Юлия Идлис - Рунет. Сотворенные кумиры
Такое же ощущение было и у его тогдашних читателей. В комментариях к рассказу о том, как ему в полшестого утра позвонила девушка из Internet Media House Russia с мелким операционным вопросом по рекламе, который вполне можно было бы решить с линейным менеджером Ленты. ру, а не с ее главным редактором и президентом «Рамблера», тогдашний директор проекта «Интерактивное телевидение» корпорации ARRAVA Никита Корзун пеняет Носику, что, дескать, размещение такой записи у него в ЖЖ — черный пиар.
Носик возражает, что его журнал — не публичная площадка, а личный дневник: «Если я захочу разбираться с IMHO публично — я дам интервью, распространю пресс-релиз, соберу пресс-конференцию, перешлю кое-какие интересные документы в пару-тройку изданий. А здесь я просто пар выпускаю». В ответ на это Корзун замечает: «Не кажется ли тебе некоторое лукавство в употребляемом слове “публичность”? Распространенность ЖЖ в целевой аудитории, которой было бы интересно прочесть твою трогательную заметку с последующими выводами, влияющими на бизнес, тебе известна. Даже несмотря на непубличность. <…> Просто, с учетом того, что ты прекрасно отдаешь отчет в весе твоих слов/отношений на часть этой непубличной аудитории, мне показалось, что это пахнет слегка дурно».
С одной стороны, если учесть, что я сейчас цитирую даже не пост, а переписку двух медиаменеджеров под подзамочным постом, который в момент его написания был адресован дай бог сотне читателей, нельзя не согласиться с Корзуном. Тем более что обе компании — и IMHO, и Лента. ру — благополучно дожили до сегодняшнего дня на рынке и по-прежнему дорожат своей репутацией в деловых кругах.
С другой стороны, то, что я цитирую, — личная переписка под подзамочным постом, и решение вынести ее на всеобщее обозрение — исключительно мое, не говоря уже о том, что оно довольно хамское.
А с третьей стороны, Носик ведь уверен в том, что знает будущее; вряд ли он не отдавал себе отчет в том, что со временем и его замки, и его матерный ник dolboeb перестанут быть препятствием для цитирования его в СМИ и в литературе.
— В принципе, это было адресовано тем 700 френдам, которые за первые пару лет появились. Но постепенно чтение и ведение ЖЖ вошло в привычку, и разница между писанием для 750 человек и для 1750 человек стала неочевидной. В ЖЖ сместилась та площадка, которой раньше был «Вечерний Интернет».
— То есть?
— Был «Вечерний Интернет», его единственным фидбэком была гостевая книга «Вечернего Интернета» с некоторой публикой, постоянно там тусующейся. Я им всем рассказал про «Живой журнал», они постепенно завели себе там аккаунты. Мало-помалу оказалось, что с ними там можно точно так же общаться, как и посредством «Вечернего Интернета». Но «Вечерний Интернет» верстался вручную, а «Живой журнал» верстался автоматически. И постепенно «Вечерний Интернет» перестал обновляться, а «Живой журнал» продолжил.
Удивительное — рядомНе прошло и полгода, как я обновил «Вечерний Интернет». Зашел в его гостевую книгу и обнаружил оттуда ссылку сюда.
Ни за что в жизни не поверю, что livejournal когда-нибудь станет жанром, представляющим интерес для кого-то, кроме его непосредственных авторов. Впрочем, их с каждым днем становится все больше вокруг. Того и гляди, ICQ заменит.
Из журнала dolboeb, 14 февраля 2001
* * *Одним из более или менее постоянных обновлений журнала dolboeb в феврале-марте 2001 года был роман о грузинском киллере по имени Нана Гонобанович Чачахия. Вернее, даже не роман, а его обсуждение, которое шло одновременно в двух журналах — dolboeb и r_l. Роман Лейбов[22] и Антон Носик, одни из первых русскоязычных пользователей «Живого журнала», как и полагается в русской текстоцентричной культуре, тестировали новую интернет-игрушку с помощью интерактивного литературного творчества.
Постепенно в него оказались втянутыми и офлайновые персонажи — в основном в качестве потенциальных жертв Наны Гонобановича.
Возвращаясь к Нане ГонобановичуОн, разумеется, серьезный человек, решающий проблемы. Способ решения предсказуемый, но нетривиальный: он разрубает людей до седла.
Предварительного наличия седла при этом не требуется. Достаточно просроченных задолженностей по кредитам, в возвращение которых не верит заимодавец (клиент, соответственно, нашего героя).
