Сергей Вальцев - Закат человечества
Посредственность — кумир современного общества
Сегодняшние времена — эпоха торжества посредственности. Обществу не нужны ни гении, ни герои, ему нужны профессиональные банкиры. Конечно, общественное мнение приветствует появление героев и гениев, но вкладывает в эти слова уже совсем другой смысл. В обиходе появились выражения «гениальный мошенник», «гениальный маньяк». Сегодня на театральных подмостках — новые «герои»: так, в одном европейском театре прошла с успехом премьера балета о «гениальных» преступниках ХХ века. Многие искусствоведы утверждают, будто гений — это всегда немножко сумасшедший или что все великие представители искусства были гомосексуалистами. В общественном мнении постепенно утверждается мысль, что от великих людей одни несчастья. Даже один из самых ревностных защитников общества потребления, классик либерализма Л. Мизес признает:
«Так называемый высший свет в США почти исключительно состоит из самых состоятельных семей. …Большинство в этом “обществе” не интересуется ни книгами, ни идеями. Встречаясь, они если не играют в карты, то сплетничают или беседуют скорее о спорте, чем о культурных проблемах. Но даже те, кому не чужды книги, считают писателей, ученых и художников людьми, с которыми неинтересно общаться. Почти непреодолимая пропасть разделяет высший свет и интеллектуалов»[57].
Нет никакой катастрофы в том, что у власти сегодня — посредственности. Конечно, в этом нет и ничего хорошего, но драматичность положения в другом: властная пирамида теперь вообще закрыта для выдающихся людей раз и навсегда. Они не нужны нынешнему обществу, они мешают ему.
Подлинные гении не исчезли. Возможно, их рождается даже больше, чем раньше. Единицы из них получают доступ в сферу культуры, с тем расчетом, чтобы они не могли поколебать власть бездарностей, да и просто ненормальных людей. Великий человек сегодня может стремиться лишь к тому, чтобы, используя весь свой талант, пробиться в ряды посредственностей. В свое время выдающихся людей окружало всеобщее преклонение, люди хотели стать великими, тогда как сегодня господствует дух поклонения серости и мещанству. Недвижимость, автомобиль и развлечения — вот идеал современного общества. Когда-то мужчины добровольцами шли на войну — сегодня они боятся идти в армию.
Мужество, принципиальность, патриотизм, дружба, честность, вера в идеалы, любовь, заинтересованность в общественных делах постепенно уступают дорогу серости, серости во всем. Идеал современного «общества потребления» — сытая спокойная жизнь. Сегодняшнюю эпоху можно охарактеризовать как эпоху торжества ничтожеств.
Произошла массовая и всеобщая уценка принципиальности и отваги, место которых заняли конформизм, приспособленчество и грамотная оценка коммерческих рисков. В этом обществе невыгодно быть принципиальным, это общество живет по другим законам. Можно вспомнить советское время: одни последовательно отстаивали коммунистические идеалы, другие, даже осознавая, что могут серьезно за это поплатиться, продолжали высказывать антикоммунистические взгляды. Сегодня же никто ни за что не готов рисковать. Все продается и покупается: и взгляды, и политики, и партии.
Как отмечал отечественный исследователь А. Г.Здравомыслов , сегодня стремятся
«максимально вытравлять из массового сознания представление о героическом, “идеальном”, возвышающем человека над рутиной повседневностью, тем самым закрепить в человеке обывателя, который заботится только о собственном доме, имуществе, клочке земли, автомобиле, удобствах сервиса и т. д.»[58].
А результатом этого процесса становится то, что когда в 2002–2003 годах в Великобритании были проведены опросы среди школьников старших классов, то выяснилось, что фамилию футболиста Бекхэм большинство пишут правильно, несмотря на трудность ее написания. А одну фамилию большинство пишут с ошибкой. Эта фамилия — Шекспир. И это в Великобритании.
В начале 2007 года Иран захватывает в своих территориальных водах разведывательный катер с британскими моряками и элитными пехотинцами. Всем понятно, что их всех скоро отпустят, Иран не находится в состоянии войны с Великобританией, и лишние осложнения ему не нужны. Конечно, это понимают и сами военные. Но все до единого перед телекамерами признают, что они шпионы, просят прощения у иранского народа и лично президента Ирана, пишут на родину покаянные письма, восхваляют Иран, осуждают политику Великобритании. Через 13 дней их прогнозируемо освобождают.
