Федор Раззаков - Как обуздать еврейство. Все тайны сталинского закулисья
Свою третью Сталинскую премию Кадочников получил в 1950 году за участие в фильме «Далеко от Москвы». Снял её всё тот же А. Столпер, однако она получилась слабой из-за низкого художественного качества материала. После этого в течение пяти лет Кадочникова в кино не снимали.
Однако в 1954 году режиссёр А. Ивановский вновь вспомнил о Кадочникове (они встречались на съёмках фильма «Антон Иванович сердится») и предложил ему главную роль в комедии «Укротительница тигров». Кадочников должен был сыграть лихого гонщика-мотоциклиста Ермолаева, который ставит в цирке головокружительный трюк — гонки на мотоцикле под куполом цирка. Участие в этом фильме принесло нашему герою новую волну успеха и славы. Так же, как и после выхода картины «Подвиг разведчика», актёра стали буквально заваливать любовными посланиями многочисленные поклонницы. Слухи о его любовных связях (на этот раз с женщинами) приобрели фантастические масштабы. Сам он на этот счёт как-то заметил: «Не поддаётся подсчёту число знаменитых актрис, с которыми завистники клали меня в постель! Моим амурным успехам мог бы позавидовать любой восточный шейх!»
Отмечу, что в прокате 1955 года фильм «Укротительница тигров» занял 2-е место, собрав 36,72 млн. зрителей. Чуть меньше собрали в прокате два других фильма, в которых актёр снялся параллельно с «Укротительницей…»: «Большая семья» и «Запасной игрок». Зато комедия 1956 года «Медовый месяц» имела куда больший успех у зрителей, породив также… очередную волну слухов о личной жизни Кадочникова. Дело в том, что в этом фильме он опять выступал в дуэте с актрисой Людмилой Касаткиной, после чего людская молва их быстро поженила. Очевидцы утверждают, что актёр и в самом деле был влюблён в молоденькую актрису, но та ни разу не дала ему повод надеяться на что-то серьёзное, поскольку она была счастлива в замужестве с режиссёром Сергеем Колосовым. Вот как она сама вспоминает об этом: «Павел Петрович, зная, что я не приготовлю себе еды на предстоящий день натурных съёмок, привозил на площадку термос с бульоном и таким образом поддерживал мои силы. А в Питере бывало, что какой-нибудь нерасторопный администратор забудет заказать мне машину, чтобы ехать на вокзал после съёмки или озвучания. А тут как из-под земли появится Павел Петрович на своём видавшем виды „ЗИМе“ и отвезёт к поезду. Конечно, в наших отношениях присутствовал оттенок некоторой влюблённости. Взаимной. Но у меня был муж, Серёжа. И ничего другого быть не могло и не произошло…»
Между тем во второй половине 50-х супруги Кадочниковы справили 25-летие совместной жизни. О том, какие они были в общении друг с другом, рассказывает их внучка Н. Кадочникова:
«У деда была мощная поддержка — рядом всегда находилась бабушка. Ведь говорят, что за каждым большим человеком стоит маленькая женщина. Эти слова можно отнести к моей бабушке. Не знаю, был бы Кадочников тем, кем стал, если бы не она. В быту он был совершенный ребёнок. Ей надо поставить памятник за терпение и работу на семейном фронте. Она была многообещающей актрисой, но отказалась от профессии ради мужа, став хранительницей семейного очага. Попробовал бы кто-нибудь на него посягнуть! Ведь многие актёры спивались не оттого, что были в душе алкоголиками, а потому что поклонники хотели с ними выпить на брудершафт, чтобы потом хвастаться этим. Розалия Ивановна брала огонь на себя, незаметно подливая мужу в рюмку воду вместо водки. Иногда в поезде к ним заходили в купе поклонники с бутылкой. Если Павел Петрович отказывался выпить, выдвигался серьёзный аргумент: „А за Сталина?“ Представляете? Но бабушка всё равно говорила „нет“, выгоняя непрошеных гостей. За это многие её ненавидели, считая стервой…
Недавно я перечитала их письма. Мне кажется, такой любви на свете не может быть: они буквально растворялись друг в друге. Конечно, в их жизни имели место какие-то неприятные истории. Много нереальных, приписанных Кадочникову приключений так, для красного словца. Хотя, может быть, что-то и было, ведь актёр — натура увлекающаяся. Но, во всяком случае, бабушка всё прощала, даже то, чего не было. Павлуша был всегда с ней, боготворил её. Однажды, когда при мне зашёл разговор о том, может ли мужчина иметь любовницу, дед ответил: „Только в том случае, когда семья — это святое и жена ни о чём не догадывается“. К бабушке нередко приходили какие-то женщины и шантажировали её, что у них ребёнок от Кадочникова. Она всегда очень спокойно реагировала: „Приводите ребёнка, скоро подойдёт Павел Петрович, и мы все вместе это обсудим“. После таких слов они, потрясённые, уходили и больше не возвращались. Бабушка никогда не устраивала мужу истерик и сцен ревности и всегда повторяла: „Как хорошо, когда человека любят. И я его люблю. Плохого артиста разве любили бы так?“ Когда они шли по улице с маленьким Петей, нередко незнакомые люди хватали ребёнка и обцеловывали бедного мальчика с головы до ног только потому, что он был сыном их кумира…»
Во второй половине 50-х Кадочников продолжал сниматься в кино, причём, в отличие от актёров своего поколения, довольно часто: иногда по несколько фильмов в год. Правда, заметных работ среди них практически не было. А потом грянул скандал, который надолго перечеркнул актёрскую карьеру Кадочникова в кинематографе.
