Литературная Газета - Литературная Газета 6555 ( № 22 2016)
– Вы переводите только с английского. Сейчас общепринято, и в Литинституте на кафедре художественного перевода также, учить два языка. Это на пользу идёт?
– Они, по-моему, иногда близкие языки учат, и они гуманитарии, а мне дай бог один выучить, я его до сих пор не знаю. Когда я уже был взрослый и работал инженером, брал уроки французского, но они были очень непродуктивны. Один учитель мне рассказывал о своих путешествиях и пил холодный кофе, а другая как-то так на меня действовала, что через пятнадцать минут я только боролся со сном, чтобы не упасть лицом на стол. А у меня цель была: хотел прочесть «Миф о Сизифе» Камю по-французски. Ну, меня никто не учил в Литинституте языку. А потом до меня дошло, что читать «Миф о Сизифе» по-французски не обязательно, можно прочесть по-английски, а уже когда он вышел по-русски, показалось, что там многовато метафор для философского сочинения.
– Творческие планы у переводчиков есть?
– У меня планов нет никогда. Всё просто: раньше увидел книжку – захотел перевести. А сейчас предложили – или отказался, или взялся.
– А как у вас появляются книги? Как-то отслеживаете новинки?
– В советское время, я вам скажу, было так: Сэлинджера мне принёс приятель. «Свет в августе» Фолкнера я увидел у другого приятеля на полке. Ну, хотя мог поинтересоваться и раньше залезть. Попросил её прочесть, но он мне не дал, чтоб я переводил. Но это неважно, мне другой приятель прислал эту книжку. «Королевскую рать» Уоррена мне среди других книжек подарила Надежда Яковлевна Мандельштам. Ей какая-то американка подарила, я её прочёл в трамвае. Тогда не было системы, очень многое зависело от случайностей. Скажем, в молодости я прочёл Трумена Капоте «Другие голоса, другие комнаты», и то ли не понял – ну, ничего особенного. А спустя лет пятнадцать захотелось перевести, мне никто не заказывал.
– У вас в череде американских классиков особняком стоит Чарльз Буковски, роман «Макулатура». Что вы в нём углядели?
– Да там смешно просто. По-моему, он хороший писатель. Я его рассказы переводил, несколько штук. А в конце романа уже не смешно. Конец – просто пародия на «Процесс» Кафки. Дело в том, что посреди книжки Буковски стал помирать. И его личная болезнь очень сказалась на писательстве, так же, как в случае Оруэлла, в его «1984». Я сперва думал, что не смогу это перевести, потому что, поскольку это пародия на детектив, предполагается, что ты знаешь, как он устроен. Там на Микки Спиллейна намёки. Он и называется Билейн. Но для этого надо Спиллейна читать, чтобы понять, что пародируется. Я-то знаю, но он пародирует «своих», а ты переводишь книжку для людей, которые этого просто не читали. И Хэммета я, кстати, тоже переводил не сразу. Я вначале подумал, что не смогу его перевести, потому что языка для этого, я считал, нету. Есть, грубо говоря, художественный язык Тургенева или Толстого, а есть «феня» у нас. Но в английском уже есть промежуток, который стал литературным языком, а у нас его нет. Если ты будешь это на «фене» переводить, то это «феней» и будет. Вот над чем я думал несколько лет.
– Ведь не язык играет главную роль в «крутом детективе». Или вы хотели тонко подойти к делу?
– Не тонко, а просто чтобы это был Хэммет, а не кто-то другой. На «фене» я точно не стал бы переводить. У него очень важен язык. У него сухой стиль с употреблением сленговых слов. Слово «коп» я не буду писать в переводе, как переводят в фильме. «Коп» – это ничего не значит.
– Для вас детективщик Дэшил Хэммет всё-таки настоящий писатель, без оговорок?
– Писатель. У него есть роман «Стеклянный ключ», это настоящая, «серьёзная» литература. В нём меньшую роль играет детективный элемент, там показано, как человек в одиночку борется с коррупцией. У Хэммета есть идеология. Герой-стоик, истина выясняется в действии. Стиль очень сухой и энергичный. Я жалею, что не перевёл «Стеклянный ключ», который переводом испорчен, история рассказана профессорским языком.
– Вы перевели сборник эссе Сонтаг «О фотографии» – это дань своему увлечению или просто вам близки её взгляды философские? Вы не были фотографом-любит wbr /wbr елем?
