Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса
Бригады спецназа должны быть высажены строго накануне часа X, в день Y в глубоком тылу противника, в точках, жизненно важных для его экономики, свя-зи, обороны, автомобильных, железнодорожных и авиационных сообщений, производства и энергоснабжения.
Все мотострелковые и танковые дивизии были преобразованы в крайне гибкие, способные к самостоятельному ведению боевых действий соединения. Этим наступательным силам было придано вертолетное сопровождение. Все это предусмотрено, задумано и подготовлено для ведения внезапной войны в тес-ной связи с соединениями спецназа, которые, будучи заброшены глубоко в тыл (до 500 километров), должны быть разделены на разведывательные группы, диверсионные группы и группы уничтожения человеческих целей — потенци-ально опасных представителей гражданской и военной власти.
<…>
Спецназ постоянно обучается, и его под видом спортивных, культурных, проф-союзных или туристических делегаций посылают во временные поездки по странам, которые могут быть втянуты в возможный конфликт. Спецназовцев встречают так называемые спящие агенты, завербованные на долгосрочной ос-нове не для шпионажа, но для того, чтобы быть проводниками в час X. В этом духе легко «перевести» некоторые советские публикации, такие как, например, вот эту, подписанную генералом Ю. Я. Киршиным: «Внутри капиталистических и развивающихся стран есть противники их правительств, которые во время войны будут известными им средствами помогать социалистическому лагерю».
Эти тексты датированы 1987 годом. Полковник Анри Пари, в «Стратежик», указывает на эту проблему. Разработанная в общем виде для наступления, в осо-бенности для глубинного наступления, советская воздушно-сухопутная доктрина такова, что ее осуществление приведет к уничтожению всякого понятия о протяженности линии фронта. Именно ГРУ, конкретно его Пятый отдел, разра-ботал средства поддержки такого наступления. По-видимому, в постоянном рас-поряжении того же отдела находился и спецназ, размещенный в каждом из шестнадцати сухопутных округов и на каждом из главных флотов. ГРУ также располагает аналогичными бригадами, прямо подчиненными начальнику отдела, для мгновенного реагирования по указанию самого начальника Генерально-го штаба.
Дело обстоит так, как обстоит. Я бы сказал: только так. Поэтому и необходимо как можно быстрее предпринять немедленное и углубленное контрстратегиче-ское исследование нынешней деятельности маршала Н. В. Огаркова, связанной с состоянием и развитием его военно-политических доктрин и позиций. Этого требуют наши собственные, на данный момент конфиденциальные, быть может глубоко конфиденциальные, задачи, решение которых невозможно без выясне-ния текущих оперативных замыслов — как СССР, где, как мы предполагаем, маршал Огарков является преемником генерал-полковника С. М. Штеменко, так и вообще тайных сил восточного социалистического блока, обнаруживающего диалектическое тяготение к тайным позициям нашего собственного стана, чья область действия впредь, похоже, будет ограничена только субконтиненталь-ными пространствами Западной Европы.
Каков же текущий оперативный замысел маршала Н. В. Огаркова? Именно сей-час это крайне важно знать, поскольку мы имеем информацию, будто бы после вынужденного — или организованного в рамках маскировки — ухода с поста ему доверена — или он настаивает на том, чтобы ему была доверена, — ответствен-ность за западный «оперативный театр», иначе говоря, за любое возможное советское военно-политическое проникновение в Западную Европу.
Судя по сообщениям о том, что всякое возможное советское силовое вмеша-тельство в Западной Европе сдерживается политическим руководством, оно, если все-таки произойдет, будет не прямым военным нападением, а типичной советской «нормализацией», возможной только в форме и рамках комбиниро-ванного континентального маневра под изначальным ядерным прикрытием.
Ядерным прикрытием, на самом деле не активным, или только отчасти, на так-тическом уровне, активным. Причем разве что в самом начале маневра комби-нированного, включающего, с одной стороны, операцию по передовому внутри-континентальному проникновению групп стратегического вмешательства спец-наза, и, с другой стороны, одновременное оперативное вмешательство с помо-щью бронетанковых сил, призванных определить, но не «линию фронта», кото-рой не будет, как и вообще не будет в собственном смысле слова «фронта», но только направление континентальной «нормализации».
