Дмитрий Калюжный - Страна Тюрягия
О других болезнях.
Число больных сифилисом только за 1996 год увеличилось в УИС вдвое, и к 1997 году составило 23,5 тысячи человек. В расчёте на 100 тысяч человек, на учёте состоит сифилитиков в 5 раз больше, чем на воле. И, разумеется, «планов мероприятий» и прочих «программ» и «концепций» по улучшению ситуации стократно больше, чем возможностей по этому самому улучшению.
Педикулёз и чесотка зарегистрированы у 6000 человек. Среди перечисленных выше болезней только эти две последние укладываются в сравнительные рамки УИС/Россия, что и не удивительно, поскольку из всех видов производств у нас прогрессирует только производство заключённых в тюрьмах и бомжей на воле. Для вящего заражения, например, в Москве, депутаты городской думы запретили милиционерам изымать из метро больных бездомных. В демократической стране каждому должно быть ясно, что если чесоточный бомж спит в вагоне, где на головах друг у друга стоят две сотни пока ещё здоровых, то никак нельзя нарушать его права человека.
Владимир К. (Кировская обл., Кирово-Чепецк, учр. ОР-216/12, областная больница):
«Что творится в лагерях описать трудно, да вы и сами знаете, что если есть ад на земле, то это здесь. Остро нуждаюсь в одежде, обуви, средствах личной гигиены, нижнем белье. Тёплых вещей нет, часто простуживаюсь. Питание урезано до крайности, забыл, как выглядит большинство продуктов. Нет элементарных витаминов (лук, чеснок, сладкое); опухает печень, появилась язва желудка. Катастрофически теряю зрение, зубы шатаются и выпадают, а на приобретение очков и зубных протезов нет средств. Крайне истощён.
В 1997 году поставлен на учёт по дистрофии, заболел туберкулёзом. Так как мы находимся в больнице, то лишены возможности заработать хоть какие-то деньги для приобретения самого необходимого. Нет конвертов и марок. Доведён до крайности. Умоляю оказать посильную помощь, надеюсь только на вас да на Господа Бога, больше мне надеяться не на кого, положение отчаянное».
Человека за колючей проволокой, который обладал бы только одной какой-то болезнью, нынче уже не встретишь. Если встретишь – не спеши заносить его в книгу рекордов Гиннеса: он, возможно, просто не всё о себе знает. Диагностика-то в зонах не так, чтобы очень, а скорее не очень. Люди же имеют по целому букету болезней сразу. Продавать бы их в европейские клиники, чтобы студенты-медики учились, была бы зэкам и студентам польза, и колониям хоть какое финансирование. А то обидно: такая проделана работа по повышению заболеваемости, и всё даром.
Виктор С. (Смоленская обл., г. Сафоново, пос. Горный, учр. ЯО-100/3):
«Находясь в ИТК в Смоленской области, у меня сильно ухудшилось здоровье. С 1996 года я состою на учёте в медицинской части учреждения с диагнозом: хронический гастрит. С детства состою на учёте в Смоленской областной психиатрической больнице.
В мае 1996 года я почувствовал сильное недомогание: похудел, стали трястись руки, начал страдать бессоницей, стал раздражительным. Обращался в медицинскую часть учреждения, но никакого заболевания в отношении меня установлено не было. Только 22 апреля 1997 года комиссия ВТЭК установила диффузно-токсический зоб.
8 июля 1997 года я был этапирован в Смоленскую областную больницу для обследования. Было рекомендовано оперативное лечение в больницах Москвы или Санкт-Петербурга.
Но, несмотря на заключение врачей 5 августа я вновь был этапирован в ИТК. Лечение моей болезни не проводится из-за отсутствия медикаментов. Мать доставить лекарства мне не может.
В ст. 175 УИК РФ есть перечень тяжёлых заболеваний, являющихся основанием к досрочному освобождению. У меня болезнь эндокринной системы – она является тяжким заболеванием.
В данный момент моё здоровье находится в критическом состоянии: сильно истощён организм, всё тяжелее дышать, так как опухоль разрастается. При росте 182 см я вешу 58 кг, мне нужно делать операцию. Несмотря на всё это, я нахожусь в ИТК, и никакого лечения не проводится.
Да, я совершил преступление и несу заслуженное наказание, но в каждом правовом государстве человек имеет право на медицинскую помощь. Обращаюсь с просьбой и надеждой, что мой голос будет услышан, и мне помогут, чтобы кто-то разобрался в этом вопросе».
