Геннадий Сосонко - Диалоги с шахматным Нострадамусом
Известно, что еврейское вероисповедание очень строго относится к соблюдению шабата. В субботу запрещаются какие-либо виды работ, хотя интерпретация этого понятия довольна деликатна и каждый случай рассматривается отдельно.
Может ли правоверный еврей играть в шахматы в шабат? Известно, что Сэмюэль Решевский в турнирах до Второй мировой войны играл по субботам, но смерть отца воспринял как кару за свои прегрешения и, став ортодоксом, начал очень строго выполнять все предписания религии. Организаторы турниров мирились с этим и старались, как правило, идти навстречу желаниям американца.
Когда Леонид Юдасин, строго соблюдающий все предписания и запреты, обратился за советом в раввинат, ему было разъяснено, что играть в шахматы в субботу не воспрещается, но нельзя записывать ходы. Обычно у игрока, с разрешения судьи не ведущего запись партии, вычитается десять минут от времени, отведенного ему на обдумывание. Именно так надо понимать расплывчатую фразу кодекса: «Часы игрока должны быть отрегулированы арбитром соответствующим образом».
Предписания религии запрещают пользоваться электрическими часами в субботу, рекомендуя механические, старого образца. Когда закладывались основы иудаизма, электричество, понятно, не было еще открыто, но, согласно современной трактовке правил, человек участвует в трудовом процессе, приводя в движение любой электрический аппарат. Мне пришлось столкнуться с этим предписанием, когда я играл однажды в Иерусалиме: в шабат лифт гостиницы был запрограммирован таким образом, что останавливался на каждом этаже, даже когда я был в нем один, и, прежде чем поднять меня на десятый этаж, двери девять раз медленно раздвигались в раздумье, передыхая на каждом этаже...
А как смотрит на шахматы ислам? Система нормативных оценок в исламе состоит из пяти категорий. Она тотальна в том смысле, что любое действие человека непременно попадает в одну из них. Если исключить категорию безразличных для Всевышнего поступков, то из оставшихся четырех две категории представляют собой предписания, а две — запреты. Как предписания, так и запреты бывают категорическими и некатегорическими; категорически предписанное мусульманин непременно должен исполнять (за неисполнение полагается наказание, земное или загробное), тогда как не категорически предписанное мусульманин исполнять не обязан (за неисполнение не накладывается никакого наказания), хотя, конечно, лучше все же этих предписаний придерживаться. Для некоторых запретов и предписаний в Коране нет точного определения, попадают ли они в число категорических или некатегорических, и история развития мусульманского права -это история постоянных споров относительно статуса таких запретов и предписаний. Нет единого мнения и по поводу игры в шахматы.
У сподвижников основателя ислама о шахматах складывались самые различные точки зрения. Так, Ибн Умар считал эту забаву худшей, нежели нарды, Али называл игру азартной и недостойной, предполагая, что в шахматы играют на деньги. Подобного мнения, пусть и не в столь категоричной форме, придерживались и некоторые другие правоведы.
Один из крупнейших современных знатоков ислама Юсуф Кардави полагает, что взгляды толкователей законов на шахматы расходятся: «Одни считают игру дозволенной, другие — нежелательной, третьи - запретной. Те, кто считает игру запретной, приводят в поддержку своей точки зрения хадисы, однако исследованиями установлено, что шахматы вплоть до смерти Пророка оставались неизвестными, а подобные тексты следует считать недостоверными».
Из этого ясно, что запрещение шахмат аятоллой Хомейни, когда он пришел к власти в Иране, явилось не следствием предписаний Корана, а единоличным решением фанатичного его толкователя. То же самое можно сказать и об одном из ведущих шиитских лидеров сегодняшнего Ирака аятолле Али аль-Систани. Он объясняет верующим, что жена не может выйти из дома без разрешения мужа и что следует по возможности вообще избегать какого-либо контакта с христианами и иудеями. В ответ на вопрос, к какой категории следует отнести шахматы: хал ал (разрешенной) или харам (запрещенной), — аятолла был краток: абсолютно запрещенной.
В последнее время преобладающим в исламе стало отнесение шахмат к некатегорическим запретам, а это означает, что юридически нельзя заставить мусульманина не играть в них. Более того, либеральные приверженцы ислама полагают, что шахматы не только являются формой досуга, но и помогают развивать логику и интеллект. Так же как в иудаизме и христианстве, они отличают шахматы от других азартных игр, тех же нард, где многое зависит от шанса и слепой удачи.
