Дмитрий Калюжный - О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе
Ныне в Вашингтоне наступило изрядное отрезвление после «дружбы» Клинтона с Ельциным. Советница Буша по вопросам национальной безопасности Кондолиза Райс говорит: «Проблема политики США состоит в том, что беспрерывные объятия, в которые клинтоновская администрация заключала Ельцина и тех, кого принимали за реформаторов вокруг него, просто закончились провалом. Американская поддержка демократии и экономических реформ стала поддержкой Ельцина. И его повестка дня стала нашей повесткой».
В общем, перестарались американцы с Россией времён Ельцина. Вот почему так пристально смотрят они сегодня на В. Путина. Он может или подтвердить, или опровергнуть мрачные предсказания экспертов ЦРУ. Но мы тоже способны провести экспертизу – хотя бы высказываний нашего президента.
18 июля 2001 года президент Российской Федерации В. Путин дал пресс-конференцию. Отвечая на самый первый вопрос – о том, как он оценивает закончившуюся сессию Госдумы, – президент сообщил: принято «четыре конституционных закона, 155 обыкновенных федеральных законов, из них 53 закона обозначены были Правительством как законы первоочередной важности». А о качестве принятых законов – тишина. Видимо, он оценивает их достаточно высоко:
«Можно сказать, что парламент страны в этом году реально приступил к модернизации экономики государства, и внес существенный вклад в совершенствование политической системы страны».
Судить о реальности модернизации на том только основании, что приняты некие законы, довольно трудно. Немного позже один из корреспондентов упомянет Доктрину информационной безопасности и выразит озабоченность журналистов этим «скажем так, зловещим документом». Президент ответит ему:
«Вы эту зловещность на себе как-то ощутили? Как-то это Вам мешает? Ну, принята Доктрина об информационной безопасности. Это повлияло на реальную деятельность средств массовой информации? Думаю, нет».
Это мы к вопросу о качестве законов. Зачем принимали, если действие закона ни на чем не сказывается?.. Но продолжим:
«Возьмите налоговую сферу. Ну, это просто революционные преобразования: 13 процентов подоходный налог с населения – самый низкий в Европе. Теперь мы переходим практически к самому низкому в Европе налогу на прибыль юридических лиц, предприятий – 24 процента. Сравним с любой развитой европейской страной, и мы поймем, в каком направлении движется Россия, – к либерализации экономики и исключению необоснованного вмешательства государства в экономику. Я хочу сказать: именно необоснованного. Не вообще устранения государства от регулирующих функций, а необоснованного вмешательства».
Хотелось бы напомнить президенту, что подоходный налог с беднейших граждан был 12%, и «революционное преобразование» для абсолютного большинства вылилось в увеличение налога. Реально налоги снижены только для богатых, и теперь даже тот, чьи доходы в тысячи раз превышают заработок бедных, платит одинаковый с бедными процент налога. Это значит, что богатая часть общества, жирея на продаже за границу принадлежащего всей стране сырья и эксплуатации такого ресурса, как рабочая сила, не будет содержать социальную сферу этой самой «силы».
Затем Путин рассказал о российском правительстве. Уловить смысл его речи трудно:
«Что касается российского Правительства, то должен сказать, что вы не очень внимательно все-таки следили за нашими высказываниями, и сейчас объясню почему. Вы сформулировали свой вопрос следующим образом: почему перенесены сроки? А кто их называл? Сроков реформирования Правительства России никогда никто из официальных лиц не обозначал. И я тоже. Мы говорили, и я говорил, в частности, в своих публичных выступлениях о том, что российская бюрократия ничем не хуже бюрократии любой другой европейской страны либо североамериканской страны, но и не лучше. Это одна из проблем, которую мы должны решать».
Какую проблему имел в виду президент, если наша бюрократия не лучше и не хуже любой другой? Загадка. Наверное, проблема всё же есть, но нам о ней говорить не хотят.
Далее – о трудовых отношениях:
«Можно как угодно спорить о том, правильно либо неправильно мы делаем, принимая новый Кодекс законов о труде, но совершенно очевидно, что, если тот, старый Кодекс был создан в 1972 году и обслуживал интересы плановой экономики, где государство отвечало за всё, то сегодня это невозможно. Государство не может сегодня отвечать за всё, потому что оно не предоставляет всех услуг, которые предоставляет рыночная экономика. (Налоги уменьшают, вот и не могут ни «предоставлять услуг», ни за что-либо отвечать, – Авт.) Так же, как и административные органы власти, управления, в том числе и Правительство. Правительство должно соответствовать тем функциям, которые возложены на государство в современных условиях».
