Элиот Аронсон - Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление
Геббельс мастерски навязывал немецкой нации нацистский взгляд на вещи, давая событиям ярлыки с легко запоминающимися лозунгами или выражениями, которые овладевали вниманием немцев, и направляли их мышление в определенное русло. Например, он настаивал, что слово Fuhrer («вождь») следует применять только для обращения к Гитлеру. Чтобы унизить демократию, нацисты называли Веймарский парламент Quasselbude, или «говорильня». Чтобы связать русских с британцами как врагов Германии, он назвал неудачный британский рейд «наступлением Майского», по имени советского дипломатического представителя в Лондоне, таким образом создавая впечатление, будто этой рейд проводился для успокоения Советов. Чтобы обеспечить надежду в 1942 году, Геббельс придумал выражение schleichende Krise («ползучий кризис»), намекая на экономические, социальные и политические волнения и беспорядки в Англии. Хотя задним числом эти фразы могут показаться надуманными, они создавали «картинки в голове», рисующие мировую реальность: «Русские с британцами находятся в сговоре, чтобы добраться до нас; к счастью, в Англии беспорядки, и у нас есть наш лидер».
Чтобы снизить остроту восприятия мародерства, пыток, убийств и геноцида, осуществляемых в качестве государственной политики, применялись эвфемизмы. Например, гестапо не арестовывало граждан, а подвергало «предупредительному заключению»; они не крали собственность, а «брали ее под надежную охрану». Вторжение в Польшу было «полицейской акцией», а последующее убийство ее граждан получило название «экстраординарных действий по умиротворению». Зданиям в концлагерях давали бодрые, радостные названия типа «Счастливый соловей», «Розарий» и «Институты ингаляции и водолечения». И евреев в нацистской Германии никогда не травили газом и никогда не убивали; их просто подводили к «окончательному решению» или применяли к ним «специальное обращение».
Геббельс создавал «картинки в головах» также и с помощью инсинуаций и слухов. Обычная тактика заключалась в нападках на прессу (особенно иностранную) как на лгунов и пособников жестокостей и зверств, что подталкивало немецких граждан к мысли, будто любое неблагоприятное для режима сообщение является предвзятым, пристрастным. В те годы, когда нацистская партия еще только продвигалась к власти, Геббельс порочил репутацию членов «оппозиции», распуская слухи о якобы связанных с ними скандалах. К концу войны, когда Германия терпела на поле битвы одно поражение за другим, распространялись слухи, будто бы немецкие ученые близки к завершению работы над двумя видами нового оружия — субмариной «U», способной двигаться под водой на высоких скоростях, и зенитным орудием, чьи ракеты притягивались к самолету как магниты. Цель таких слухов состояла во внушении уверенности, что Германия еще может выиграть войну и должна продолжать борьбу, несмотря на непрерывные поражения.
Нацистская пропаганда широко использовала эвристику для обеспечения согласия со своей информацией. Например, митинги и пропагандистские фильмы всегда показывали одобрительно вопящие, аплодирующие и салютующие массы сторонников нацистов. Нам это известно как эвристика социального консенсуса — если с этим соглашаются все, то я тоже должен согласиться.
Нацистские лозунги выражали уверенность: «Присоединяйся к нашей борьбе», «Сражайся вместе с нами», «Адольф Гитлер — это победа». Всякий раз, когда Гитлер выступал, он говорил с абсолютной уверенностью в цели нацизма и способности немецкого народа осуществить эту цель. Как мы убедились ранее, уверенность оратора повышает вероятность того, что сообщение будет принято и одобрено.
Гитлер и Геббельс широко пользовались историческими символами и памятниками, чтобы преподнести режим в соответствующей упаковке. Когда Гитлер шел к власти, он провозгласил свои «Двадцать пять тезисов», названием напоминающих о девяноста пяти тезисах, которые немецкий религиозный реформатор Мартин Лютер прибил к церковной двери в Виттенберге. Нацистские произведения искусства и плакаты нередко создавались в подражание стилю Альбрехта Дюрера, намекая на исторические корни режима. Популярным жанром нацистского кино была историческая биография. В таких фильмах жизнь национального исторического героя типа Фридриха Шиллера или Отто фон Бисмарка изображалась с акцентом на параллелях (часто не имеющих отношения к делу) с жизнью и временами Адольфа Гитлера.