Добавим, что комбинированная стратегия — прорыв, проникновение и бросок вглубь сил специального стратегического назначения, подкрепленные быстрым бронетанковым вмешательством, — относится только к очень ограниченному пространству, от Чехословакии до Афганистана; вспомним быстрое взятие спецназом Праги, а затем и Кабула — в обоих случаях руководство операциями тайно осуществлял сам маршал Н. В. Огарков.
Поэтому мне представляются важными настойчивые попытки Пьера де Вильма-реста определить истинное значение аппарата оперативной дезинформации ГРУ, особые задачи которого восходят на уровень уже непосредственно Гене-рального штаба Красной армии, а также его стремление, в рамках книги о ГРУ, окончательно разгадать тайну маршала Н. В. Огаркова как мастера оперативной информации. Не станет ли вчерашний «мастер маскировки» в ближайшие годы «мастером нового мира»?
Ги Дебор: «Тайна господствует в мире прежде всего как тайна господства». И далее: «Там, где дезинформацию именуют, ее нет. Там, где она есть, ее не име-нуют».
Но, если мы хотим действительно координировать свои усилия с новой совет-ской политикой, нам необходимо внести в этот сценарий дополнительные эле-менты. Прежде всего исключить вызванную советским выдвижением в глубину континента опасность соскальзывания к состоянию войны. Доктринально опре-делить грань — очень тонкую — между «состоянием войны» и «нормализацией». Иначе говоря, сделать ситуацию приемлемой для всех ее возможных сторон, приемлемой в принципе.
По-видимому, главное здесь — определить политические условия, способные придать броску Красной армии на запад статус «нормализации», а также под давлением каких событий такая «нормализация» станет неизбежной и прием-лемой. Вот это и составляет «оперативную тайну» наступательной стратегии огарковской маскировки.
Я готов утверждать, что советское вмешательство в Западной Европе с прида-нием ему статуса «нормализации», исключающей «состояние войны», преду-сматривается сверхсекретным планом под оперативным наименованием «Посев и жатва».
Можно ли проникнуть в оперативную тайну «Посева и жатвы»? Полагаю, да. Кратко скажу, что мы также практикуем диалектический, контрадикторный под-ход к искомым проблемам, которого обычно придерживается советская военно-политическая мысль, что позволяет нам определить операцию «Посев и жатва» как начало подпольного, подконтрольного, развивающегося — саморазвивающе-гося! — революционного, троцкистско-космополитически ориентированного движения, способного вызвать «масляные пятна» тотальной — необратимо тотальной — дестабилизации, дезинтеграции политического и социального про-странства Западной Европы, иными словами, всеевропейского «мая 1968 года». Но на этот раз, что понятно, с абсолютно противоположным внутренним смыс-лом. И с последующей «нормализацией». Иначе говоря, это будет структурным контрвнедрением с разворотом в противоположную сторону гошистской троцкистско-космополитической операции по типу 1968 года, которая в то время, как известно, по замыслу понятно какого тайного центра, была направлена на свержение голлизма во Франции, а затем через создание «масляных пятен» — овладение и другими странами Западной Европы, прежде всего, что очевидно, по понятным причинам, имеющими выход в Средиземное море.
И снова Ги Дебор: «Самое главное всегда более всего сокрыто. Ничто за по-следние двадцать лет не было так оболгано, как история мая 1968 года. Из де-мистифицированного изучения событий тех недель и их происхождения можно было бы извлечь полезные уроки, но это государственная тайна».
Амторг: в сердце Уолл-стрит
Среди самых насыщенных глав книги Пьера де Вильмареста о ГРУ можно выде-лить «Годы Берзина (1924–1935)» и «Следом — крушение». Эти главы повест-вуют о советском проникновении в экономику, промышленность, синдикаты, университеты и культуру Соединенных Штатов и Великобритании, прежде всего в годы между двумя мировыми войнами; в них мы найдем безжалостную конста-тацию беспрецедентной социальной катастрофы, последствия которой тянутся в наши дни и обязаны завершиться удалением черной раковой опухоли измены, порожденной изначальным кретинизмом упадочного, беспросветно дегенера-тивного правящего класса. Тьма проникает в тех, кто ее вызвал.
