Александр Шевякин - Кто готовил развал СССР
А в декабре М. Горбачев отправился с визитом в США. Там Горбачев и Рейган подписали Договор о ликвидации РСМД.
9 ноября 1987 г. была также достигнута договоренность о назначении Ельцина в Госстрой СССР в ранге 1-го зампреда — министра СССР. М. Горбачев в интервью [18.4] рассказал, что он сам позвонил Ельцину. Учитывая, кто фактически рулил всем этим процессом, возникает вопрос — а почему Ельцина решили назначить в Госстрой, только ли потому, что он — строитель по профессии? Вовсе нет! В Госстрое Ельцин должен был познакомиться со своим будущим правительством — с командой молодых реформаторов Гайдара и Чубайса.
Но сначала попробуем ответить на такой вопрос: каким образом могло осуществляться взаимодействие между Ельциным и КГБ, какие могли быть достигнуты договоренности? Думаю, что на данном этапе ни о каком шантаже речи уже не было. Судимый отец — это непростительный грех для партийного чиновника, но для народного вождя это скорее плюс, а не минус.
Между тем, Б. Ельцин, как к нему ни относись, был талантлив, настоящий крестьянский самородок — он просто гениально «раскрутил» сам себя (еще в Свердловске), нашел самую правильную линию поведения, чтобы понравиться народу, и не допустил ни одной политтехнологической ошибки.
(Один из самых информированных и открытых людей — М. Полторанин — в своей книге [18], рассказывает, что подходы к Ельцину делались через дочь одного из резидентов ПГУ, которая учила того игре в теннис — коллеги папы составили вопросник, раскрывая каковы истинные намерения Бориса Ельцина — А.Ш.)
Поэтому здесь мог быть только разговор умных с умным: в советской системе ты Генеральным секретарем не станешь, тебе не дадут подняться на такой уровень, но если ты поможешь нам эту систему сломать, мы поможем тебе стать президентом России («Самостийной», вы понимаете, нас, Борис Николаевич» — А.Ш.). По рукам?
Но как же впоследствии таким человеком управлять? Ведь он тоже может выйти из-под контроля, как в 1985 г. Горбачев, а давить на него уже вряд ли получится. Все-таки Ельцин по характеру был гораздо более жестким и волевым человеком. Однако способ контроля тоже был заранее просчитан. Борис Николаевич, как и многие русские мужики, любил выпить. Причем очень хорошо выпить.
Вот фрагмент из интервью А. Коржакова:
— Вам приходилось часто с ним выпивать?
— Да каждый день.
— Легендарный маршал Буденный глушил коньяк стаканами и фужерами (что под рукой было): по четыре, по пять за раз, а какую максимальную дозу мог осилить Борис Николаевич?
— Он тоже и стаканами, и фужерами пил, а поскольку это продолжалось в течение дня, литра два выходило.
— Вы пили с ним наравне?
— А он не позволял по-другому, всегда заставлял всех пить одинаково. Попробуй откажись! Если не будешь, лучше не начинай [18.5].
Если приставить к Ельцину хорошего интересного собутыльника (каким и оказался Коржаков), то весь день будет занят пьянкой, а после двух литров коньяка или водки, согласитесь, уже не до государственных дел. Можно от имени главы государства разные указы издавать, а он даже не вспомнит, подписывал что-нибудь такое или не подписывал.
Такая вот технология власти через спаивание властителя.
Используем естественный для России человеческий недостаток, целенаправленно раздуваем его до гигантских размеров и пользуемся ситуацией. Что характерно, период особенно сильного пьянства пришелся у Ельцина на период после 1991 г. До этого его держали в нормальном состоянии, а как пришло время, он как будто с катушек сорвался. Вот что значит вовремя налить (или не налить).
А теперь вернемся к Госстрою и молодым реформаторам.
После того как Горбачев в 1985—86 гг. разогнал команду экономистов, готовивших реформу советской экономики, им не дали пропасть и помогли продолжить занятия экономическими изысканиями. Контакты с ними поддерживал С. Кугушев. С. Кугушев открытым текстом никогда не писал, что работал в КГБ. Однако делал на это совершенно прозрачные намеки. В книге «Третий проект» он пишет, что у него «была престижная работа в государственном интересе и очень интересные специальные поручения: «(…) Судьба свела меня с Н. Шамом, одним из тогдашних руководителей КГБ СССР, отвечавшим за экономическую контрразведку» [11]. (Генерал-майор Н.А. Шам в 1985-91 гг. 1-й заместитель начальника 6-го Управления (экономическая контрразведка), в 1991 г. — заместитель председателя КГБ СССР).
