Николай Власов - Великий Бисмарк. Железом и кровью
Глава 15
Поворот
Вторая половина 1870-х годов стала, пожалуй, ключевым периодом в деятельности Бисмарка на посту имперского канцлера. Дело в том, что именно в это время ему пришлось столкнуться с рядом серьезных кризисов как во внутренней, так и во внешней политике. Эти кризисы были тесно связаны друг с другом и требовали для своего разрешения весьма серьезных усилий. Для того чтобы справиться с ними, «железному канцлеру» пришлось произвести не просто корректировку проводимого курса, а масштабный внешне– и внутриполитический поворот, причем принимавшиеся в ходе этого поворота решения носили стратегический характер и оказали огромное влияние на дальнейшую судьбу Германской империи.
О политическом повороте конца 1870-х годов написано очень много, тем не менее исследователи по сегодняшний день спорят о его сути и причинах. Пожалуй, правильным будет проследить истоки этого явления начиная с 1873 года, когда в Европе разразился первый в истории экономический кризис, охвативший одновременно все развитые страны, – предшественник мировых экономических кризисов ХХ века.
Начальной точкой стало обвальное падение курсов акций на Венской бирже, произошедшее 9 мая 1873 года. В течение лета кризис, как лесной пожар, охватывал одну за другой остальные европейские страны и США. К октябрю он добрался до Германской империи. Здесь его масштаб был существенно усилен тем обстоятельством, что в предшествующие два года в стране буйствовала так называемая «грюндерская горячка». Во многом за счет миллиардов, поступивших из Франции, деловая жизнь в новообразованной Германской империи переживала невиданный подъем. Основывались новые предприятия, банки, акционерные общества, курсы ценных бумаг стремительно шли вверх. В течение двух лет промышленное производство в стране выросло на треть. Кризис 1873 года, получивший название «грюндерского краха», оборвал этот взлет и привел к не менее стремительному спаду деловой активности.
Вслед за обвальным падением курсов акций начались, как это обычно бывает, банкротства финансовых институтов. Реальный сектор экономики тоже оказался под ударом – производство (в стоимостном выражении) за год упало на 15 процентов. Предприятия сокращали объемы выпуска продукции или закрывались, работники оказывались на улице. К началу 1874 года о своем банкротстве объявили в общей сложности 61 банк, 116 промышленных предприятий и четыре железнодорожные компании. Надежды на то, что кризис будет носить кратковременный характер, не оправдались; Германская империя вступила в долгую фазу экономической депрессии, продолжавшуюся с незначительными перерывами до начала 1890-х годов. Это само по себе серьезно осложняло Бисмарку проведение успешной внутренней политики, поскольку уровень напряженности в обществе стремительно нарастал.
В прессе, которая активно комментировала все происходящее, начались оживленные поиски виновных. На роль таковых были назначены в первую очередь биржевые спекулянты, стремительно обогащавшиеся в эпоху «грюндерской горячки». Обвинение в спекуляциях затронуло многих финансистов и предпринимателей, поддерживавших либеральные партии или даже находившихся в их рядах. Все чаще в общественном мнении либералы ассоциировались не с победоносным объединением Германии, а с «грюндерским крахом».
В условиях сокращения внутреннего спроса – так, например, потребление металла в империи с 1873 по 1879 год упало вдвое – германская промышленность была вынуждена делать ставку на внешние рынки. Объем экспорта стремительно рост. Немецкие товары пользовались в тогдашней Европе славой не очень качественных, но дешевых и занимали примерно ту же нишу, которую сто лет спустя займет китайская продукция. Демпинговые цены позволяли успешно повышать объемы продаж, но уменьшали нормы прибыли. Компенсировать себя немецкие промышленники могли бы на внутреннем рынке – но только в том случае, если бы их продукция была защищена заградительными пошлинами на импорт. Однако Германская империя, следуя прусской традиции, руководствовалась в своей таможенной политике принципами свободной торговли.
Вскоре после начала финансово-промышленного кризиса, в 1875 году, стали очевидными кризисные явления в сельском хозяйстве. В первую очередь это касалось прусских помещиков, благосостояние которых строилось на выращивании и продаже зерновых. В середине 1870-х годов Европу начинает все в больших объемах завоевывать дешевое зерно с Американского континента, конкурировать с которым было практически невозможно. Другим важным соперником стало опять-таки существенно более дешевое российское зерно. Цены поползли вниз, многие представители прусской политической элиты оказались на грани разорения.
