KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Публицистика » Павел Аренский - Всемирный следопыт, 1931 № 04

Павел Аренский - Всемирный следопыт, 1931 № 04

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Павел Аренский, "Всемирный следопыт, 1931 № 04" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Ложась спать и натянув под горло меховое одеяло, он сказал задумчиво.

— Ну вот чувствую я здесь какую-то махинацию, да и только. Понимаете вы — нет такой болезни! Не должно быть! И загадочнее всего то, что олени не заражают друг друга. Это совершенно очевидно.

— В чем же дело?

— А чорт его знает в чем, — буркнул врач. — В этих трущобах таких вещей иной раз насмотришься! Каменный век какой-то… Эти древние жрецы знают массу самых чудовищных фокусов.

— А вы думаете тут фокус?

— А как вы думаете, почему Агин вдруг пошел на уступки? — ответил вопросом на вопрос доктор. — Значит чует, хитрая стерва, что мы можем ему в чем-то помешать.

Разоблачение богов

На рассвете врач толкнул рослого Вивика, спавшего сидя на шкурах, и оба выползли, как ящерицы, из палатки, прячась в мокрых кустарниках.

Лагерь проснулся тоже рано. Туземцы оживленно шушукались — Агин прислал к старшинам помощника сказать, что он согласен, так и быть, взять только шесть оленей. Жаль ему людей. Потому что сегодня еще два оленя заболеют. Так ему сказал бубен.

— Два оленя сегодня заболеют? — переспросил через Вивика вернувшийся откуда-то врач. — А ну-ка, — возвысил он голос, — передай-ка этому сукину сыну, что он и бубен его врут. Не заболеют два оленя! А вот спина кой у кого заболит…

На сердитый и громкий голос врача выглянули из палатки все киношники. Набросив кухлянки, выползли на утреннею свежесть.

— Передай-ка своему шаману, — громко говорил врач, а Вивик бесстрастно переводил, — передай, что я вызываю его на состязание — кто скорее вылечит оленей — понял!

В глазах хитрого туземца мелькнула тревога. Но тонкие губы кривились в напряженно-наглой улыбке. Своего учителя он звать сюда отказался.

Испуганные ламуты ахнули хором, когда врач решительно подошел к яранге колдуна и громко крикнул:

— Эй, как тебя… Агин! Вылазь!

Входная пола яранга распахнулась, и пестрая, косматая, увешанная хвостами и колокольчиками фигура Агина появилась в отверстии.

Подняв бубен и глухо рокоча им, глядя в упор на врача, шаман мерно шел к нам. Вдруг — совершенно внезапно — он затрясся от бешенства, вытянул вперед когтистую руку и что-то хрипло каркнул ламутам.

Туземцы всколыхнулись и угрожающе заворчали, глядя на Вивика. Многие опустили руки на пояса, где рядом с трубкой, щипчиками для волос и огнивом, висели длинные ножи.

Рослый Вивик сдвинул брови и многозначительно положил руку на ложе винчестера.

— Говорит, я олешков порчу, — быстро шепнул он врачу.

Вдруг врач, быстро шагнув к толпе, схватил за шиворот помощника шамана и крикнул:

— Товарищи! Сюда!

Мы толпой подбежали к врачу.

— Доктор, — шепнул я ему тревожно. — Туземцы злятся… Смотрите…

— Обыщите его! — крикнул, отмахнувшись от предупреждения, врач. — Скорее! Председатель! Иди сюда! Ну!

Косясь на своих, нерешительно вышел давешний старый ламут. Тем временем силач Вивик ловко обхватил пронзительно заверещавшего шаманенка и завернул ему на голову полу парки.

— Возьми это, — приказал врач ламуту, показывая на увесистый мешок. — А вы кто-нибудь приведите мне больного оленя. Скорее. Н-ну!..

— Иаа! — свирепо завизжал Агин и грозно взмахнул бубном, требуя отпустить его помощника. Но было уже поздно.

Изумленные, колеблющиеся между страхом и любопытством, ламуты обступили врача. Тот открывал кожаный мешок, снятый с пояса шаманенка. Запустив туда руку, доктор вытащил горсть какого-то порошка и швырнул его прямо в лицо Агину. Желтопыльное облачко заклубилось над головой шамана. Агин закрыл лицо ладонями и отступил.

Острый неприятный запах пронесся над поляной. Все затихли. Два молодых ламута с понуканьями тащили к врачу фыркавшего и кашлявшего оленя. Туземцы кольцом окружили нас, дышали часто, тревожно. Глухо мычал из-под наброшенной на голову парки пленный шаманенок, пытаясь вырваться из железных лап Вивика.

Врач достал из своей сумы спринцовку, наполнил ее борной водой и промыл оленю воспаленные ноздри. Олень чихал, фыркал, стонал и бился, но ветеринар продолжал операцию. Наконец из ноздрей животного, вместе с гноем, вылетели какие-то коричневые комья.

