Джон Кутзее - Дневник плохого года
Как я уже писала, у него слабое зрение, в смысле у El Senor'a. «У меня сдает зрение, и всё остальное тоже, но главным образом зрение». Вот почему он говорит о выдавливании червей из авторучки. От исписанных листов, что он мне дает, никакой пользы, абсолютно никакой. Он достаточно четко выводит буквы, в том числе т, м, н, и, но, когда ему приходится писать целый
И все же, несмотря на то, что Австралия является соучастницей преступлений Америки, заявить, что она впала в ту же антизаконность или экстразаконность, что и Америка, было бы преувеличением. Впрочем, ситуация, похоже, скоро изменится. В новом кодексе власти, которым австралийское правительство вот-вот себя уполномочит, заметно такое же презрение к закону. Сейчас чрезвычайные времена, бубнит правительство свою мантру, а чрезвычайные времена требуют чрезвычайных мер. Еще немного-и Австралия скатится до состояния Америки, где на основании обвинения, исходящего от доносчиков («информаторов»), люди просто исчезают, или их исчезают из общества, а предать их исчезновение огласке уже само по себе считается преступлением.
Является ли бесчестье состоянием, надвигающимся постепенно, шаг за шагом? Если есть состояние тяжкого бесчестья, есть ли состояние бесчестья средней степени тяжести, а также бесчестья в легкой форме? Велико искушение ответить отрицательно: человек либо обесчещен, либо нет. И всё же если я сегодня услышу, что некий американец покончил с собой, не желая жить в позоре, я этого человека пойму; в то время как австралиец, совершивший самоубийство в ответ на действия правительства Говарда, рискует оказаться фигурой комической.
Она кроит недовольную гримаску, виляет бедрами. Она говорит: Вы же понимаете. Вам, наверно, хочется иметь мое фото. Вы могли бы держать его у себя на столе.
абзац, он не может выдержать строчку — она у него клонится книзу, будто самолет, который падает носом в море, или баритон, которому не хватает дыхания. Строчка никогда не загибается вверх, всегда только вниз.
Зрение плохое, а зубы еще хуже. Я бы на его месте избавилась от этих гнилушек и поставила бы новенькие протезы. Таких зубов ни одна жена не потерпела бы, на раз-два отправила бы мужа к стоматологу. Либо ты делаешь себе нормальные зубы, либо я ухожу. А он ведь был женат. Я знаю, потому что сама его спрашивала. А разве, Senor К., спросила я, вы никогда не были женаты? Да, был, ответил он. Я ждала подробностей: сколько детей, когда жена умерла, если умерла, от чего умерла — в таком духе.
Администрация США возвела мстительность на инфернальный уровень, в то время как подлость австралийцев пока незначительна.
Поколению белых южноафриканцев, к которому я принадлежу, а также следующему поколению и, возможно, поколению, следующему за ним, суждено сгибаться под тяжестью стыда за преступления, совершенные от их имени. Те из представителей названных поколений, кто пытается спасти собственную гордость, настойчиво отказываясь сгибаться перед мировым судом, страдают от жгучей обиды, от негодования, от того, что их осуждают, толком не выслушав — в психологических терминах последнее обстоятельство может обернуться бременем не менее тяжким. Таким людям следует кое-чему поучиться у британцев, прекрасно умеющих справляться с коллективной виной. Британцы просто объявили о своей независимости от имперских предков. Империи давным-давно нет, так за что нам чувствовать ответственность? И вообще, Империей управляли викторианцы, люди строгие, чопорные, одевавшиеся в темное — а мы разве такие?
Значит, вчерашняя ссора забыта — забыта и прощена? Возможно. Возможно также, что Аня не считает произошедшее ссорой. Возможно, в ее сознании это не более чем обычная рябь на воде, вызванная ветром.
Но подробностей мне не досталось: Да, был, словно он хотел дать понять: Да, я был женат, мне не понравилось, и я не хочу об этом говорить.
Алан тоже был женат, сообщила я, хотя меня не спрашивали. Разве я вам не рассказывала? Он бросил жену ради меня. Развод обошелся ему в кругленькую сумму.
Мне пришлось вылезти с Алановым разводом, потому что Senor никогда меня ни о чем не спрашивает, с тех пор как поинтересовался моим происхождением. Откуда вы? спросил он тогда, в первый день, а я ответила: Я-то? Сверху, сэр. Ему не понравилось. Слишком вызывающе прозвучало.