– Когда-то был. Сейчас мне давно уже некогда этим заниматься. Но это не главное совершенно, у Сонтаг не специальное пособие, техники там минимум, вообще пять строчек. Но есть много интересных мыслей, вот и всё. И книга её – один из самых трудных переводов в моей жизни. Потому что очень сложным языком написана, достаточно интеллектуальный язык, который нелегко переводится на русский – приходилось каждую фразу перестраивать. И быстро мозги уставали – две страницы за день – и всё. Мысль авторская передаётся учёным слогом. Если переводить, как есть, во-первых, фразы слишком сложные, ты будешь терять начало, а во-вторых, будут отглагольные существительные. Сонтаг – умный и темпераментный автор, ориентированный на европейскую культуру. И то, что она уважает французов, – это даёт некоторую, так сказать, стереоскопичност wbr /wbr ь отношения к культуре американской.
– В чём заключалась ваша деятельность в качестве президента Гильдии переводчиков?
– Я к руководящей работе не приспособлен, поэтому и никакой деятельности не было. Но гильдия сейчас существует, главный человек там Ливергант.
– Она задумывалась как профсоюз?
– Чем профсоюз занимается? Человеческими условиями труда. Когда гильдия создавалась, говорили: пусть это будет как Французская академия – избранные, там, сто человек. Сто человек лучших переводчиков! Я сказал: это никакого смысла не имеет. Имеет смысл включить всех, кто переводит. И тогда эти люди смогут отстаивать свои права. Значит, если мы всех, кто переводит, объединим в этой гильдии, и ты хочешь в этой гильдии состоять, ты не имеешь права продавать двадцать страниц за тысячу рублей. Именно так норовят поступать сейчас с молодыми.
– Обычно переводчики находятся в тени, они не столь знамениты, как писатели. Работа их кажется рутинной, вроде творческая, но без вдохновений. Такое отношение не задевает?
– Ну, что ты не самолёт, а планер, который к нему прицеплен, – это естественно, да. Я никогда не хотел прославиться. У меня была одна мечта: я хотел быть известным в бухгалтерии.
– Почему в бухгалтерии?
– Туда ты приходишь за гонораром. (Смеётся.) Дело в том, что если ты переводишь то, что тебе нравится (я так всю жизнь старался делать), ты целый год сидишь с приятным собеседником. И это не рутинная работа, это большая зараза, которая в тебя входит. Ну, зараза не в плохом смысле. Рутинной работой я занимался, когда был инженером и делал машинку, которая никому не понадобится, и я это знал.
Беседу вёл Владимир АРТАМОНОВ
Поэты у Чёрного моря
Поэты у Чёрного моря
Литература / Литература / ПОВЕРХ БАРЬЕРОВ
Теги: литературный процесс
В Болгарии завершился Международный фестиваль «Славянские объятия»
В десятый раз «Славянские объятия» открылись для поэтов, любящих славянство как историческую и культурную судьбу. В Варну по приглашению Славянской академии литературы и искусства, возглавляемой Елкой Няголовой,приехали литераторы из России, Польши, Словакии, Белоруссии, Черногории, Сербии, Македонии, Украины,Хорватии. Как всегда, гостей и участников ждала насыщенная программа: поэтические чтения, встречи с читателями, круглые столы. Но самое главное не это. А то, что в эпоху европейского угасания, в перекрестии вынужденных санкций, в путах навязанного извне отчуждения поэты показали, что вся эта геополитическая маета преодолима. Преодолима словом, дружбой, красотой и преданностью идеалам мировой культуры. Российская делегация, в которую входили Максим Замшев, Владимир Бояринов, Владимир Масалов, Николай Купчин,Надежда Мирошниченко и Людмила Снитенко, всё же была принимаема особо. Не то чтобы русским поэтам отдавалось какое-то особое предпочтение, просто нити, связывающие русских и болгар, особого свойства и особой прочности. И в то время, когда недальновидные политики пытаются их разорвать или поставить в зависимость от сиюминутных экономических выгод, особенно важно их сохранить.
Кульминацией фестиваля стало литературное путешествие в Плиску, где поэты восхитились Садом славянской письменности, о котором уже писала «ЛГ», и осуществили своеобразное поэтическое приношение около памятника Кириллу и Мефодию. К фестивалю традиционно был выпущен журнал «Знаки», и все желающие смогут познакомиться с переводами стихов участников фестиваля на болгарский язык.
Во время встречи российской делегации с генеральным консулом РФ в Варне Сергеем Николаевичем Лукьянчуком отмечались важность традиционных связей «Литературной газеты» с болгарскими литераторами и необходимость укрепления и развития сотрудничества.
