Максим Калашников - Крещение огнем. Борьба исполинов
— заключение такого соглашения позволило ему возвысить себя из малоизвестного полевого командира в лидера общегосударственного масштаба, национального героя Афганистана, известного за рубежом под кличкой «лев Панджшера».
Для нас выгода такого соглашения заключалась не только в некоторой стабилизации обстановки на определенный срок в районе столицы страны города Кабул, но и главным образом в том, что мы показали свою готовность прекратить боевые действия с любой вооруженной группировкой оппозиции на определенных условиях, а в последующем перейти к решению военного конфликта только путем переговоров в масштабе государства…»
— пишет Меримский.
Масуд вскоре обнаглел, начал нападать на колонны, шедшие по дороге Термез — Кабул. И потому наши решили разгромить его отряды, не дожидаясь конца перемирия. Вернее, Меримский, работавший в составе оперативной группы Минобороны СССР, предложил своему начальнику, маршалу Сергею Соколову, покончить со «львом». Соколов, получив добро из Москвы, дал отмашку. Меримский стал планировщиком операции. Но проблемы начались буквально с ходу: из Москвы дали команду сообщить о готовящейся акции просоветскому главе Афганистана Бабраку Кармалю и его министру обороны. Наши опешили: как так? Ведь окружение Кармаля и его госструктуры буквально кишат душманскими шпионами. Сообщить об операции им — все равно что написать лично Масуду. Но Москва ничего не хотела слушать. Увы, случилось то, чего боялись наши командиры: «лев Панджшера» узнал о готовящемся ударе заранее и успел предпринять необходимые меры.
«… Мне не раз приходилось ранее бывать в долине Панджшер, когда здесь велись боевые действия. Тем не менее каждый раз и теперь я молча рассматривал нависшие над пропастями утесы, редкие далекие кишлаки, лепившиеся по уступам гор. Грозное величие захватывало. Я подумал, что самой природой создана эта крепость, где нам придется еще хлебнуть горя.
Войскам предстояло штурмовать крутые горы, доходившие высотой до 4000–5000 м, где противник был укрыт и хорошо замаскирован. Его позиции были оборудованы инженерными укреплениями и надежно прикрыты минными полями и хорошо организованной многоярусной системой огня. В этих условиях добиться успеха можно было только при надежном подавлении обороны противника огнем и проявлении личным составом неустрашимости и изобретательности.
При входе в долину высоты по обе стороны дороги как бы образовывали узкий проход, который прикрывался надежной охраной. Для успешного начала наступления следовало заблаговременно овладеть этим проходом. Разведывательная информация, полученная из различных источников, позволила составить более полное представление о противнике.
Группировка мятежников в Панджшерской долине насчитывала около четырех тысяч человек, которой управлял через командиров отрядов военный комитет во главе с Ахмад-Шахом Масудом. Каждый отряд состоял из групп, численность которых колебалась от двух до десяти. Группы комплектовались местными жителями в количестве 10–30 человек. На вооружении мятежников кроме стрелкового оружия имелись зенитные горные установки, крупнокалиберные пулеметы, минометы и безоткатные орудия, ручные противотанковые гранатометы. Связь внутри отрядов и с военным комитетом осуществлялась по радио… — вспоминает Меримский. — .… Вся Панджшерская группировка условно делилась на три части:
— первая, численностью 500–600 человек, обороняла вход в долину, чтобы не допустить советские войска в Панджшер;
— вторая — главные силы, численностью 2100–2200 человек, располагались в юго-западной и центральной частях долины с задачей уничтожить советско-афганский гарнизон в населенном пункте Анава и упорным сопротивлением на занимаемых рубежах не допустить прорыва советских и афганских войск в глубину долины. С этой целью предусматривалось нанесение удара по наступающим с тыла.
В случае прорыва обороны отойти в северно-восточном направлении и путем организации засад и упорным сопротивлением на подготовленных рубежах задержать наступление. Наиболее подготовленным для оказания ожесточенного сопротивления был район населенных пунктов Руха, Базарак и прилегающих к ним ущелий;
— третья — численностью 1000–1100 человек, в северо-восточной части долины, предназначалась для противодействия высадке десанта и его действиям в юго-западном направлении. При неблагоприятном исходе боя в долине обеспечить отход главной группировки в северную часть и долину Андараб через перевалы Ховак и Зурна.