В сентябре 1961 года в газете «Труд» была напечатана заметка «Автограф… на судебной повестке», где Кадочникова обвиняли в том, что он участвует в «левых» концертах. Как писал автор заметки: «Дух стяжательства и наживы всецело завладел душой художника, Кадочников перестал задумываться над тем, какими путями приходят к нему деньги…».
В заметке рассказывалось о том, что популярный актёр был в сговоре со своим администратором и в течение долгого времени участвовал в незапланированных концертах, выручку от которых они делили поровну. Однако когда эти «левые» концерты вскрылись и состоялся суд над махинаторами, то наказание они получили разное: если администратора осудили на три года тюрьмы условно, то актёр отделался всего лишь общественным порицанием.
Как утверждал позднее сам Кадочников, вся эта история была выдумана его недоброжелателями в кинематографической среде. Что таким образом они мстили ему за какие-то давние обиды и успеха на этом поприще добились: актёру надолго перекрыли кислород, перестав снимать в картинах. Тогда, чтобы не сидеть сложа руки, Кадочников ушёл в режиссуру. В результате на свет появились фильмы, снятые им, — «Музыканты одного полка» (1965), «Снегурочка» (1970), «Я тебя никогда не забуду» (1984).
Кроме этого, в свободные от работы часы Кадочников рисовал, занимался скульптурой, писал прозу.
Полоса забвения Кадочникова как актёра продолжалась до 1976 года, пока режиссёр Никита Михалков внезапно не предложил ему одну из ролей в фильме «Неоконченная пьеса для механического пианино». После выхода картины на экран о Кадочникове вновь вспомнили, и предложения сниматься от других режиссёров посыпались одно за другим. Но актёр был скуп на обещания и своё согласие сниматься давал не каждому. Так, в 1977–1978 годах он сыграл только в двух картинах: «Сибириада» и «Сюда не залетали чайки» (оба фильма вышли в 1979 году). В последней картине Кадочников снялся вместе со своим взрослым сыном Петром (он после школы поступил в Политехнический институт, однако в 30 лет решил посвятить себя искусству — закончил ЛГИТМиК). К сожалению, это была их последняя совместная работа. Вскоре после неё Пётр трагически погиб. Причём эта гибель выглядела более чем странно.
Весной 1981 года Пётр предложил отцу съездить отдохнуть в Прибалтику на Игналинские озёра. Однако у Кадочникова-старшего в то время было много работы (он снимался сразу в трёх картинах), поэтому от предложения сына он отказался. И Пётр отправился отдыхать один. А буквально через два дня после его отъезда Кадочниковым пришло сообщение, что их сын погиб.
Вспоминает Н. Кадочникова:
«Трагедия произошла в Прибалтике. Где бы папа ни находился, он обожал прыгать с деревьев. Он взбирался на берёзу и прыгал вниз, держась за верхушку. Папа несколько раз проделывал этот рискованный трюк вместе со мной. Наклонял гибкий ствол берёзы, мы хватались крепко за верхушку и резко взмывали вверх. Ощущения от полёта были необыкновенные. Это случилось на пикнике… Тогда в Прибалтике он не учёл одного: сосна в отличие от берёзы имеет очень ломкий ствол. Картина его гибели до сих пор стоит передо мной: папа вскочил, быстро взобрался на сосну — всё произошло почти мгновенно. Потом резкий звук и… всё. И только его друзья и мама стоят растерянные, не понимая, что же случилось.
Через тридцать дней после папиной гибели Павлу Петровичу нужно было продолжать сниматься в фильме „Бешеные деньги“. Не представляю, как он это перенёс. Дедушка рассказывал, что ему сочувствовал Евгений Матвеев, с которым у него всегда были тёплые отношения: „Обнимемся с Матвеевым, постоим, поплачем. Потом он скажет: "Ну что, Паша, будем работать?" — я отвечал: "Будем!" И шли играть комедию“.
