Газета Завтра Газета - Газета Завтра 971 (28 2012)
Он пережил это на своем опыте, когда во время пыток ему проломили череп: "У меня было сотрясение мозга и открытые раны головы — после того, как тюремщики швыряли меня на пол. Ждал 10 часов, пока меня отвезли в больницу. После операции мне сказали, что на полчаса позже я умер бы или остался бы парализованным на всю жизнь, потому что началось воспаление мозга. Они обращались со мной, как с жертвенным животным — меня везли обратно в тюрьму через два дня после операции, связанного по рукам и ногам, пять часов, на полу тюремного фургона".
В отношении него применяли тактику постоянного перевода из тюрьмы в тюрьму — чтобы не было никакой адаптации: "Сначала меня держали в тюрьме Сарая на территории Газы, когда израильтяне еще были в секторе. Вторая тюрьма была в аль-Рамна, потом Айлон, затем Ашкалон, Кфар-Юна, Нафха, Бер-шева, Рамон, Ишель, Охликедар, Хадарим, Шатта".
"Стратегия похищения" против тюремного срока в 1000 лет?
На всякое действие рано или поздно находится ответ — этот трюизм иллюстрируется в Святой земле, как нигде, наглядно. Если 64 года назад палестинцы были обычными крестьянами, то за годы оккупации они научились всем методам борьбы. Их арестовывают за любое сопротивление режиму — и они стали брать в плен солдат противника. Шалит — далеко не первый пример похищения солдата. Но первый, за кого Израиль убил полторы тысячи человек в Газе во время операции "Литой свинец" и потом обменял на него 1200 палестинских заключенных.
Яхью Ас-Синуара обвинили в похищении двух израильских солдат, когда он уже сидел в тюрьме. Он руководил этими операциями из застенков — да, и этому они научились, несмотря на беспредельную жестокость режима. Ведь палестинцам пришлось освоить все приёмы партизан и подпольщиков, все навыки жизни под оккупационным режимом, построенном на безудержном хвастовстве, страхе смерти, идее национального превосходства и всеобщей военизированности.
"Стратегия похищения солдат — единственный способ освободить наших товарищей. В Израиле нет ни нормальных сроков, ни помилований, ни пересмотра дел. Они приговаривают наших заключенных к 6-10-20 срокам жизни, дают по 500, 700, 1000 лет. Таким людям невозможно увидеть свободу. 20 лет длятся переговоры Палестинской администрации — они ни к чему не привели, хотя во всем мире мирные соглашения приводят к освобождению заключенных. Израиль — это исключение из мировой практики во всех смыслах".
Ас-Синуар напоминает, что Израиль добровольно освобождает только тех, кого посадили за похищение автомобилей или распространение наркотиков.
"С сионистами невозможно договориться ни о чем — они обманывают всех. Они даже пророков обманывали на протяжении всей истории. Если бы мир узнал, как страдают палестинские узники, у людей волосы бы встали дыбом. С ними обращаются хуже, чем с животными. Это за пределами человеческого разумения, это чудовище для уничтожения людей не только палестинского народа", — говорит ас-Синуар.
"Это не Израиль — это фашизм", — резюмирует мой собеседник: "Они далеки от Женевских соглашений и гуманного отношения с заключенными как небо от земли".
Одинчка 120х80 см
Вокруг дома Аймана Хатима Афифа аш-Шахрира в Газе все заборы расписаны приветствиями ему — он отсидел в израильской тюрьме 19 лет, был приговорен к 550 годам, вышел на свободу по обмену Шалита. Он происходит из знаменитой палестинской семьи. Забрали его, когда ему исполнилось 28 лет. Без него выросли три его дочки, две из них без него вышли замуж и родили ему внуков.
Айман возглавлял одно из отделений "Бригад Изз ат-Дина аль-Кассама", боевого крыла сопротивления. Обвинили его в том, что он участвовал в нападении на израильских солдат в районе Газы.
Переводчик просто узнал его на улице, хотя знаком лично не был. Айман и его жена пригласили нас домой. Вся лестница и весь их подъезд уставлен цветами в его честь.
"Дом, в котором мы сейчас находимся, я построил своими руками. Меня арестовали спустя 9 дней, как я поставил оконные рамы", — говорит бывший узник.
Айман сидел в камере, которая вообще не может быть предназначена для людей: "Одиночная камера — это 120 на 80 см — в такой камере нельзя ни лечь, ни встать, ни протянуть ноги, в ней нет ничего, один раз в день дают еду, которую невозможно есть.
Я знаю трёх заключенных, которые отбывали в таких камерах по 25 лет".