Таким образом, общая идея обороны Панджшерской долины сводилась к сосредоточению основных усилий на удержании ущелий, прилегающих к речной долине, опираясь на созданные узлы сопротивления с многоярусной системой огня, в сочетании с внезапными нападениями на советско-афганские войска с тыла и флангов, установкой минно-взрывных заграждений и устройством завалов на дорогах, нанести наступающему большие потери и заставить его отказаться от дальнейших активных действий…»
К сожалению, сил у нас оказалось маловато: сказалось то, что русские войска были разбросаны по стране и немало сил тратили на собственную охрану. Потому удалось собрать лишь 33 батальона: 20 советских и 13 афганских. Но зато бандитов решили подавить огромной воздушной и артиллерийской мощью. Она же должна была свести к минимуму потери наших бойцов. В бой решили бросить 194 самолета (из коих 96 — бомбардировщики), 154 вертолета и 39 артиллерийских батарей (из них 13 батарей установок залпового огня).
Сначала работали летчики и артиллеристы. Потом в наступление навстречу друг другу шли сухопутные силы с юго-запада и высадившийся воздушный десант с северо-востока в направлении на Базарак. Сходящиеся «челюсти», как планировалось, сокрушат основную группировку душманов. Одновременно нужно было изолировать долину от проникновения в нее караванов с оружием и мелких отрядов боевиков из соседнего Пакистана. Для этого предназначались специальные подразделения, которые сажали в засады. Темп наступления войск планировался медленным. Горы все-таки. И потому возможные пути отхода боевиков Меримский приказал перекрыть дистанционным минированием и выставлением засад.
Казалось, предусмотрено все. Операцию запланировали на март 1984-го. И тут началась, как говорит генерал, чехарда.
«… Министр госбезопасности Наджиб ‹…› обратился с просьбой отсрочить начало на несколько дней. Его доводы сводились к тому, что подготовлено совершение террористического акта против АхмадШах Масуда, а для его реализации необходимо время. В случае удачи нарушится управление группировкой мятежников, что скажется на их способности к сопротивлению. Такие доводы показались С. Л. Соколову достаточно вескими, и он перенес начало операции на 8 апреля.
Любая остановка перед началом или в ходе боевых действий отрицательно влияет на войска. Но это учтено не было…
‹…› Профессия у Наджиба была самой мирной — врач. Но кто его знал с мягкой, вкрадчивой жестикуляцией и какой-то обволакивающей собеседника манерой говорить, тот не сомневался, что Наджиб при своей невоинственной профессии представляет собой человека, которого следует остерегаться. Для своего утверждения он старался показать, что для него не существует невозможного. Нужно отдать должное его высоким административным способностям.
Я внимательно следил за беседой С. Л. Соколова с Наджибом. Мне не раз приходилось наблюдать за такими словесными дуэлями, что позволило сразу определить — Наджиб не столько слушал С. Л. Соколова, сколько прикидывал, как бы половчее и правдоподобнее уйти от прямого ответа на поставленные вопросы. Чем дольше длилась беседа, тем яснее становилось, что Наджиб не откровенен и что-то недоговаривает. Хотя когда Сергей Леонидович замолчал, то Наджиб выразил свое полное согласие с высказанным и заверил, что будет совершенно откровенным.
Разговор вновь касался переноса срока начала операции. Наджиб, ссылаясь на постигшую неудачу проведенной акции в основном ссылался на не зависящие от него причины, не признавал своей вины в ее недостаточной подготовке и продуманности и перекладывал вину за ее срыв на второстепенных лиц. Затем он доложил в общих чертах новый план совершения террористического акта, указав, что причины срыва предыдущего акта глубоко проанализированы и учтены, а поэтому уверен в успехе, но для этого нужно 8-10 дней.
Я позволил себе вмешаться в разговор и задал Наджибу вопрос: «Вы знаете, что Ахмад-Шах Масуд не задерживается на одном месте? Сколько вам известно возможных мест его пребывания?»
— Мы располагаем данными о пяти местах. Но дело не в этом, — продолжал Наджиб, — мы посылаем своих агентов почти легально и не ставим задачи, чтобы они разыскали местонахождение Масуда и скрытно пробрались туда. Их к нему привести должен кто-либо из его ближайшего окружения.
