Б. Александров - Черные лебеди. Новейшая история Большого театра
На следующий день влиятельные английские газеты вышли с разгромными статьями. Так, «Гардиан» следующим образом комментирует революционную для России (в первую очередь для Большого) попытку перенести на сцену «повесть», которой «нет печальнее на свете»: «Никакой попытки создать хоть какой-то лейтмотив, ни малейшей попытки вдохнуть в образ хоть частичку той индивидуальности, что является непременным условием создания образа… Налицо бесконечные заимствования, в частности из хореографии Матса Эка. Единственная балерина, поднимающаяся выше нулевой отметки, — Александрова (Джульетта)».
Газете «Гардиан» вторит «Индепендент», поставив под сомнение успех смелых начинаний Доннеллана и Поклитару. Статья под названием «Ballet Boy» (что можно примерно перевести как «Балетный парень») целиком посвящена Доннеллану и той, по мнению автора, неоправданной любви, что питает к нему балетная братия России. «Он оставил заметный след в английском балете. Но больше всего его любят в России, любят до такой степени, что именно ему доверили постановку «Ромео и Джульетты» в своем обожаемом Большом театре. Есть только одна проблема: он не знает главного про танец».
Новичок в балетном искусстве, заезжий англичанин Д. Доннеллан не скрывал своего дилетантства, экспериментируя на главной русской сцене: «Вообще драматические режиссеры не ставят балеты. Это моя фантазия. Но в России все возможно. Я никогда не смог бы этого сделать в Лондоне»
Словом, публика приняла наших «Ромео и Джульетту» в той же степени, в какой отвергла ее профессиональная критика, отнеся этот спектакль к самым неудачным начинаниям «обожаемого» Большого. Безусловно, делать скоропалительные выводы рано — на момент написания этих строк впереди еще «Спартак», который наверняка будет принят на «ура», и «Дочь фараона». Еще до «Ромео и Джульетты» в интервью газете «Файнэншл тайме» худрук балета Большого театра Алексей Ратманский, словно предчувствуя неодобрение со стороны английской критики, попытался объяснить причины выбора именно этого спектакля для гастролей. Он сказал, что не следует рассматривать постановку как попытку сказать новое слово в мировом балете, что Большой театр, фирменным знаком которого испокон веку является традиционная классика, готов экспериментировать. И «Ромео и Джульетта» на берегах туманного Альбиона — лишь желание показать миру готовность ГАБТа идти в ногу со временем.
Тут, впрочем, возникает вопрос: а стоило ли везти на суд придирчивой западной публики (точнее — критики) свидетельства готовности, а не конечный продукт? Окрыленные лаской отечественной критики, истосковавшейся по живому современному танцу, постановщики «Ромео и Джульетты» сочли успех на родине достаточным поводом для выхода с этим спектаклем на серьезную мировую арену. Однако то, что для Запада в порядке вещей, для нас — пока еще эксперимент, первые попытки поменять устоявшийся имидж российского балета. Эксперимент все же следует сначала застолбить, сделав его неотъемлемой частью имиджа. В результате — обман ожиданий тех, кто привык видеть в Большом хранителя традиций русского балета. Похоже, рановато мы повезли Шекспира на его родину.
Екатерина Барабаш, «Независимая газета», 30.07.2004
//- «Это хулиганская культура» — //Это хулиганская культура, соединенная с самым ширпотребным, деноминированным пониманием театра, полностью эгоистичная в возне с драматической схемой и музыкой в поисках низкопробных трюков. Спектаклю не хватает эмоционального резонанса: Джульетту превратили в бой-бабу, слишком часто злоупотребляющую позами со сведенными судорогой ногами, агониями перекрученных конечностей — всем тем, что сейчас выставлено в широкую продажу на рынке Eurotrash dапсе. Нет здесь и хореографического стержня. Ромео — сопляк, мотающийся по сцене, как лосось на нересте. Меркуцио кажется бисексуалом и появляется на балу у Капулетти в женском платье. В итоге сюжет, который заложен в этой партитуре (если отвлечься от Шекспира), опознается с трудом. (…) Состав отчаянно боролся со своими карикатурными ролями. Мария Александрова в роли Джульетты излучала энергию, словно Сильви Гиллем. Денис Савин оказался неврастеничным и неутомимым Ромео. Я салютую Юрию Клевцову — Меркуцио, который вознесся над глупостью своей роли, и Денису Медведеву, отточенному как нож Тибальду.
Клемент Крисп, Financial Times, 28 июля 2004 г.
//- «Смелый новый мир Большого театра? Скорее похоже на мертвую утку и упущенную возможность» — //Дебра Крэйн, Thе Times, 28 июля 2004 г.
