Николай Добролюбов - Роберт Овэн и его попытки общественных реформ
Общественное мнение высших классов все более и более вооружалось против Овэна по мере того, как пред всеми прояснялась и доказывалась его приверженность к делу рабочих в их борьбе с монополиями капитала. Между прочим, много нареканий навлекло на него одно предприятие, в котором он не играл почти никакой роли, но где его имя было пущено в ход, даже почти без всякого права. Это был заговор работников против хозяев с целью заставить их возвысить заработную плату. Решено было, что если хозяева не сделают прибавки, то работники должны отказаться от работы на неопределенное время. Составлена была подписка, и для поддержки ремесленников, отошедших от хозяев, собрано было до 40 000 фунтов стерлингов (около 250 000 руб. сер.). В общем собрании бросили жребий, кому начинать борьбу; жребий пал на портных, особенно многочисленных в Лондоне. Портные потребовали от хозяев возвышения задельной платы и, получив отказ, бросили работу{22}. В течение месяца они получали хорошее содержание из общей кассы, но на другой месяц она истощилась, – а хозяева и не думали смиряться пред работниками. Сделан был заем для рабочих, в надежде, что – вот скоро хозяева попросят мира. Но прошел и еще месяц, а хозяева не сдавались. Последние средства общества истощились, и работникам самим пришлось идти на поклон. Всей этой историей воспользовались недоброжелатели Овэна для того, чтобы осмеять и очернить его, хотя он даже с самого начала предприятия не совсем одобрял его.
Более серьезное и действительное участие принимал Овэн в предприятии, которое образовалось под именем «Правильного обмена народного труда» («National labour equitable exchange»). Начала этого предприятия были очень просты: работники должны были получать за свой труд квитанции с означением в них количества рабочих часов, в которые они занимались у хозяина. Эти квитанции могли потом служить вместо монеты при покупке работниками разных продуктов. Например, портной, покупая сапоги, давал сапожнику известное количество рабочих часов своих; сапожник, покупая хлеб, мог дать булочнику квитанцию своих рабочих часов или передать квитанцию, полученную от портного, и т. д. Осуществление этой мысли сильно занимало Овэна, и он придумал даже род кредитных билетов, в которых счет составляется не рублями, а часами работы. Несколько позднее то же самое предлагалось во Франции, в «Banque d'echange», придуманном Прудоном{23}. В последнее время сами экономисты склоняются несколько к этой мысли. Но при начале предприятия Овэна на него накинулись все, как на сумасброда, называли его беспокойным мечтателем, смеялись над ребяческой неосновательностью его затей и т. п. В Лондоне ему решительно житья не было. Он удалился в Манчестер.
В Манчестере несколько лет уже пред тем существовало между работниками дружеское общество, имевшее целью – взаимное вспомоществование и круговую поддержку друг друга. Довольно долгое время составлялся вокруг рабочих общинный капитал, отлагавшийся из их же доходов. Овэн, явившись в Манчестер, сделался руководителем и главным двигателем всех действий общества. Под его влиянием круг общества значительно расширился, капитал увеличился, много замечательных людей приняли участие в делах манчестерских работников; наконец дружеское общество работников превратилось в «Союз людей всех классов и наций» («Association of all classes, of all nations»), связанный единством идей и стремлений{24}. В скором времени Манчестер сделался главным местом соединения и деятельности последователей Овэна. Здесь постоянно составлялись собрания и митинги овэнистов, здесь издавалось несколько журналов, старавшихся проводить его идеи. Даже главный журнал Овэна «New moral World», начатый в Лондоне, продолжался потом в Манчестере{25}. Овэн очень деятельно участвовал в этом журнале, так что почти не появлялось ни одного номера, в котором бы не было его статьи или хотя коротенькой заметки. Кроме того, он писал в это время и сочинения более обширные, которые, равно как и прежние свои статьи, раздавал даром. Из них замечательнее других были: «Чтения о новом общественном устройстве»; «Опыт об образовании человеческого характера»; «Шесть чтений в Манчестере»; «План разумной системы»; «Книга нового нравственного мира»{26}. В «Манчестерских чтениях» представляется теологический спор Овэна с Робаком, очень сильно и бойко нападавшим на его принципы в отношении к религии. Кроме самого Овэна, в его духе писали в это время – Абрам Комб, Аллен Томпсон, Джемс Брэби и др.{27} От многих из своих будто бы последователей Овэн, впрочем, сам отрекался.
