Дмитрий Калюжный - Армагеддон завтра (учебник для желающих выжить)
Всем известен лукавый лозунг, выдуманный теми, кто желает привлечь к себе как можно больше денег: «Ваши деньги должны на вас работать!» Но деньги НЕ работают. Работают люди. Деньги только размножаются.
В 1890 году Сильвио Гезель сформулировал идею «естественного экономического порядка», обеспечивающего обращение денег, при котором они становятся государственной услугой, за которую люди отчисляют плату за пользование. Вместо того, чтобы платить проценты тем, у кого денег больше, чем им нужно, люди – для того, чтобы вернуть деньги в оборот, – должны были бы платить небольшую сумму за изъятие денег из циркуляции.
Маргрит Кеннеди[78], чтобы сделать эту мысль более понятной, сравнивает деньги с железнодорожным вагоном, который, как и деньги, облегчает товарообмен. Железнодорожная компания за разгрузку вагона не платит премию (проценты) тому, кто им пользуется, – наоборот, пользователь вносит небольшую «плату за простой» (демерредж), если не обеспечил разгрузку вагонов вовремя.
Гезель назвал такие деньги «свободными» (от процентов). Дитер Зур и Маргрит Кеннеди используют название «нейтральные деньги», так как они служат всем и не дают никому односторонних преимуществ. Мы, предлагая применять такие деньги в качестве локальной, местной валюты, называем их «горячими бонами», чтобы уйти от обвинений в покушении на государственное право эмиссии денег.
В 1930-х годах последователи теории Гезеля провели с беспроцентными деньгами несколько экспериментов, доказавших правильность этой теории. Мы расскажем о них в следующей главе. А сейчас вспомним куда более древний опыт их использования!
Бернар Лиетар пишет:[79]
«Мы жили с идеей получения дохода от процентов на деньги веками, так что даже намерение платить за деньги звучит странно для современного обозревателя. Однако такая система существовала несколько столетий по меньшей мере в двух цивилизациях, и привела к прекрасным экономическим и социальным результатам… нужно пойти назад в Средние века, чтобы найти достойный прецедент».
И далее Лиетар описывает прецеденты: плата за хранение денег постоянно взималась в Европе в Х-ХIII веках; также она была известна в Древнем Египте. На деле, в обоих случаях параллельно применялось два типа денежных систем. Первая, немного сходная с нашей современной, была денежной системой «на длинные расстояния». Золотые монеты рутинно использовались торговцами, занятыми в зарубежной торговле, и эпизодически военной или королевской элитой для оплаты или получения подарков, дани или выкупа. Монеты дожили до наших времён; это то, чем гордятся нумизматы. Но в двух названных регионах (скорее всего, и кое-где ещё) был второй тип денег, с демерреджем – платой за хранение. Они были менее привлекательны внешне и циркулировали как «локальная» валюта.
«Лучший сюрприз случился, – пишет Лиетар, – когда я открыл замечательные экономические результаты в обоих местах, совпадающие точно с периодом, когда была в ходу плата за хранение денег… Когда эти денежные системы были заменены… результатом был драматический экономический крах в обоих местах».
Начиная с конца Х века (точнее, с 973 года) в Англии монеты перечеканивались раз в шесть лет. Но королевские казначеи давали только три новые монеты за четыре старых, и это было эквивалентно налогу в 25 % каждые шесть лет на любой капитал, содержащийся в монетах, примерно 0,35 % в месяц. Такая перечеканка и была грубой формой платы за хранение. Позже сроки перечеканки сокращались, а система охватила почти всю Европу, и, что важно, пока существовал связанный со временем налог за хранение денег, не было снижения стоимости самой валюты, то есть она не обесценивалась.
Вариантом таких валют была система брактеатных денег (от bractea, тонкая пластинка на латыни). Это были круглые плашки, отчеканенные на серебряных пластинах толщиной с бумажный лист. В отличие от монет, они были отштампованы только с одной стороны, но их большая тонкость позволяла видеть чеканку с другой стороны. Они были очень удобными; их применение сделало чеканку ежегодным процессом. Меняли их на большом ежегодном осеннем рынке в каждом городе: любой торговец, который хотел торговать здесь, должен был сдать старые деньги в обмен на новые.