С. Кугушев в 1984—89 гг. работал в Госстрое СССР и занимался тем, что «… поддерживал тесные отношения с будущими «молодыми реформаторами»: Е. Гайдаром, А. Чубайсом, С. Васильевым, К. Кагаловским, А. Шохиным и многими другими. Более того, будучи начальником управления Госстроя СССР (по тогдашним меркам — ранг заместителя министра) финансировал разработки этой группы, касающиеся изучения кризисных явлений в экономике СССР и тогдашнего социалистического содружества» [11].
В 1986 г. разогнанных Горбачевым молодых экономистов (в т.ч. и московских) собрали на семинар в пансионате «Змеиная горка» в Ленинградской области. Почему там? Может быть, потому, что 1-й замначальника УКГБ являлся О. Калугин, и он мог обеспечить, чтобы участников семинара не трогали. Следует учитывать, что любое серьезное мероприятие бывает успешным только тогда, когда о нем знает минимум людей, что снижает вероятность утечки информации, поэтому полагаю, что о подготовке «молодых реформаторов» знал в то время очень узкий круг внутри КГБ, только из числа особо доверенных лиц.
Затем в команду, помимо ленинградских и московских, включили также экономистов из Новосибирска. А позднее «молодых реформаторов» стали отправлять на стажировку за границу. Один из участников семинара в «Змеиной горке» рассказал:
«А потом получилось вот что: я в первый раз попал за границу в 1988 г., это был большой конгресс советологов в Венгрии, а Чубайс в это время оказался в Будапеште на шестимесячной стажировке. И мы вместе пошли на этот конгресс. Получилось очень забавно: я в первый раз за границей, а как раз перед этим вышла статья моя и Авена, которую я попросил новосибирских коллег всучить Алеку Ноуву, был такой знаменитый советолог. И, приехав в Венгрию, я обнаружил, что все там знают мою фамилию. Там мы познакомились с Любо Сирцем, он был из Югославии, сидел при Тито, а потом всю жизнь жил и преподавал в Англии. И они с Чубайсом договорились, что создадут лабораторию — советско-английский научный центр. Но потом, видимо, Чубайс был занят, и это сделал Кагаловский.
Лаборатория была создана в Москве под крылом Сергея Кугушева, который на тот момент был помощником председателя Госстроя. Он ее приделал к какому-то строительному институту. Лаборатория была первой своей организационной единицей в этом сообществе.
(…)
Петя Авен, начиная с 1987 г., работал в Австрии. И в какой-то момент там нашлись деньги, и он устроил семинары для повышения квалификации будущих реформаторов. То есть вся эта тусовка прошла через Петины семинары, их была целая серия, и там ведущие мировые экономисты разговаривали с советской молодежью: Шохин, Вавилов, Алексашенко, Мащиц — они все там были» [18.6].
Участница семинара рассказывала: «Чубайс. Он попал в знаменитую командировку в Венгрию, где он познакомился с венгерскими продвинутыми экономистами, с Янушем Корнай. И главное, он там познакомился, кажется, с лордом Харрисом и Руди Дорнбушем.
Есть такой Institute of Economic Affairs в Лондоне, при нем в 1983 г. был создан Centre for Research into Communist Economies (c 1996 г — Centre for Research in Post-Communist Economies). Его возглавлял человек с очень интересной биографией Л. Сырц (Sirc), убежавший от титовских преследований и обосновавшийся в Англии. Тогда Толя познакомился с людьми, не только с венграми, и начался процесс выхода на международную арену. Потом с Сырцем познакомился Константин Кагаловский. А Костя всегда был очень расторопный молодой человек, он тут же начал с помощью и благословения Чубайса и Гайдара создавать одно из первых в России СП. Я тогда работала под началом Кости, в его лаборатории, и мы сделали это СП.
— Это была лаборатория в каком институте?
Лабораторию сделал Сергей Кугушев, который был помощником Юрия Баталина — зампредседателя правительства и председатель Госстроя. А Кугушев в то время возглавлял Департамент управления. Пользуясь своим служебным положением, он сделал Костину лабораторию. Это было при Институте повышения квалификации строителей. Никакого отношения к строителям мы, конечно, не имели, просто мы туда были всунуты. Т.е. что-то мы «для галочки» по строительной тематике делали (даже не знаю, кто именно), но в основном занимались своим, «высоким».
— А была ли какая-то связь между семинарами, межсеминарскими мероприятиями и зарождавшимся неформальным движением, в т.ч. в академической среде?
— Да. Был клуб «Перестройка», и наши мальчики были там в числе первых. С Павловским я познакомилась раньше, в Новосибирске. Там устраивала семинар Заславская. Наши туда поехали: и Авен, и Слава Широнин, Сережа Васильев, я. Павленко и Кордонский там были. И туда приехал Павловский, с которым меня мой приятель Кугушев познакомил незадолго до этого, буквально перед отъездом в Новосибирск. Павловский активно участвовал в работе московского клуба «Перестройка» [18.7].