Приезжая на родину, они отказываются от всех своих прежних заявлений. Особенно умилительно выглядит объяснение причин иранских заявлений одной из военнослужащих — 26-летней Фэй Терни: «поначалу отказалась, но, вспомнив о том, что у ее дочери 8 мая день рождения, на котором она обещала присутствовать, сломилась и выполнила требуемое»[59]. Что ж, обещание надо выполнять, офицерская честь все-таки.
Если все назвать своими именами, то британские моряки оказались предателями, пусть даже и элитными. Но предательство теперь в моде. На родине они сразу окружаются не всеобщим презрением, а всеобщим почитанием, их сразу стали назвать героями. Такое геройство имеет вполне определенную цену, и военнослужащие начинают бойко торговать своими интервью. Еженедельник Observer сообщает, что моряки и морпехи получат в общей сложности почти 500 тыс. долларов. Полагают, что самый крупный контракт — у той же Терни, которая продала права на свою историю телекомпании ITV и одной из британских газет за 150 тыс. фунтов.
И только бывший высокопоставленный сотрудник министерства иностранных дел Великобритании Крейг Мерей заявил: «Тот факт, что вы, попав в плен, можете заработать деньги, равные жалованью за несколько лет, вместо того чтобы не попадать в плен и делать свою работ, как следует, — это довольно странная система стимулирования»[60].
Газета Sunday Times указывает, что некоторые из освобожденных военнослужащих получат денег больше, чем предусмотрено за ранения в боевых условиях в Ираке и Афганистане. В частности, стандартный тариф за потерю руки — 57 500 фунтов, т. е. человек, потерявший руку, получает в три раза меньше, чем Тернии, только по одному контракту. А еще наверняка будут книги, фильмы…
Предательство всегда очень щедро оплачивалось. Отличие сегодняшнего дня в том, что предательство возводится в ранг героизма. Это общество даже не понимает этого или понимает, что еще хуже.
Что такое хорошо? И что такое плохо?
Сегодня все слова приобретают иной смысл. В ее «гордости» нет ни грамма силикона, радостно сообщает газета о бюсте поп-дивы Семенович[61]. Порнографический фильм называют смелым экспериментом. Повесть об извращенцах называют откровенным повествованием. Вот каковы гордость, смелость, откровенность нынешней эпохи. Зато понятие «героизм» заменяют другим словом: «геройствовать». «Не надо геройствовать», — говорит персонаж фильма «Бумер-2», «Не надо глупого геройства», — вторит ему персонаж «Гарри Поттера». Вообще, словосочетание «глупое геройство» превратилось в устойчивый оборот современного языка.
Сегодня начался процесс подмены понятий: проповедуется патриотизм, но Родина понимается лишь как место получения дохода; провозглашается принципиальность, но по пустякам; восхваляется любовь, но вместе с этим считается, что она может сочетаться с беспорядочными изменами — как говорят, «левак укрепляет брак». Еще Лихтенберг заметил, что наиболее опасна не ложь в чистом виде, а смесь лжи с правдой — она лучше усваивается человеком и поэтому быстрее его развращает.
Происходит размывание всей структуры ценностей общества — этот процесс еще называют явлением мозаичной культуры. Суть его состоит в том, что разрушается общая иерархия ценностей, вследствие чего ценности, имеющие важное социальное значение, приравниваются к малозначимым. Человек, удачно ограбивший банк, оценивается одинаково с человеком, написавшим удачную книгу. Культурист не менее значим, чем политик. Половой извращенец так же защищен государством, как и нормальный человек. Более того, во всех без исключения современных фильмах человек, борющийся с извращенцами, — это сумасшедший с кучей комплексов. Человек в таком обществе перестает понимать, что хорошо и что плохо, кем стать — культуристом, политиком, грабителем банков или извращенцем.
«С середины XIX столетия мы переживаем кризис мировоззрения. Нам больше не удается прийти к концепции универсума, которая позволила бы познать смысл существования человека и человечества и, следовательно, содержала бы идеалы, вытекающие из разумного мир - и жизнеутверждения и этического желания. Все больше и больше мы скатываемся к состоянию, характеризующемуся отсутствием мировоззрения. Отсутствие же мировоззрения предопределяет и отсутствие культуры»[62].