Какие функции возложены, если государство намерено от всего отрешиться, и в чём несоответствие?.. Об этом ни слова, зато о реорганизации правительства мы тут же узнаем, что:
«Здесь… не нужно ждать никаких революционных преобразований. Поэтому здесь не нужно искать каких-то сенсаций. Их просто нет. Это рабочий момент. И это не просто обсуждение для того, чтобы кого-то поднапугать из Правительства, сказать, что кто-то, кого-то, куда-то уволит. Вопрос содержательный, вопрос не в личностях: кого, куда передвинуть или кого уволить. Вопрос в том, как сделать, чтобы главная административная структура России функционировала более эффективно. Мы привлекаем для этого не только чиновников из самого Правительства, но и экспертов в сфере управления. Я думаю, что обязательно будем советоваться и с депутатами Государственной Думы. В общем, как только это решение созреет, оно будет проведено в жизнь».
Так и остаётся неизвестным, есть проблема с управлением и бюрократией, и какая, – или нет?.. Ответ на следующий вопрос тоже весьма удивителен. Вопрос был такой: «господин Президент, будет ли ближневосточный кризис и положение в Персидском заливе включены в повестку дня в саммите в Генуе? И будете ли Вы выдвигать какие-то российские инициативы на этом саммите?»
А вот и ответ:
«Вы знаете, что основными темами, которые будут обсуждаться в Генуе, являются проблемы общечеловеческого характера. В принципе лидеры восьми стран договорились о том, чтобы сосредоточить своё внимание главным образом на неполитических вопросах. Это борьба с бедностью, борьба с болезнями…»
Эти проблемы не решены внутри страны, они у нас только нарастают! – а он собирается обсуждать, как их решать на мировом уровне. Бедность – это когда люди получают на жизнь меньше доллара в день или, по нашим масштабам, около 900 рублей в месяц. Сколько таких у нас в стране? 10%, 20%? Другая проблема – туберкулез, с которым он собирается бороться в мировом масштабе, то есть перечислять деньги из нашей поражённой туберкулезом страны на «решение» этих проблем где-то там, за бугром. А чтобы покончить с эпидемией внутри страны, денег у него нет.
Задан вопрос о состоянии флота: «…Буквально только что вернулся из Северодвинска. Это, как Вы знаете, российский государственный центр атомного судостроения. В лучшие годы там строилось до 2-3 атомных подводных лодок. Сегодня одна, в лучшем случае в один, два, три года. Вы как Президент и Верховный Главнокомандующий удовлетворены таким состоянием дел?»
Президент отвечает:
«Вы сказали: в лучшие времена. Они для кого-то были лучшими, для кого-то не очень (сейчас точно также, но он об этом, похоже, не догадывается, – Авт.).Всё ведь познается в сравнении. Да, был период времени, когда мы уделяли особенно много времени и вкладывали почти все имеющиеся у нас ресурсы в вооружение, в том числе и в Военно-Морской Флот. Я сейчас не буду давать оценку, хорошо это было или плохо. Во всяком случае, фактом является то, что эта гонка вооружений без оглядки на реальные экономические возможности государства в значительной степени являлась одной из причин, не единственной, но одной из причин, которая и подорвала и саму экономику, и как следствие – доверие населения к государству. Мы это с вами знаем по событиям начала 1990 годов. (Это пример «русских горок»: после напряжения всех сил – желание жить, «как все», – Авт.) Поэтому я с сожалением смотрел на это, когда вернулся из-за границы. Понимал эмоциональный настрой населения, но с сожалением на все это смотрел.
Допустить повторение подобного развития событий в нашей истории мы, конечно, не можем. Поэтому мы должны сопоставлять наши экономические возможности с нашими потребностями. (Беда только в том, что потребности определяем не мы, а наше внешнее окружение, – Авт.)Именно поэтому мы разработали программу модернизации Вооруженных Сил, её называют ещё военной реформой, рассчитанную на 10 лет. В этой программе значительное внимание уделено и развитию Военно-Морского Флота.
