Владимир Грибовский - Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского
В августе З. П. Рожественский был отчислен от командования клипером (интересно, что его преемником был капитан 2–го ранга Н. И. Небогатое) с назначением командиром новой броненосной канонерской лодки «Грозящий». Это был корабль не больше «Крейсера», но с 127–мм. броневым поясом и сравнительно сильным вооружением (229–мм. и 152–мм. орудия). Месяц Зиновий Петрович провел на своем корабле в плавании на Балтике, окончив короткую кампанию 8 сентября в Кронштадте. Между тем Главный морской штаб готовил ему почетное и редкое по тем времен назначение.
Должность морского агента (в современном понимании — военно–морского атташе) в Российском флоте второй половины XIX в. была редка, престижна и достаточно обеспечена в материальном отношении. Редка, потому что экономное правительство (не забывая о себе) держало морских агентов только в тех странах, которые имели сравнительно мощные флоты или находились в сфере непосредственных интересов России. Так, российские морские агенты состояли при посольствах в Великобритании, Франции, Германии, Североамериканских Соединенных Штатах, Османской империи, Австро–Венгрии и Италии (один человек на две страны). В Японию морской агент был направлен только после Японско–китайской войны 1894–1895 гг.
Назначались морскими агентами далеко не «простые» офицеры. Критериев для выбора агента было два — либо выдающиеся способности и явная «заметность» кандидата на общем фоне, либо родственные связи и серьезная протекция в высших эшелонах власти. Так, среди российских морских агентов XIX — начала XX в. были такие известные моряки, как И А. Шестаков и И. Ф. Лихачев (оба уже в адмиральских чинах, «выдвиженцы» генерал–адмирала великого князя Константина Николаевича), Б. И. Бок (зять П. А. Столыпина) и другие. Не был исключением и морской агент в Великобритании капитан 1–го ранга П. А. Зеленой, выходец из известной морской семьи и родственник целого ряда адмиралов, которому в 1891 г. потребовалась срочная замена.
В числе немногих претендентов, подходящих на эту должность морского агента в Лондоне, был рассмотрен и капитан 2–го ранга Рожественский. Прежняя служба, сочетавшая в себе как командные, так и административные должности, боевой опыт и знание английского и французского языков выгодно отличали его от прочих кандидатов. Очевидно также, что при отборе учли мнение знавших Зиновия Петровича флагманов, например, В. П. Верховского.
31 октября 1891 г. после беседы с Рожественским начальник Главного морского штаба генерал–адъютант О. К. Кремер докладывал управляющему Морским министерством: «Капитан 2–го ранга Рожественский не имеет никаких препятствий отправиться в Англию и примет назначение с благодарностью. Угодно ли будет вашему превосходительству внести его назначите в ближайший приказ…»
Новое назначение Рожественского состоялось 5 ноября того же года. Еще несколько дней ушло на оформление всех необходимых бумаг, связанных с его официальным причислением к императорскому российскому посольству в Лондоне, получением заграничного паспорта и удостоверения на право проезда но железным дорогам Морское министерство беспрерывно торопило Рожественского с отъездом. О том, чтобы выехать в такой спешке с семьей, нечего было и думать. Было решено, что Ольга Николаевна с дочерью останутся пока в Петербурге.
20 ноября экспрессом Петербург — Париж Зиновий Петрович выехал к новому месту службы. Приказ о производстве в капитаны 1–го ранга (от 1 января 1892 г.) догнал его уже в Англии.
Морское агентство России в Великобритании располагалось в те дни в лондонском районе Бромптон, на Александр–Сквеа. Там же были квартиры самого агента и его немногочисленных сотрудников. Помещение сразу же не понравилось Зиновию Петровичу своей теснотой и дороговизной. Две недели он вместе со своим предшественником капитаном 1–го ранга П. А. Зеленым объезжал бесчисленные порты и заводы, а 19 декабря направил в Санкт–Петербург свою первую телеграмму с докладом о приеме дел и переводе агентства на новую квартиру.