Архитектура также служила в качестве упаковки Третьего рейха. Под руководством Альберта Шпеера нацисты планировали обширную программу строительства общественных зданий специального характера. Из-за тягот войны построено было немногое. Те здания, которые все-таки удалось построить, служили целям нацизма. Например, к числу приоритетных относились спортивные арены, гигантские залы для собраний, кинотеатры и театры — все это можно было использовать для политических целей. Нацистский стиль, которому лучше всего подходит название «Нордического эллинизма», был классическим по замыслу, но гигантским по масштабам. Общественные здания должны были выглядеть как увеличенные греческие храмы, с возвышающимися ступенями и рядами колонн. Такой стиль укреплял образ нацистов как наследников великих культур прошлого. Человек, вступивший в подобное сооружение, ощущал собственное ничтожество перед мощью государства, выраженной в этом здании. Оригинальные греческие храмы, наоборот, всегда строились в соответствии с человеческими пропорциями, создавая у посетителя ощущение, выраженное Протагором: «Человек есть мера всех вещей».
Другой заботой нацистской пропаганды было создание отрядов сторонников, лояльных к нацистской партии. В ходе борьбы за власть Гитлер одел своих последователей в коричневые рубашки. Публичное ношение нацистской коричневой рубашки стало актом преданности делу. Реакцией остальных немцев поначалу была насмешка. У многих сторонников подобная реакция вызвала эффект еще большей преданности делу нацистов. Скорее всего, молодой нацист в коричневой рубашке рациональными мыслями объяснял себе свою приверженность: «Эта насмешка — лишь малая цена, которую приходится платить за благородное нацистское дело», вместо того чтобы признать, что коричневые рубашки и нацистский фанатизм были довольно глупы. Он, несомненно, обращался за социальной поддержкой к таким же коричневорубашечникам, и Гитлер получал еще одного лояльного члена группы сплоченных последователей.
Самая, без сомнения, демоническая и эффективная уловка нацистской пропаганды объединила апелляцию к страху с тактикой гранфаллуна. После Первой мировой войны экономика Германии была в руинах, частично из-за требований, предъявленных Версальским договором. Результат был разрушительным для немецких граждан. Высокий уровень инфляции наряду с высоким уровнем безработицы подрывал семью и многих сделал нищими. Большое число мужчин чувствовали себя униженными, потому что не могли содержать семьи. К этому страху добавились расовые предубеждения, столетиями существовавшие в Европе. Арийцы верили, что они были расой сверхлюдей (ведущих свое начало прямо от Адама, Яфета или Атланта, в зависимости от конкретного мифа). Им было суждено объединить немецкий народ, очистить арийскую подлинность и подчинить низшие расы (особенно евреев, негров и цыган). Подобные расовые предубеждения продолжают существовать, как об этом свидетельствуют неонацисты, Ку-Клукс-Клан и члены милиционных групп,[124] поддерживающие превосходство белой «расы»8.
Гитлер и Геббельс сумели воспользоваться преимуществом националистических страхов и предубеждений, предложив решение в виде гранфаллуна. Большая часть нацистской пропаганды, если не вся она, была посвящена одной теме: во всех национальных проблемах виноваты евреи. Например, фильм 1940 года «Вечный жид» о роли евреев в истории, подававшийся в качестве документального, изображал еврея как жадно гребущего деньги негодяя, который не только высасывает из общества все соки, но и несет с собой болезни и лишен правильных ценностей. Сцены из фильма показывали ритуальный забой животных в «кошерном стиле», специально его «приукрасив», чтобы создать иллюзию существования садистских обычаев в еврейской религии. В таком же тоне фильм «Еврей Зюсс» ярко излагает историю о еврее, изнасиловавшем немецкую девушку. Образ еврея, как существа презренного, низшего и угрожающего, постоянно повторялся в речах, плакатах, фильмах, газетах и даже в академических научных трудах.
Как следовало разрешить эту проблему с еврейской опасностью? Немецкий народ некогда был гордой нацией; под руководством Адольфа Гитлера Германия может положить конец еврейской угрозе и вновь вернуться к прошлому величию. Чтобы убедительно донести до аудитории эту мысль, нацистская пропаганда сначала показывала, что партия поддерживает традиционные немецкие ценности. На нацистских плакатах нередко изображались сцены традиционной семейной жизни — женщина, кормящая грудью ребенка; дети, счастливо смотрящие в отдаленное будущее, с нацистским знаменем, развевающимся на заднем плане; отец, гордо стоящий рядом с семьей.