Если начальники Большого театра хотели продемонстрировать свое желание идти на художественный риск, то это им удалось. Но если они хотели получить хороший балет, то нет ничего, что бы этому соответствовало в увиденном мной передернутом двухактном спектакле. (.) Мультфильмообразный стиль Поклитару — водяной рубеж между Матсом Эком и Анжелином Прельжокажем — банален и бессмысленен, напорист и раздражителен, неуклюж и наивен и, очевидно, страдает от проблем центральной нервной системы. Кордебалет двигается, как крабы с больными клешнями, любовный дуэт в спальне — это несчастье с перебиранием ног и путаницей в простынях. (.) Смелый новый мир Большого театра? Скорее похоже на мертвую утку и упущенную возможность.
Российская премьера балета состоялась 13 декабря 2003 года. Это международный проект: режиссер-постановщик Деклан Доннеллан приехал работать в Большой театр из Великобритании, а молодой хореограф Раду Поклитару — из Белоруссии. В самом театре еще задолго до премьеры балет окрестили «самым необычным проектом последних лет», однако и российские критики постановку не оценили.
Lentа.ru, 29.07.04
//- Хулиганская версия «Ромео и Джульетты» — //Забудьте о трогательной девочке Джульетте в исполнении Улановой. В балете Поклитару-Доннеллана Джульетта танцует, любит, умирает — без пуантов и красивых жестов. Классическая музыка Прокофьева в самом авангардном балете Большого театра.
Единственное, что осталось от Шекспира в целости и сохранности, — это балкон, на котором Джульетта выслушивает признания Ромео.
Знаменитый английский режиссер Деклан Доннеллан, любимец российских критиков, впервые в жизни решил поставить балетный спектакль. В Большом театре его познакомили с Раду Поклитару — бывшим танцором Большого, родом из Молдавии, молодым хореографом-модернистом, лауреатом всех и всяческих балетных премий. Они долго и осторожно знакомились. Потом попробовали порепетировать вместе. Поклитару позвал балерину и стал прямо на ходу придумывать для нее партию Джульетты — без обычных пуантов и классических па. Доннеллан посмотрел, и ему понравилось. Так они начали ставить балет, который должен вытеснить из нашей памяти классических «Ромео и Джульетту» с Улановой. Здесь пафос подменят иронией, классические па — хулиганскими выходками.
Джульетта — Галина Уланова, Ромео — Юрий Жданов. Джульетта Улановой в спектакле Леонида Лавровского стала откровением на века, как на отечественной сцене, так и на родине Шекспира во время триумфальных гастролей Большого театра в Лондоне 1956 года
Больше всего Доннеллану в балете понравилось то, что там не говорят. «Всю жизнь я был рабом слова, — признавался он. — Каждый раз, когда я ставлю шекспировскую пьесу, — это слова, слова, слова. И вдруг — молчание. Я думаю, что скоро вернусь к своей привычной работе, все снова заговорят, и мне страшно. Здесь, в Большом театре, у меня каникулы». Говорят о новых «Ромео и Джульетте» разное. Например, что Тибальт будет любить Меркуцио. И убьет его тоже от любви. А главным героем спектакля станет балкон, разлучающий Ромео и Джульетту. В самые патетические моменты роль балкона будет играть кордебалет.
Inout.RU
//- Секрет фирмы Доннеллана — Поклитару — //— … Раду, о вашей с Доннелланом постановке ходят страшные слухи: будто Ромео «голубой» и неравнодушен к Меркуцио, а Джульетта — вообще трансвестит.
— Мне очень нравится этот ажиотаж. Он, конечно, не совсем здоровый, но зато у нас будет полный зал. Я ни в коем случае не буду рассказывать, как и на чем строится спектакль. Единственное, что могу сказать, — невозможно поставить «Ромео и Джульетту» не про любовь Ромео и Джульетты.
— На репетиции пишущую прессу не пускают. Говорят, что Доннеллан и в контракте оговорил условие закрытых репетиций. Почему такая секретность?
— В балете есть интересные вещи, о которых не стоит говорить до премьеры. Но могу сказать, что спектакль заметно отличается от традиционных балетных прочтений шекспировской трагедии. Работа хореографа в тандеме с театральным режиссером — не новое, а хорошо забытое старое. Несмотря на то что Доннеллан никогда не занимался балетом, он прекрасно понимает опасность — сделать спектакль, в котором хореография не будет доминирующей. То, что хорошо сработает в драматическом театре, плохо проявится в театре балетном. С другой стороны, у Деклана абсолютно не балетный взгляд. Нет этих балетных штампов, к которым мы привыкли и считаем необходимыми: кормилица — гротесковая старуха, леди Капулетти — ужасная стерва, Меркуцио — легкий, прыжковый, как бы второй Ромео, только не влюбленный ни в кого, Джульетта — народная артистка давно за сорок.