Обязанности морского агента были весьма обширны и разнообразны. Главной из них являлась легальная разведка: агент должен был выявлять все подробности развития морских вооружений страны пребывания и своевременно информировать об этом ГМШ, взаимодействуя с военным агентом (представителем Военного министерства) и штатскими чинами российского посольства. Кроме того, морской агент собирал сведения о различных технических новшествах, включая стоимость их приобретения, следил за изобретениями в области военно–морских вооружений, вел переговоры с фирмами и заводчиками, порой даже заключал контракты, осуществлял общее руководство офицерами, наблюдающими за выполнением заказов российского Морского ведомства на заводах, отслеживал приобретения в стране пребывание образцов оружия и техники другими государствами и т. п.
Морской агент имел помощника, таковым у Зиновия Петровича был инженер–механик по образованию подполковник по Адмиралтейству А. И. Иванов, который, по воспоминаниям современника, совершенно «обангличанился» и после выхода в отставку даже остался в Лондоне, где и скончался. Характерно, что официальную инструкцию Рожественскому ГМШ направил только весной 1894 г. (!) вместе с новым помощником лейтенантом Модестом Кедровым. Впрочем, обязанности сами по себе были вполне ясны с самого начала. Кроме того, тот же ГМШ постоянно «бомбардировал» своего представителя в Лондоне всевозможными запросами и вводными. Так что скучать З. П. Рожественскому не приходилось. Особенно в Великобритании, которая по праву гордилась завоеванным ею положением «владычицы морей» и выступала тогда «законодателем мод» в области морских вооружений.
Естественно, что усиление британского флота, потенциальной военной угрозы интересам России, вызывало беспокойство в Министерстве иностранных дел, и в этом вопросе российский посол в Лондоне Е. Е. Стааль не раз прибегал к помощи З. П. Рожественского. Документы свидетельствуют, что Зиновий Петрович верно оценивал ситуацию в гонке морских вооружений и в британском парламенте, где периодически поднимался шум о «слабости» флота для того, чтобы получить новые ассигнования на кораблестроение.
Нельзя не отметить, что при изобилии текущей работы З. П. Рожественский находил время для проявления инициативы с целью принести пользу родному флоту. Так, он обратил внимание на развиваемый англичанами тип минного крейсера (torpedo qunboat), более крупного (свыше 1000 т.) и мощнее вооруженного, нежели минные крейсера Российского флота. Докладывая свои соображения рапортом в Санкт–Петербург, Зиновий Петрович писал: «11 февраля 1892 года… мною были представлены в Главный Морской штаб чертежи корпуса и котлов…
При сем имею честь представить спецификацию… этих судов, из которой можно почерпнуть некоторые полезные сведения… Судов этого типа мы не строим Может быть, суда, подобные этим, обладающие прекрасными морскими качествами, могли бы нести полезную службу во Владивостоке при судах тихоокеанской эскадры. Сфера самостоятельных действий их, конечно, довольно ограничена, но как блокадопрорыватели и как разведочные суда… они, по–видимому, пригоднее устаревших «Корейца» и «Манджура», так как могут иметь 21–узловой ход, хорошее минное вооружение для внезапных действий против блокирующего флота и достаточное артиллерийское для устрашения коммерческих (судов. — В. Г.) на торговых путях между китайскими и японскими портами».
В начале 90–х годов прошлого столетия военно–морские специалисты ведущих держав столкнулись с явлением опасной вибрации корпуса новых быстроходных миноносцев. В 1891 г. известной английской фирме «Ярроу», казалось, удалось создать устройство, почти полностью устраняющее этот серьезный недостаток.
Рожественский и морские агенты других стран длительное время вели с руководством фирмы безуспешные переговоры о приобретении столь важного изобретения. В ответ фирма соглашалась только строить для России миноносцы, оборудованные таким устройством Морское ведомство колебалось. Что же касается самого Рожественского, то он откровенно не приветствовал этого плана.
«Если «Ярроу» и будет заказан такой миноносец, — писал он в ГМШ, — то ознакомление с прибором, уничтожающим сотрясение его, не уяснит вам вдруг принципа и метода, пользуясь которым, мы сами могли бы строить миноносцы другого чертежа и снабжать их машины приспособлением, уничтожающим сотрясение.
Поэтому было бы весьма полезно произвести ряд самостоятельных исследований по этому вопросу.
Я не могу дать подробных указаний в этом деле, но думаю, что людям, сведущим в кораблестроении и механике, достаточно будет намеков, чтобы изобрести необходимые приборы, построить правильный метод исследования и проектировать все необходимые для опытов приспособления».