Однако для того чтобы шахматы для мусульманина не попали под категорию запрета, нужно соблюдать следующие условия: 1) игра не должна отвлекать от совершения намаза; 2) нельзя играть в шахматы на деньги; 3) игроки не должны использовать в разговоре бранных или вульгарных слов. При несоблюдении хотя бы одного из этих условий игра в шахматы считается запретной.
Я бывал в шахматных клубах и кафе Амстердама, Москвы, Нью-Йорка, Сан-Паулу, Гонконга и многих других городов и должен заметить, что не было ни одного, где не нарушалось хотя бы одно из этих условий. В подавляющем же большинстве случаев нарушались все три.
Х.Доннер. Существует ли Канада?
ЛУ^ейн, — закричала моя милая женушка, прослушав в час дня последние известия, — только что сказали, что Рей лидирует в каком-то турнире в Америке, набрав невероятное количество очков.
—Ха-ха-ха, — весело засмеялся я, всё еще нежась в своей теплой постели. —Ав Сибири приземлились летающие тарелки, из которых высыпались зеленые человечки, так ведь, глупышка?
Но она не шутила.
—Я действительно это слышала, — твердо стояла на своем жена. Не могу сказать, что ее сообщение вывело меня из равновесия, потому что одним из чудесных качеств моей жены является следующее: всё, связанное с шахматной игрой, оставляет ее совершенно равнодушной. Я подумал: наверное, она просто ослышалась.
На следующий день я услыхал это сам. Да, действительно, Рей набрал шесть с половиной очков из семи возможных в открытом чемпионате Канады в Ванкувере. Вечером сообщение об этом появилось в газетах.
Как отвратительно все-таки поставлена у нас в Голландии информационная служба. На самом деле это, конечно, два с половиной очка из шести или шесть с половиной из четырнадцати. И, вероятно, это совсем не Рей, а какой-нибудь малоизвестный местный мастер Сельдерей. Я не раз сталкивался с подобными вещами, и нет причин обращать на это внимание.
Так думал я, пока глубокое беспокойство не стало мало-помалу грызть меня. Ведь я же знал, что Рей собирается в Америку, к чему я его лично, кстати говоря, всячески поощрял. Но он же не будет там, на далеком континенте, делать глупости?
В среду вечером я встретил Хенка Керстинга в «Де Крите». Он директор всей информационной службы в стране и неравнодушен к шахматам. Именно ему мы обязаны тем, что сообщения о претендентских матчах поступали бесперебойно.
—Не правда ли, Рей играет превосходно ?—заметил он. Да что же это ?! Восемь очков из девяти возможных —явствовало из сообщения, только
что полученного аппаратами его ведомства. Прямехонько из Ванкувера. Не выдержав моего сильного напора, он согласился, что ошибка при спутниковой связи не может быть совершенно исключена.
—Шанс очень мал, — сказал он. — В последний раз это случилось тридцать пять лет назад, но такой шанс всегда возможен, — признал Керстит в конце концов.
На днях мне повстречался Капсенберг. Он только что вернулся с конгресса ФИДЕ в Ванкувере.
—Я сам стоял рядом и всё видел, — подтвердил он. — Рей и Спасский поделили первое место.
Что мне теперь делать? Поймите меня правильно, я не хочу сказать о Капсенберге ничего предосудительного. Уверен, что секретарю нашей федерации, работающему как вол, можно полностью доверять. Я абсолютно не верю, что этот человек может намеренно говорить неправду. Но в невероятное известие, которое он мне сообщил, поверить еще трудней. Я—в отчаянии. Яне знаю больше, чему должен верить и чему нет. Потеряны все ориентиры.
Я стою перед обломками моего миропонимания.
«Схаакбюллетин», сентябрь 1971
Г.Сосонко. Двойное зрение
Чемпионат Голландии 1971 года проводился на севере страны в Леувардене, но Доннер предпочел во время турнира жить у себя дома в Амстердаме, тратя каждый день два с половиной часа на поезде в один конец. Однажды вследствие затяжной партии он был вынужден переночевать в местной гостинице, после чего констатировал, что «молодых варваров», как он назвал остальных участников турнира, ничего не интересовало, кроме выпивки, быстротечных карточных игр и шашек.
«Они ничего не знают и ничего не хотят знать. Единственное, что оправдывает их, это то, что они чистосердечно признаются в своем невежестве, хотя среди всех добродетелей честность и занимает самое скромное место», — писал тогда Доннер. За исключением молодого Тиммана, в котором он сразу признал талант и потенциальные возможности, игра других произвела на Доннера впечатление «мелкотравчатое, боязливое и порой беспомощное, что вообще характерно для уровня отечественных шахмат».