В 1838 году Овэн совершил поездку во Францию. Здесь встретил он особенное участие со стороны гг. Жюля Ге, доктора Эвра и г. Радигёля. При посредстве их он добился дозволения два раза говорить в «Атенее», изложил свои общие принципы, свои планы и надежды и успел возбудить некоторое сочувствие{28}. По крайней мере с этих пор французское образованное общество обратилось к чтению и изучению его произведений, которые до того времени знало только по слухам.
Возвратившись в Англию, Овэн в 1839 году с горстью приверженцев, оставшихся верными его идеям, предпринял было еще попытку основать колонию в духе тех же начал, как были основаны Нью-Лэнэрк, Нью-Гармони и Орбистон. Собрана была довольно значительная сумма, и в Соутэмптоне положено начало колонии, названной Гармони-Голль. Но все условия были слишком неблагоприятны на этот раз, и в 1845 году все предприятие рушилось.
В последние годы своей жизни Овэн ограничился почти исключительно теоретической пропагандой своих идей. В 1840 году произошло одно обстоятельство, по поводу которого опять шумно заговорили и долго шумели об Овэне. Королева Виктория пожелала говорить с Овэном и узнать его систему; через посредство лорда Мельбурна он был ей представлен. По этому случаю поднялись страшные крики со стороны оппозиции в парламенте и со стороны высшего духовенства Англии, которого представителем явился теперь епископ Экзетерский Фильпот. Нападали и на Овэна и на министра, объявляя факт представления Овэна королеве как что-то бессмысленное и чудовищное. Нападения их вызвали со стороны Овэна протестацию, которая явилась под следующим заглавием: «Манифест Роберта Овэна, изобретателя и основателя системы разумного общества и религии»{29}. Высказывая свои общие воззрения, Овэн сообщает здесь и некоторые факты своей деятельности. Неизъяснимо милое добродушие и спокойствие господствует в этом «Манифесте», и тем сильнее поражает нас смелость и широта воззрений, высказываемых в нем с такой простотою. «Манифест» этот не длинен, и мы решаемся представить его читателям, чтобы дать понятие о характере воззрений и о самом способе выражений Овэна. Не забудем, что это произведение полемическое; и вот как Овэн ведет свою полемику.
МАНИФЕСТ РОБЕРТА ОВЭНА, ОСНОВАТЕЛЯ СИСТЕМЫ РАЗУМНОГО ОБЩЕСТВА И РЕЛИГИИ
I. Система общественного устройства, господствовавшая до нашего времени, имеет своим источником призрачные понятия, которые произошли от первобытного, грубого состояния человеческого ума, лишенного основательных знаний.
II. Все внешние обстоятельства, управляющие миром, суть произведение человека и носят на себе отпечаток этих первобытных, несовершенных понятий.
III. Опыт с очевидностью доказывает всякому тщательному и мыслящему наблюдателю плачевную ложность этих первоначальных, грубых понятий. В предшествующие века, которые справедливо можно назвать неразумным периодом человечества, человек был ими обманут насчет своей собственной натуры и доведен до того, что стал самым непоследовательным и несовершенным из всех существ.
IV. История человечества неотразимо доказывает неразвитость доселе человеческого ума, и каждая из ее страниц подтверждает в подробностях, как безумны и бестолковы были его стремления.
V. История доселе была только рядом войн, убийств, грабежей, бесконечных разделений, взаимных противодействий разных сторон друг другу в достижении состояния мирного и счастливого; в истории был доселе тот период, когда все были во вражде с каждым, и каждый – во вражде со всеми, – принцип, удивительно приспособленный к тому, чтобы произвести как можно больше зла и как можно меньше счастья.
VI. Все учреждения, господствовавшие в мире, прямо вытекают из этих первоначальных, грубых и ужасных заблуждений наших предков.
VII. Вместо этой системы глубокого невежества, принуждающей человека делаться с детства, по уму и по образу действий, существом неразумным, непоследовательным и не способным понимать самые нелепые свои ошибки, я предлагаю ныне всем народам мира другую систему общественного устройства. Это система совершенно новая, основанная на началах, выведенных из неизменных фактов, находящаяся в полной гармонии с законами природы. Это система, в которой каждому обеспечивается общее содействие всех и всем – содействие каждого, – принцип, удивительно удобный для того, чтобы произвести как можно больше добра и как можно меньше несчастий.