В связи с этим в середине 1870-х годов в стране начала все громче звучать агитация в пользу введения протекционистских пошлин, которые защитили бы Германию от иностранной конкуренции. Словно грибы после дождя, одна за другой вырастали влиятельные организации, поддерживавшие защиту отечественного производителя. Первым в ноябре 1873 года образовался «Германский союз производителей железа и стали». В январе 1876 года за ним последовал «Центральный союз германских промышленников». Месяц спустя для защиты интересов сельского хозяйства на свет появилось «Объединение сторонников экономической и налоговой реформы». Все эти организации активно сотрудничали друг с другом и оказывали серьезное давление на общественное мнение, политические партии и, не в последнюю очередь, на правительство. При этом они оказывались естественными противниками либералов, которые выступали за сохранение принципа свободной торговли и против любого вмешательства государства в экономику.
Тема взаимодействия Бисмарка с деловыми кругами является одной из наименее исследованных в биографии «железного канцлера». Тем не менее можно констатировать, что такое взаимодействие существовало. Оно носило двоякий характер: Бисмарк интересовался экономическими сюжетами и как глава правительства, и как весьма обеспеченный человек, располагавший значительным капиталом. Его основным советником являлся уже упоминавшийся выше банкир Бляйхредер, для которого «железный канцлер» в 1872 году добился дворянского титула. Тот факт, что Бисмарк увлекался больше дипломатией, чем курсами акций, и в вопросах экономической политики предоставлял своим подчиненным несколько большую свободу, чем в остальных областях, еще не говорит о том, что он был полным профаном в данной сфере.
Правда, изначально к идее введения покровительственных пошлин канцлер отнесся прохладно. В декабре 1875 года, приняв делегацию представителей металлургической промышленности, Бисмарк не проявил большого интереса к проблемам экономической политики и не выразил желания кардинально менять существующий курс. Однако уже вскоре его позиция изменилась.
Помимо растущего давления со стороны германских деловых кругов, это имело еще одну важную причину. Мечтой Бисмарка было сделать имперский бюджет независимым от так называемых «матрикулярных взносов» со стороны отдельных государств – членов империи. Поскольку у общегерманского бюджета было сравнительно немного источников доходов, он в середине 1870-х годов имел стабильный дефицит, покрывавшийся за счет поступлений от «субъектов федерации». Резкий рост доходов от таможенных пошлин позволял изменить эту ситуацию и тем самым усилить позиции центральной власти, то есть самого Бисмарка.
В то же время «железный канцлер» отдавал себе отчет в том, что поворот в экономической сфере будет резко негативно воспринят его союзниками – либералами. Однако к этому моменту Либеральная эра уже начала клониться к своему закату. События вокруг имперского военного закона 1874 года, несмотря на одержанную Бисмарком убедительную победу, отчетливо продемонстрировали те пределы, дальше которых даже национал-либералы не были готовы уступать. В Национал-либеральной партии в середине 1870-х годов все громче раздавались голоса о том, что пора не только идти навстречу «железному канцлеру», но и требовать от него ответных шагов. Однако идти на серьезные уступки со своей стороны Бисмарк не собирался.
Имелось и еще одно важное соображение. Вильгельм I, надежная опора «железного канцлера», неуклонно приближался к своему 80-летию. Уже многие годы за кулисами берлинской политической сцены делались прогнозы на случай внезапной кончины монарха. Все эти прогнозы объединяло одно – они были неутешительны для Бисмарка. Наследником престола являлся Фридрих Вильгельм, находившийся под влиянием жены и матери и считавшийся надеждой либералов. Можно было с уверенностью предположить, что с его вступлением на трон эпоха Бисмарка закончится, а время либеральных преобразований, наоборот, начнется. И то и другое было совершенно не в интересах «железного канцлера». Единственным выходом для него оставалось нанесение по либералам упреждающего удара, который должен был существенно уменьшить их влияние и привести к полной лояльности Бисмарку. Таким образом, экономический поворот естественным образом совмещался с внутриполитическим.