На этом, собственно говоря, сюжетная линия Наны Гонобановича и заканчивается. Дальше уже любовь, весна, эпидемия, почки на ветках — и бессмысленная жестокость русской жизни в чистом своем виде. Нана Гонобанович появляется в последний момент, чтобы разрубить до седла всех основных действующих лиц. Типа Год о такой, только с шашкой.
Из журнала dolboeb, 7 февраля 2001
Один из соавторов при этом был в Москве, а второй — в Тарту. «Живой журнал» оказался отличной площадкой для виртуального эксгибиционизма: русскоязычные читатели ЖЖ, которых тогда было всего несколько десятков, конечно, знали оба журнала и легко могли сложить целостное повествование о том, как два друга по интернету пишут роман у всех на глазах, из постов, появлявшихся в двух ЖЖ сразу и зачастую одновременно. Тогда, в начале «Живого журнала», это было возможно еще и потому, что френд-ленты у немногочисленных пользователей кириллического сегмента ЖЖ практически совпадали: если у тебя во френдах был Лейбов, значит, там был и Носик, и наоборот. Впоследствии аудитории мультитысячников разойдутся: читателям пользователя vero4ka ничего не скажет сочетание букв stalic, а подписчики блога mrparker не будут ничего знать о Марте Кетро. «Живой журнал» станет собранием сообществ и почти не пересекающихся кружков по интересам.
Но пока ничего этого в ЖЖ нет, как нет и сотни русскоязычных читателей. Поэтому там есть возможность писать роман, в который включен весь «кириллический сегмент» ЖЖ и даже некоторые офлайновые персонажи.
Профессор Лейбов предлагает ввести в повествование реальных людей.
В том смысле, чтобы их потом — после публикации глав с их участием — разрубали до седла своим порядком, по логике «самосбывающихся пророчеств».
Из журнала dolboeb, 9 февраля, 2001
См. у А. Н.
Нет, я думал как раз о ныне живущих (тьфу-тьфу-тьфу). Они принуждены будут задабривать автора, чтоб не пасть жертвой Н.Г. Чачахия в следующей серии.
Тут важно вовремя организовывать маленькие совпадения.
Скажем, в пятой серии читаем:
«Незнакомая никому девушка с восточным разрезом глаз, одетая во что-то слишком обтягивающее, проходя мимо столика, задела бедром неловко сдвинутую в сторону тарелку с карпаччо. Тарелка грохнулась на грязноватый кафель пола. Ицкович поморщился, он успел съесть от силы три ломтика.
В соседнем зале Нана Гонобанович весело улыбался рыжеволосой Насте, делая ей рукой прощальный знак…»
Непосредственно после публикации пятой серии девушка с восточным разрезом глаз, одетая во что-то слишком обтягивающее, проходя мимо столика, задевает бедром неловко сдвинутую в сторону тарелку с карпаччо. Тарелка падает на грязноватый кафель пола.
Прочитавший пятую серию Ицкович, не успев пожалеть о недоеденном блюде, вскакивает и бежит в соседний зал, но обнаруживает там лишь рыжеволосую девушку и стакан гренадинового напитка перед ней.
Девушка глядит в сторону выхода из заведения, загадочно улыбаясь.
Из журнала r_l, 9 февраля 2001
— Мы на протяжении нескольких недель тестировали этот сервис и разные его возможности. Надо же было придумать какие-то способы его использования, которые бы позволяли оставить там больше одной записи, — вспоминает Носик. — Ия подумал, что это, например, хороший инструмент для литературных проектов: можно придумывать тут какой-то роман с продолжением. Но прежде чем его писать, надо было предложить сюжет. Потому что один роман уже был написан, он назывался «Роман» в честь Лейбова и был гипертекстовым романом, который любой желающий мог продолжить. Это был проект, который Делицын[23] делал вместе с Лейбовым и Вербицким[24]. А тут можно было придумывать сюжет. Мы стали придумывать сюжет, то есть я решил, что мой ЖЖ — это площадка для написания романа. Наметил персонажа, и мы стали — в основном, с Лейбовым — придумывать к нему сюжет.
— Там фигурирует Дмитрий Ицкович[25], а роман — про киллера. Ицкович должен был погибнуть?
— Киллер попадает в московскую богемную тусовку, и все персонажи оказываются постепенно разрублены. Лейбов предположил, что подходящей кандидатурой для разрубания мог бы быть Дмитрий Соломонович Ицкович, потому что он виктимный тип. И после того, как мы с ним начали это предположение обсуждать, творчество пошло бойчей. Потому что мы стали изучать обстоятельства, при которых этот киллер в «Пирогах» на Большой Дмитровке поедает мясное карпаччо, или Ицкович поедает мясное карпаччо, а киллер за соседним столиком накачивается потихонечку.