— Ага! — гаркнул торжествующе врач, подхватывая клочком ваты один из комочков. — Видали? Вивик, переводи. Вот эту пакость из мешка — истолченную в порошок сухую траву с какой-то зловонной примесью — они и совали оленям в ноздри потихоньку. Смесь разъедала носоглотку, олень переставал есть и нормально дышать… Э-эй! Назад! Вивик! Не давай его бить!.. Эй! Друзья удержите их…

Но сделать это было невозможно.

Понявшие злой обман ламуты, освирепев, кинулись к яранге Агина, а другие схватили его помощника. Замелькали древки копий. Глухие удары сыпались на извивающееся тело.

Отлетевший под напором толпы Вивик потер ушибленное в свалке плечо и, оскалив миндаль зубов, сказал:

— Чипко долга сердиться[13] будут.

Туземный совет решает насущные вопросы.

Взбешенный Агин зашипел рысью, завыл что-то зловещее и, отпугнув этим туземцев, нырнул в кедровник. Зато его ярангу как ветром сдуло под дюжими руками обозленных оленеводов.

Доктор, засучив рукава, промывал ноздри уже третьему оленю. Над четвертым покачал головой.

— Поздно. Неделю не ела зверина. Надо колоть.

Жизнь в коробке

Только к вечеру успокоился взбаламученный невероятным событием лагерь. Запылали огромные костры. Запахло вареным мясом. Ламутские жены, прятавшиеся по ярангам во время стычки с шаманом, хлопотали у котлов с черным чаем. Лесной баян, кривой на один глаз старикан-ламут, раскачиваясь у костра, уже складывал новую песню про русского большого шамана, победившего большого Агина.

Врач довольно улыбался в рыжие усы.

— Я давно это понимал. Но если б не Вивик, пожалуй не догадался бы. Вивик открыл мне глаза. Говорит этак вскользь, будто между прочим: «Сначала молодой шаман приходил. Потом олешки болел. Потом Агин приходил — и олешки лечил…» Ну, оставалось подкараулить этого шаманенка, что мы утром и сделали с Вивиком. А тот отбил от табуна важенку, петлю накинул, к дереву привязал и давай ей из-под полы что-то в ноздри совать. Ну остальное вы видели.

Ламуты горланили у костров — то гневно, то радостно и весело.

Но больше всех радовался в эту ночь Павлов. Всю яркую сцену стычки с Агином, поступок врача, гнев толпы, побоище и разгром колдовской яранги он успел заснять с рук, незамеченный туземцами.

Бесценный жизненный кадр лежал в его коробке.

СДЕЛКА ГОСПОДИНА ЭНГЕЛЬ

Продолжение рассказа Ник. ШПАНОВА

3

Ровный гул мотора действовал усыпляюще. Второй пилот, молодой белобрысый Ян Глюк, клевал носом. Полет проходил спокойно. Все были заняты своим делом. Навигатор, он же радист, не снимая наушников, старался уловить тонкие писки мощной судовой радиостанции ледокола, стоящего у пролива Югорский шар. Но писки то-и-дело прерывались разнотонными невнятными взвизгиваниями, несшимися с береговых станций и беспорядочно загромождавшими эфир. Заставив ледокол несколько раз повторить передачу, радист подобрал наконец из разрозненных точек и тире связную радиограмму:

«Настаиваю скорейшем прибытии бухту Варнека. Экспедиция крайне нуждается воздушной разведке. У Варнека вполне возможна посадка чистую воду. Лед мелко битый, быстро разгоняется ветром.

Курганов».

Радист тщательно выписал радиограмму и просунул ее в окошечко Клоту. Тот взял мечущийся под бьющей струей встречного воздуха смятый бланк. Ветер рвал бумажку из рук. Клот ткнул под бок дремлющего Глюка и передал ему управление. Кое-как, скрючившись за козырьком, он наконец разобрал радиограмму.

Перечтя текст, Клот на минуту закрыл глаза. Подумав, он поманил в окошечко навигатора и прокричал ему в прислоненное к отверстию ухо: «Давайте курс прямо на Колгуев, сядем в Бугрино». Слова срывались ветром и терялись в реве моторов. Клот трижды повторил фразу, прежде чем навигатор согласно кивнул головой.

Машина шла невысоко. Временами Клоту казалось, что он слышит шум размашистых темных волн, поспешно кативших на юг нарастающие до белизны вспененного мыла гребешки. Гребешки гнались друг за другом и, падая с вершины волны, растворялись в темной воде. Клот хорошо знал эти гребешки. Он любил седые волны Баренцова моря. Но теперь к обычному чувству восторга перед мощью этих темных холодных масс воды примешивалось что-то подсознательно-неприятное, в чем он не мог дать себе отчета, точно оскомина от прекрасной грозди винограда. Клот задумался, следя за бегом гребешков. И вдруг ему показалось, что он понял, откуда этот привкус оскомины: «Я предал вас, мои седые друзья. Мы видимся в последний раз». Но, тряхнув головой, Клот постарался отогнать от себя неприятную мысль: «Глупости!.. Я делаю то, что должен сделать всякий честный русский. Пусть они называют это вредительством, история, не их сумасшедшая, а наша подлинная русская, настоящая история назовет это иначе. Лейтенант фон Клот не вредитель для единой великой России, той России…»

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*