Василий Белов - Когда воскреснет Россия?
Господину полицмейстеру указую впредь оных щеголей вылавливать и бить кнутом, пока от гишпанских штанов зело препохабный вид не останется». В том же указе Петр не пожалел и нежного пола, со всей строгостью и прямо сказал, что вельможны дочери на ассамблеи являются «не зная политесу», в неположенных «робах» и т. д. Нет, не поздоровилось бы нынешней демократической публике, если б царь Петр, словно Пушкинский командор, прошелся по набережным столицы. Досталось бы и мэру, и полицмейстеру… Дабы должностные лица «не чинили мину под фортецию правды». Хоть и стриг безбожный царь бороды купцам и боярам, но государственным ворам и взяточникам потачки не делал. И в архитектуре разбирался, не чета нынешним церетелям. По словам Пушкина,
То академик, то герой,
То мореплаватель, то плотник.
Умел он и на троне прочно сидеть, чего бы тут издеваться над этой мощной фигурой скульпторам-модернистам? Нет, им неймется… Будем надеяться, что неймется на свою голову по пословице «Кошка скребет на свой хребет». Но скажут: чем тебе не угодил церетелиевский Петр? Эвон, дескать, какая изящная статуя!
Для того чтобы ответить на этот вопрос, надо знать, что величина, грандиозность (также и предельная малость) сами по себе не могут быть эстетической категорией. Чтобы убедиться в этой простой истине, достаточно сравнить какую-нибудь изящную сельскую часовенку с громадным Исаакиевским собором, что в том же Питере. И далее: почему маленький скромный храм Покрова Божией Матери на Нерли мы считаем архитектурным шедевром? Творения же, например, Гауди, даже по фотографиям, вызывают неприятное антихудожественное чувство. (Это неэстетическое чувство могут вызвать не только творения человека, но и некоторые явления природы, например, те же нагромождения причудливых горных пород около одного монастыря под Барселоной. Но природе-то такие причуды простительны. А простительны ли человеку?) Сплошь да рядом бездарные скульпторы или архитекторы компенсируют недостаток таланта собственными причудами, всевозможными антиэстетическими вывертами.
Если уж и говорить о монументальности в ее чистом художественном виде, вспомним, что большинство зданий в Санкт-Петербурге не грандиозны, а всего 2—3-этажны. Их строители достигали монументальности не физической величиной, а художественными средствами. Не хочу я сравнивать сложившуюся архитектуру Москвы с питерской. О национальной Москве говаривал еще Михаил Юрьевич Лермонтов. Питер тоже продукт национального русского гения, но Москва более русский город.
Включилась она, бедняга, в горбачевскую перестройку, и захлестнула нашу столицу эклектика. Кладбищенская и дачная эстетика преобладает нынче по Москве. Непритязательные вкусы торговцев-мешочников, вкусы лабазников — иными словами, всевозможных челноков, биржевых игроков, спекулянтов, шатающихся по всему миру, — перемешали в кучу традиции, национальные пристрастия народов и государств. Перемешались в том числе архитектурные стили, как раз по Лермонтову:
…все промелькнули перед нами,
Все побывали тут!
Нет, у простого народа, у народа-труженика, вкус всегда был вернее и безошибочнее. Какой народ, какую нацию ни шевельни, это везде чувствуется. Да, каждое государство, каждый народ еще и сейчас имеет свой архитектурный стиль, будь то храмовые строения или бытовые, хозяйственные, будь это в деревне или в городе. Даже самый малый народ создал и стремится хранить свой строительный метод, свой художественный облик.
Но на эту тему мы поговорим в другой раз…
Акциз
Перестроечная действительность, увы, не поддается пока ни религиозному, ни художественному, ни научному постижению. Впрочем, ежели привлечь для такого дела науку, то лучшей отрасли, чем лингвистика, на мой взгляд, просто не существует. «Двоевластию надо ложить конец!» — говорит по радио стремящийся в президенты вице-премьер…
Во время политической линьки государственные мужи меняют обычно не одну внешнюю окраску, но и свое название. Секретарь, к примеру, становится президентом, для чего заимствует за бугром и слова, и рубли, пардон, всякие гульдены. Иначе откуда бы знал православный народ такие словечки, как мэр или спикер? Я уже не говорю про ваучер. Есть такая закономерность. Запустило правительство очередное иностранное словечко, жди и очередную беду…
На сей раз мелькнуло французское слово «акциз». Правда, оно прилепилось к России еще во времена Витте, но никто кроме парламентских и кабацких сидельцев и поныне не знает толком, что оно означает. Зато обществу хорошо известно, куда уходят потные, только что заработанные и тотчас пропитые рубли. Одним дуракам не ясно, куда они идут. Ведь и при Брежневе, и при Горбачеве правительство принимало пьяный бюджет…
Был в крестьянской среде такой обычай. На празднике неспокойного гостя, порывающегося бузить, либо пеленали, словно младенца (связывали полотенцами), либо старались так напоить, чтобы он поскорее уснул как младенец. И в том и в другом случае заталкивали куда-нибудь за печку или под лавку.
