Ахмед Рушди - Шаг за черту
Между тем индийское правительство под руководством Бхаратия джаната парти (БДП) внезапно испытало острый приступ заболевания под названием «рыльце-в-пуху». В результате блистательной операции, проведенной сайтом tehelka.com, — как все-таки способствовал Интернет расширению свобод в Индии! — были показаны видеозаписи получения взятки некоторыми руководителями страны. Последовал ряд отставок, однако не прозвучало ни единого признания своей вины; вместо этого проштрафившиеся лидеры и связанные с ними политические фигуры начали поговаривать о некоем зловещем заговоре против правящей коалиции. Новый лидер БДП, разглагольствуя о новых формах поведения политических деятелей на публике, в то же время отказался принять отставку своего уличенного в коррупции предшественника. Очевидно, видеозаписей ему показалось недостаточно.
И именно теперь, когда Соединенные Штаты, внесшие самый большой вклад в процесс глобального потепления, отказываются подписывать Киотский протокол, призванный ограничить количество вредных выбросов в атмосферу, президент Джордж У. Буш не находит ничего лучше, как утверждать, что наличие связи между парниковыми газами и глобальным потеплением вообще никем не доказано. («Это были не мы».) Очень напоминает рассуждения некоторых табачных компаний о раке легких — и звучит столь же убедительно. Но у президента есть большой мегафон, и если он постоянно станет повторять свои слова, боюсь, найдутся те, кто в них поверит.
Иногда даже в какой-нибудь песенке проскальзывают нотки правды о духе нашего времени. В том же хите Шэгги жизнерадостно сообщает о своем маленьком бесстыдном открытии. Уверенно отрицай свои низкие поступки, и тогда их перестанут считать низкими. Как выразилась бы Нэнси Рейган, «просто скажи „нет“»[259]. Действительно, как просто, и отрицать невозможно. Это слышится отовсюду, это витает в воздухе, как мантра. Так что давайте все вместе, хором: «Это был не я…»
Перев. С. ТеремязеваАборты в Индии
Май 2001 года.
Я всегда считал, что мне очень повезло: я родился и вырос в огромной индийской семье, основу которой составляли женщины. У меня нет братьев, зато есть много сестер (целых три — поверьте, это очень много). Сестры моей матери — это парочка тетушек, столь же грозных и напористых, как и тетушки Берти Вустера[260] — Делия и Агата. Среди моих двоюродных братьев и сестер соотношение девочек и мальчиков примерно два к одному. Пока я рос, наш дом в Индии, а затем в Пакистане был по самую крышу забит женскими наставлениями, ссорами, смехом и честолюбивыми идеями; некоторые из этих женщин были воплощением стереотипного представления об индианках — скромные и застенчивые. О, эти женщины, говорливые, обо всем имеющие собственное мнение, умные, забавные, бурно жестикулирующие особы, адвокаты, учителя, радикалы, политики, матроны! Если ты хочешь, чтобы в их компании тебя услышали, нужно уметь не только кричать во все горло, но и сказать что-нибудь интересное. Если же они сочтут, что слушать тебя не стоит, можешь не сомневаться — никто тебя не услышит.
В результате я до сих пор чувствую себя в обществе женщин как дома. Среди моих близких друзей гораздо больше девочек, чем мальчиков. Когда я пишу книгу, то всегда стараюсь сделать женские персонажи такими же состоятельными и властными, каких я видел в жизни. Мужчины в моих книгах редко бывают столь яркими личностями. Так и должно быть, вернее, насколько я убедился по собственному опыту, было, причем скорее часто, чем редко.