Основным средством диагностики туберкулёза остаётся рентгеновская флюорографическая аппаратура. Больницы УИС укомплектованы ею на 50%, а медчасти ИК, СИЗО и тюрем – на 49%, причем более 70% всего оборудования имеет просроченные сроки эксплуатации, а каждая третья единица эксплуатируется два и более срока. Качество диагностики такой аппаратуры почти никакое.
В последние годы отечественной медицинской наукой создан универсальный аппарат, фотометр для проведения иммуно-ферментных анализов (ИФА), что открыло новые возможности для диагностики наиболее распространенных и опасных заболеваний, в том числе в учреждениях УИС. Аппарат был рекомендован для оперативного выявления туберкулёза, СПИДа, сифилиса, гепатита и других инфекционных заболеваний с использованием соответствующих каждому заболеванию тест-систем.
Этот аппарат отвечает на вопрос о предрасположенности данного человека к соответствующему заболеванию, что позволяет исключить массовые флюорографические и иммуно-биологические обследования, снизить расходы на диагностику. В общем, применение ИФА в наших условиях, в учреждениях, где иногда отсутствуют даже флюорографические установки, а тем более иммуно-биологические лаборатории, жизненно необходимо. С этим согласны многие, осталось их купить, чтобы начинать экономить. Но на какие деньги купить?..
У российского государства на своих зэков денег нет.
О чём поют финансы
Обеспечение УИС упомянутыми в предыдущей главе фотометрами лишь по минимуму, то есть по одному в каждое учреждение, требует более 12 млн. рублей (один аппарат стоит 24 тысячи).
Однако эти, как и другие расчёты потребности в средствах на имущество, оборудование, мебель, хозяйственный инвентарь, медикаменты и т. д., остаются на бумаге. Денег нет, колонии выкручиваются, как могут, а перспектив на улучшение никаких.
Несколько лет назад, в разгар либеральных реформ, прямое финансирование УИС в настоящих деньгах осуществлялось только на заработную плату и питание, а на коммунально-бытовые и другие нужды его производили в виде так называемых денежных зачётов. Эта неизвестная доселе миру форма бюджетного финансирования, выдуманная великим финансистом Лифшицем, требовала оформления большого количества бумажек, которые каким-то волшебным образом потом должны были превращаться в деньги (но тоже не наличные) в каких-то «уполномоченных» Минфином банках.
Бывало, и превращались – но даже эти фантики поступали в регионы с опозданием на 2-3 квартала (при тогдашней-то инфляции) и шли, конечно же, в первую очередь на погашение долгов поставщикам за свет, воду, газ, отопление, мыло и соду, потребляемые в колониях тоннами, зарплату зэкам-бюджетникам и т. д. Из этой же «тумбочки» производственники урывали на свои нужды – погасить долги по налогам, закупить ткани и лес, чтобы хоть как-то оживить простаивающие цеха и занять работой зэка, который без работы звереет, начинает хулиганить и вполне способен прибавить забот хозяину.
Сегодня, слава тебе, Господи, перешли на нормальные деньги, но их всё равно не хватает – и прежде всего на медицину УИС. И ведь не всегда так было! При историческом материализме, когда госбюджет считался бездонной бочкой, кого и чего только из него не финансировали – от родных солдатских портянок до забугорных родственников типа Афгана или Лаоса. Из него, родного нашего бюджета, произросли и космические программы, и политбюровские дачи, и чёрт его знает, что ещё.
Ни у Бабрак-Кармаля с Фиделем Кастро, ни у маршала Д.Ф. Устинова никто не спрашивал: а сколько, мол, вам надо денег по действующим нормам на ведение войны и прочее прожигание жизни, поскольку нормативов на это всё не было. Собственные медицина – образование – культура – физкультура тоже не имели проблем с финансированием. Денег было много, и никто понятия не имел, за счёт каких средств содержится, скажем, газета «Правда» или любимый футбольный клуб «Динамо».
Как правило, финансирование шло «по факту», что в условиях стабильного застоя устраивало всех. Уже потом, ближе к 1980-м, стали задумываться о нормах, появились СНиПы, ТОНВы, НСО, ЕСТД и прочее. Стали подгонять под нормы и всю бюджетную деятельность: таблетки, табуретки, сетки волейбольные и козлы гимнастические. У нас тогда наступал окончательно развитой социализм, поэтому без норм на табуретки жить становилось невозможно.
И Минздрав тоже попытался уложить проблемы здоровья населения в рамки неких стандартов, вывести как бы среднюю температуру по больнице. Конечно же, многолетний опыт лечения абсолютно здоровых и смертельно больных людей позволял рассчитать средне-статистически-потребляемое количество аспирина, шприцев или аппаратов для сшивания кишок.