И железные сталинские большевики, и нынешние мягкотелые демократы, чтобы усидеть на шее народной, превосходно освоили оба упомянутых способа.
В незлобивой, весьма добродушной памяти русского народа, М. С. Горбачев, конечно же, останется как жалкий хвастун и предатель. Но среди разбуженных Горбачевым бед и несчастий, среди его многочисленных и гнусных затей было и одно доброе дело. (Думаю, что он сделал его под давлением обстоятельств, отнюдь не по внутреннему убеждению.) Речь идет о знаменитом антиалкогольном указе от 15 мая 1985 года.
Представляю, как при чтении этих строк поплывут дьявольские ухмылки по лицам многих даже дружественных читателей. «Ишь, скажут, о чем вспомнил! Разве не известно тебе, чем обернулась вся эта вредная и ненужная антиалкогольная кампания?»
И я отвечу: да, очень даже известно! «В результате принятых мер в стране реализовано водки в 1989 году на 37 миллиардов рублей меньше, чем в 1985-м. При этом в сберкассы внесено на 45 миллиардов рублей больше, ежегодная продажа продуктов увеличилась на 4,5 миллиарда. Производительность труда повышалась ежегодно на 1 процент, что давало казне 9 миллиардов рублей. Количество прогулов снизилось в среднем на 35 процентов (1 минута прогула в масштабе страны стоила 4 миллиона рублей). В общем итоге прибыль от трезвости в 3–4 раза превысила недобор от продажи алкоголя и табака».
Цитирую не литературные домыслы, а документ, основанный на статистике, с коим познакомились думские депутаты.
К сожалению, большая часть читателей не признает и статистику. Путает ее с пропагандой. Такой читатель, как говорится, зациклен, он твердо и навсегда уверен во вреде любых антиалкогольных действий. Масштабы народной трагедии ему просто неведомы. Он действительно ничего не знает. Или же знает, но странным образом не желает думать об этой беде. Ни в медицинском смысле, ни в нравственном, ни в экономическом, ни в политическом смысле не хочет думать. Он зомбирован! (Еще одно чужое словечко.)
Чем же можно воздействовать на человека обманутого? Как разбудить его, не желающего знать горькую правду? Не важно, премьер он или стропальщик?
Попробуем опять же статистикой.
Не знаю, сколько принципиальных трезвенников насчитывалось у Горбачева в ЦК. В Политбюро числился всего один — Егор Лигачев. Согласитесь, что в таких условиях появление майского указа было каким-то чудом… Люди и до сих пор не верят, не знают, сколько миллионов человеческих жизней спасено было от гибели, сколько матерей и сестер осушило тогда свои несчастные слезы.
Впервые за много лет страна облегченно вздохнула. (Это легко подтвердить множеством документов, пришедших в Москву со всех концов государства, подписанных тысячами людей.)
Но что тут поднялось в демократическом стане! Как взвыли сразу все радиоголоса, как яростно и зловеще по всему государству замерцали электронные ящики! Как перепугались народной трезвости наши тайные и явные недруги! Сонм борзописцев, начиная с юных девиц, пробующих силы в комсомольской печати, кончая великим гуманистом Евгением Евтушенко поспешно кинулись обличать антиалкогольный указ. Само собой, сказывалась тут личная зависимость от содержимого красивой бутылки. Дескать, как это так, на свадьбе да без шампанского? А Новый год? Неужто с лимонадом встречать? (Кстати, ничего страшного… Наоборот.)
Дело, однако же, было не в одной личной заинтересованности. С величайшей и полной ответственностью говорю, что осенью 1993 года среди защитников Конституции вокруг здания на набережной я не видел ни одного пьяного. Этих людей обозвали краснокоричневыми и расстреляли, потому что они были трезвы. Они знали, чего хотят. (Впрочем, Гайдар и его пьяные лавочники тоже знали, чего хотят.)
