной и гениальная идея Бернара Лиетара – терра, международная «торговая корзина» с прицепленным к ней демерреджем. А до катастрофы рукой подать. Лиетар пишет:
«Если инициативу никто не проявит и ни один из корректирующих механизмов не будет применён, предсказуемые последствия будут заключаться в том, что когда-нибудь в спекулятивном безумии современной валютной системы спекулятивная составляющая достигнет 90 % или даже 99,9 % всех прочих. И тогда существующий „модус вивенди“ рухнет, сопровождаемый экономической катастрофой.
Я искренне надеюсь, что этого не случится, потому что на фоне такой глобальной катастрофы даже кризис 1930-х годов представится приятным пикничком. Как-никак кризис 1930-х поразил экономику стран, в которых проживало только 20 % мирового населения. Южная Америка, Россия, большинство стран Азии не подверглись его влиянию и даже экономически расцвели, в то время как США и Западная Европа содрогнулись от потрясений. Крушение сегодняшней денежной системы затронет всё человечество на огромных пространствах, потому что глобальная интеграция открыла границы стран, экономик, даже традиционных сообществ, которые ещё 60 лет назад были вполне самодостаточными».
Бернар Лиетар надеется, что ввести терру удастся сейчас, по настоянию экономического сообщества, либо в результате инициативы правительства США или группы стран. Однако такие серьёзные эксперты по денежной системе, как Мильтон Фридман и Анна Шварц, пришли к довольно тягостному выводу о том, что существенные перемены в этой системе никогда не совершаются до проявления негативных результатов, а всегда после, когда их на то обязывает фактически грянувший кризис. Но и в чрезвычайной ситуации направление перемен зависит не от экономической целесообразности, а от политической конъюнктуры…
Путь к дому
Если ты рядом и дети тоже
Нет ничего на свете дороже
Главное в жизни – семейный круг
Без расставаний и долгих разлук…
Дом: деградация от прогресса
В ожидании катастрофического разрешения тянущегося уже давно всемирного эколого-социального кризиса надо понять, что помимо «магистрального» пути развития (полной гибели) и «дополнительного» к нему (возврат в пещеры), есть и третий путь. Он реален, потому что человек имеет своё место в экосистеме, и вполне может в ней существовать и дальше. Надо только скорректировать своё поведение.
Объясним, что это значит – «место в экосистеме». Предположим, существует некоторая трофическая пирамида без человека. В ней волки едят зайцев, зайцы едят траву, а трава «питается» от земли. Как может встроиться сюда человек? Если он решит питаться зайцами, то, чтобы не нарушить природного равновесия, он, забирая для питания некоторое количество зайцев, должен забирать и соответствующую этому количеству долю травы, которой питаются зайцы. Надо подумать и об интересах волков, которые остались без еды. И так далее. Иначе говоря, у человека есть своя доля в общих ресурсах, но, потребляя их, главное – не брать лишнего.
Наш «третий путь» на Земле – изменение способа нашего существования. Современные технологии позволяют жить в ладу с природой, когда человек получит достойные условия жизни, и в то же время кардинально снизит своё негативное воздействие на природную среду. Из всего этого следует, что человеку надо (а) развернуться лицом к природе и (б) изменив параметры финансовой системы, (в) заставить хозяйство служить не финансовым, а общественным интересам.
О чём идёт речь?
Речь идёт о доме.
Пункты «а» и «б», если изложить их чуть-чуть научнее, должны звучать так: надо заняться экологией и экономикой. В этих словах «эко», в переводе с греческого, как раз и означает «дом». Наш дом – как планета в целом, так и жилище каждого из нас, – разрушены безудержным прогрессом. Стремление взять у природы её богатства и потратить их на себя сходно с поведением нерадивого крестьянина, который, чтобы протопить избу зимой, выдёргивает из стены брёвна и кидает их в печь. Скоро ему протапливать будет нечего и нечем.
Человек, посмотрев, где и как он живёт, должен бы ужаснуться и срочно переменить свой образ жизни! То, что искусственные постройки – города и дороги, на громадных площадях замещают собою природу, ещё полбеды. И урон, который современная жилая застройка непосредственно наносит окружающей среде, – только десятая часть истинных потерь. Анализ показывает, что на единицу ресурсов, потребляемых собственно в домах (вода, энергия), обслуживающие города системы тратят вдесятеро больше!
То же самое и с отходами: кажется, что их очень много, а на самом деле их СТРАШНО много.
По мнению Ю.Н. Лапина[92], на наше «прогрессивное» жильё приходится до трети всего ущерба, наносимого природе цивилизацией. А если учесть производство товаров потребления, связанных с обустройством жилища, – и до половины, а то и поболее. В свете этих данных, кстати, политика защитников природы, протестующих против промышленных загрязнений, выглядит противоречиво и непоследовательно: ведь они не спешат отказаться от горячей воды, электричества и канализации в своих квартирах. И, собственно, не предлагают альтернативы.
А мы предложим. Для решения многих проблем всего-то и надо, что учесть опыт предков и умножить его на мощь современной науки.
Старинное сельское жильё в целом было вполне пристойным. Дом не отгораживал человека от окружающей природы, предлагал физический труд по самообслуживанию, позволял вести более или менее здоровый образ жизни, или, как говорят сейчас, жить в соответствии с идеологией «естественного» здоровья. Но имелись и недостатки: отсутствовали бытовые удобства и, соответственно, не обеспечивались хорошие санитарно-гигиенические условия; физический труд был чрезмерно велик. Зато устойчивая и большая семья уберегала человека от психических перегрузок, обеспечивала преемственность культуры и высокий уровень социальной защиты.