В настоящее время вызывает тревогу, что женщины-индианки, вернее, их потенциальные наследницы, которые еще не родились, быстро становятся вымирающим видом. Несмотря на введение запрета на ультразвуковое обследование беременной женщины, которое обычно проводится под предлогом заботы о ее здоровье, по всей Индии стремительно распространяется практика определения пола будущего ребенка, после чего — если выясняется, что будет девочка, — следует аборт; в результате в стране быстро растет число погибших, но при этом абсолютно здоровых зародышей женского пола. Наше население становится однополым ввиду численного превосходства мужчин — угрожающая тенденция. Вот он, крепкий орешек, который предстоит раскусить нашему правительственному лобби, членом коего являюсь и я. Что делать, когда женщина, пользуясь правом распоряжаться своим телом, избавляется от плода женского пола? Многие индийские обозреватели говорят, что запрет на аборты вызовет взрыв возмущения именно со стороны женщин. Дело в том, что индианки, равно как и их мужья, хотят иметь сыновей, а не дочек. Частично это объясняется огромным давлением со стороны мужчин, чьи интересы ставятся превыше всего в индийском обществе; не последнюю роль сыграли и расходы на приданое. И все же главная причина — в ином: современные технологии оказались в распоряжении людей со средневековым мышлением. Разумеется, не все индийские женщины так эмансипированы, как те, среди которых мне посчастливилось расти. Индийские традиции по-прежнему живы, и власть их по-прежнему велика. Женщины остерегаются женщин: старая история, но с устрашающим современным вывертом.
После того как в середине 1970-х годов Индира и Санджай Ганди попытались установить контроль над рождаемостью путем принятия специального закона, принуждающего женщин в обязательном порядке подвергаться стерилизации, потребуются поистине титанические усилия, чтобы убедить общество в необходимости планирования семьи.
Не помогли даже решительные выступления матери Терезы, призывавшей запретить применение контрацептивов. Еще больше ситуацию осложнили индусские националисты, высказавшие предположение, что, поскольку численность мусульманского населения растет быстрее, чем индусского, то под угрозой находится само существование индуизма. (Это притом что индусы составляют 85 % населения Индии.)
До недавнего времени аборты, равно как и контрацепция, категорически осуждались индийскими религиозными лидерами. В результате население страны перевалило за миллиард, и лет через десять Индия, скорее всего, догнала бы и даже перегнала бы Китай. Однако внезапно, по каким-то невыясненным причинам, индийские женщины начали все чаще решаться на аборт, и быстрый рост населения был приостановлен. Нашлись и такие, кто стал утверждать, что аборты — это благо, поскольку супружеские пары, у которых родились девочки, будут заводить детей до тех пор, пока в семье не появится мальчик, тем самым способствуя росту населения страны. Если семья будет иметь право выбора, аргументировали они, то девочки не исчезнут, просто их число перестанет быть избыточным. Однако в этой теории есть одно слабое звено: как показывает статистика, при жизни следующего поколения в Индии будет наблюдаться резкая нехватка женщин. И что тогда? Станут ли девочки цениться больше, чем сейчас, или индийское общество, в котором доминируют мужчины, будет по-прежнему плодить все новых мачо и, как следствие, жалких, забитых женщин?
Не каждую проблему можно решить незамедлительно. Даже если страна мыслит себя женщиной — Бхарат-Матой, Матерью-Индией, — и даже если, согласно верованиям индуистов, главное божество, шакти, — это женщина, скандал, порожденный резким уменьшением числа девочек в Индии, закончится лишь тогда, когда (и если) удастся преодолеть вековые предрассудки, связанные с рождением девочки.
Разумеется, это не означает, что ничего нельзя сделать. Правительство может и обязано ужесточить наказание для акушерских клиник, позволяющих себе обходить закон. Следует ввести денежные дотации для тех семей, где рождаются девочки, и даже, возможно, обложить дополнительным налогом те семьи, где рождаются мальчики. Политики, учителя, группы активистов, даже журналисты могут и должны еще резче выступать против средневековых предрассудков, процветающих в нашем обществе, ибо в них корень всех зол. В заключение хочу спросить: готова ли современная Индия считаться страной, где избавляются от девочек только потому, что они якобы хуже мальчиков? А родителям, которые когда-то отказались иметь в своей семье дочерей, их оставленные жить сыновья однажды могут задать вопрос: «Где же мои сестры?» Что им ответить?
Перев. С. ТеремязеваРеалити-шоу на ТВ
Июнь 2001 года.
До сих пор мне удавалось не сталкиваться с телевизионными реалити-шоу. Несмотря на то что по всей Великобритании обсуждают мерзкого Ника и взбалмошную Мел, а в Америке — голого ублюдка Ричарда, который все-таки стал последним героем необитаемого острова, я каким-то образом сберег свою непорочность. Встретив на улице этих самых Ника или Мел, я бы их не узнал; не узнал бы я и голого Ричарда, если бы он внезапно возник передо мной.