Айман уверен, что бессмысленные сроки в несколько пожизненных дают с одним расчетом, — это должно сломить волю заключенного: "Человек должен сидеть в каменном мешке и понимать, что умрет здесь. Но они ошибаются — у каждого палестинца есть надежда на Всевышнего, это нельзя отобрать".
Одних заключенных без конца переводят, других держат в одном и том же месте десятки лет: "Я 18 лет провел в одной тюрьме Навха. Я единственный, кого так долго держали в одном и том же месте".
Свидания и письма в "пятизвездочных" тюрьмах
"Пять лет с 2006 года не было ни одного посещения ни у кого из заключенных. Мой отец умер, он не видел меня последние 10 лет своей жизни. Только "Красный Крест" иногда мог передавать мне письма — это был единственный способ поддерживать связь с родными — дети выросли без меня", — говорит Айман.
Он считает, что сохранил в тюрьме здоровье только потому, что в юности занимался каратэ и имеет черный пояс: "Когда меня переводили в общую камеру, я тренировал своих товарищей. Мы видели, что надзиратели прошли уже мимо камеры, и тогда я показывал заключенным приемы каратэ — так мы поддерживали физическую форму и наш дух".
"Израильская пропаганда на весь мир рекламирует свои тюрьмы как пятизвездочные отели — это ложь. Что узникам там можно получать образование в израильских вузах — это ложь; сам он еще в начале своего срока дистанционно закончил бакалавриат в университете Газы по социальной защите. Теперь учиться заключенным вообще запрещено. Работает целая система подавления воли заключенных — запрещают то, что вам нужно, чтобы чувствовать свою связь с миром".
Рожать со связанными руками и ногами
Самар Исбех арестовали, когда ей было 22, и дали 2,5 года за участие в студенческой демонстрации. Сейчас ей 28. Она живет в Газе, а её семья и семья её мужа — на Западном берегу.
"Меня арестовали через три месяца после свадьбы. Я возглавляла совет студентов в Исламском университете. Наш совет организовал демонстрацию против оккупации. Меня арестовали в Тулькарме, в доме моего мужа. Спустя два дня моего мужа тоже арестовали и приговорили к 9 месяцам — против него у них ничего не было вообще", — говорит Самар.
Теперь она больше не может ездить в Тулькарм к родным, как и её муж, как и её дети. Её родным приехать к ней — это целое мероприятие, очень дорогое и хлопотное — нужно получать разрешение у оккупационного режима, долго ждать бумаг, потом долго ждать на блокпостах, ехать через три границы. Именно поэтому большинство палестинцев не имеет возможности навещать своих родных: блокпосты для них непреодолимы, каждый раз нужно иметь множество разрешений, а на территорию самого Израиля, где находятся тюрьмы, въезд гражданам-палестинцам запрещен.
"Я была беременной, на самых первых месяцах. Все виды пыток я прошла — в течение 66 дней меня пытали в помещении под землей. И на детском стульчике заставляли сидеть, и в ледяном карцере", — говорит Самар.
"Я рожала со связанными руками и ногами. Они сделали мне кесарево сечение — не потому, что это требовалось по медицинским показаниям, а просто из ненависти. Ребенка мне оставили, но обращались с ним как с заключенным — ему ничего не давали: ни молока, ни памперсов. А если привозили — то только просроченное. Во время родов и после меня оставили в камере без всяких человеческих условий. Мне было запрещено выходить на улицу. Парацетамол — вот всё, что давали мне и моему ребенку от всех болезней".
Можно ли голодать беременным?
Патима Закка, 42 года, освобождена была в обмен на видеокассету Шалита. Её не успели приговорить, так как освободили прямо накануне суда, который требовал ей 12 лет заключения. Её, мать восьмерых детей, обвинили в том, что она собиралась взорвать себя в автобусе с военнослужащими в Израиле.
"До ареста я не знала, что я беременна. Когда меня арестовали, медсестра обнаружила это. Дома у меня оставались восемь детей. Никто меня не посылал и не заставлял никого взрывать. Да, у меня убили брата и многих родных — в Палестине так у большинства людей".
Патима прошла через весь круг дознавательных "процедур": "Меня пытали беременной. Держали в ледяных камерах, таскали из камеры в камеру. Они хотели довести до выкидыша. Добились того, что у меня началось кровотечение".
Тогда она объявила голодовку и, беременная, держала её 21 день: "Просто другого выхода они мне не оставили. Хвала Аллаху, выкидыша не произошло. Мой сын родился в тюрьме. Его зовут Юсеф".