Несколько дней назад я слушал пятую симфонию Сибелиуса. Когда зазвучали последние аккорды, во мне стало разрастаться именно то огромное чувство, ради которого и была написана эта музыка. Каково это, думал я, быть финном, прийти на концерт в Хельсинки почти столетие назад, на первое исполнение симфонии, и чувствовать, как в груди разрастается восторг? Ответ: финн должен был гордиться, гордиться тем, что один из нас сумел соединить такие звуки, гордиться тем, что мы, человеческие существа, можем из ничего сотворить музыку. Какой контраст с чувством стыда по поводу Гуантанамо, созданного нами, нашим народом. Сотворение музыки с одной стороны, машины для причинения боли и унижения — с другой; лучшее и худшее из того, на что способны человеческие существа.
Поскольку каждое ее слово дышит обаянием, она вольна говорить всё, что взбредет в голову. Аналогичным образом, поскольку всё, что она делает, прелестно, она вольна делать всё, что заблагорассудится. Способ мышления избалованного ребенка. Проблема в том, что она уже не ребенок. Это оставляет не очень приятное послевкусие.
* * *У него в кухне полно пустых бутылок — предполагается, что я их не замечаю. А еще у него тараканы. Видно, что жена умерла (или сбежала) лет сто назад. Тараканы так и снуют вдоль плинтусов, когда думают, что никто не смотрит. Кругом крошки, даже на письменном столе. Тараканий рай. Не удивительно, что у него такие скверные зубы. Небось целыми днями грызет сухари, марает бумагу да бубнит в диктофон. Долой либералов. А вот Гоббс по этому поводу… А вот Макиавелли на эту тему… Хруп-хруп.
11. О проклятиях
В книге о религии древних греков мне попалось эссе некоего Верснела из Лейдена о свинцовых табличках, найденных в античных храмах. Поскольку надписи на этих табличках по большей части взывают к тому или иному богу с мольбой покарать обидчика просителя, Верснел назвал их «таблички с проклятиями».
Мемфис, IV век до нашей эры, «табличка с проклятием» (на греческом), оставленная в храме Осераписа: «О великий Осерапис и вы, боги, вместе с Осераписом сидящие на престоле, к вам обращаю я молитву, я, Артемисия… молитву против отца моей дочери, укравшего ее смертные дары (?) и ее гроб… Да откликнется, благодаря Осерапису и богам, сидящим с ним на престоле, ему неправедное деяние, совершенное по отношению ко мне и моим детям. Да не будет он похоронен своими детьми и да не сможет сам похоронить своих родителей. И покуда мое проклятие лежит здесь, да будет он страдать жестоко, на земле или на море…»[9]
Я спрашиваю Аню об Алане, о роде его занятий. Алан — консультант по инвестициям, говорит она. Независимый? уточняю я. Он член делового партнерства, отвечает Аня, но он довольно независимый, все члены довольно независимые, такой у них вид партнерства. Не даст ли Алан мне совет относительно моих капиталовложений? осведомляюсь я.
Обычно люди держат фотографию супруга в спальне, супруг непременно в расцвете юности. Иногда это свадебная фотография, на ней счастливые новобрачные. Постепенно, одна за другой, прибавляются фотографии детей. Но у него в спальне ничего подобного нет. На стене в рамке висит свиток на иностранном языке (может, на латыни?), его имя выведено тиснеными буквами со всякими завитушками, в углу большая красная восковая печать. Это что — его верительная грамота? Диплом? Лицензия, разрешающая практиковать? Не знала, что для писательской практики нужна лицензия. Я думала, люди пишут, просто если у них есть способности.
Миссис Сандерс говорила, он из Колумбии, но оказалось, она ошиблась, он вообще не из Южной Америки.
В современном мире, во всех его уголках, наверняка живут люди, которые, не желая согласиться с тем, что во вселенной нет справедливости, взывают к своим богам с мольбами о помощи против Америки — Америки, провозгласившей себя вне досягаемости международного права. Даже если ни сегодня, ни завтра боги не откликнутся, говорят себе просители, может быть, они раскачаются через одно - два поколения. Мольбы этих людей приобретают, таким образом, силу проклятий: да не поблекнет память о беззакониях, учиненных над нами, да падет наказание на виновного через будущие поколения.
Таков подтекст произведений Уильяма Фолкнера: захват индейских земель или изнасилование рабынь возвращается в непредсказуемых формах, спустя несколько поколений, чтобы преследовать притеснителя. Оглядываясь, унаследовавший проклятие сокрушенно качает головой. Мы думали, они