С 1130 года брактеаты широко распространились в германской Европе, на Балтике и в странах Восточной Европы.
А каковы результаты? Мы покажем их пунктирно.
Европейские средние века, охватывающие более тысячи лет истории, обычно представляются как что-то мрачное. Однако недавние исследования[80] выявили важные отличия между разными периодами в этом долгом тысячелетии. Мрачный взгляд оправдан для ранней стадии (V—VII века, о которых вообще мало что известно) и для его конца (XIV—XV века). Последний период наиболее ужасен; именно он создал плохой образ всему Средневековью. Но в течение примерно X—XIII веков происходило совершенно иное! Говоря о качестве жизни людей, некоторые историки даже заявляют, что оно было наивысшим в европейской истории, что произошёл специфический экономический бум. Французский медиевист Форже заключил, что для Франции XIII век был последним веком «общего процветания в стране». Франсуа Икстер, другой историк, сообщает, что между XI и XIII веками высокий уровень процветания западного мира подтверждён беспрецедентным в истории демографическим взрывом.
Есть и такие заявления: «Время между 1150 и 1250 годами – время экстраординарного развития, период экономического процветания, которое мы с трудом можем представить себе сегодня».[81]
Урожайность? Пожалуйста: за эти столетия она повысилась в среднем более чем в два раза в большинстве случаев. При улучшении землепользования и повышении урожайности стало требоваться меньше трудовых затрат. В Х веке… распространение хомута и стремени позволило эффективнее использовать лошадиную силу, а это, в свою очередь, способствовало улучшению транспортировки в Европе. Тогда же европейцы начали использовать силу воды на суше и ветра на суше и на море в большей степени, чем прежде… Водяные мельницы значительно повысили эффективность мукомольного процесса и способствовали увеличению продовольственной продукции. Сила воды применялась и на лесопилках, что способствовало росту производства добротных пиломатериалов для строительства.[82]
Образование? Пожалуйста. В 1079 году папа Григорий VII обязал каждого епископа иметь центр высшего образования. Между 1180 и 1230 годами в Европе прошла первая волна основания университетов. Даже абстрактные науки, как, например, математика, возникли здесь именно в это время, а не в ренессансе XVI века, как принято считать.
Внедрение новой техники и технологий? Пожалуйста: сохранились отчёты Королевского монастыря Сен-Дени за 1229—1230 и 1280 годы, согласно которым значительную часть мельниц, печей, давильных прессов для вина и другого крупного оборудования ремонтировали или даже полностью переделывали ежегодно. Жители не ждали, когда что-нибудь сломается. В среднем не менее 10 % валового годового дохода сразу же реинвестировалось в текущий ремонт оборудования. И делалось это не только в монастырях; денежная система обладала свойствами, которые стимулировали всех к таким реинвестициям.
Разумеется, результаты такой инвестиционной в своей основе экономики можно оценить лишь фрагментарно; никто не подсчитывал показатели ВВП в то время.
С 950 года начался бум производства текстиля, гончарных и кожевенных изделий, и многого другого. Список того, что производилось, становился всё длиннее, а качество росло. Стоимость продукции в человеко-часах понижалась благодаря более эффективному управлению, усовершенствованным орудиям труда и новой технике, улучшению транспортировки и распределения. В текстильной промышленности внедрялись более эффективные горизонтальные ткацкие станки, применялась новая техника изготовления нити. Произошла революция в быту: дома начали отапливать углем и освещать свечами; люди стали пользоваться очками при чтении; стекло нашло применение в быту; началось промышленное производство бумаги.
Вероятно, самым замечательным из всех этих великих новшеств было то, что от них существенно выиграли маленькие люди. Оценка уровня жизни простого работника – это нелёгкая задача, ибо все имеющиеся у нас письменные источники рассказывают о пирах и занятиях сеньоров и королей церкви, которые нанимали практически всех летописцев того времени. Но, тем не менее, источники, которыми мы располагаем, красноречивы. Например, Иоганн Бутцбах записывает в своей хронике: «Простые люди редко имели на обед и ужин менее четырёх блюд. Они ели каши и мясо, яйца, сыр и молоко и на завтрак, и в десять утра, а в четыре дня у них опять была лёгкая закуска». А немецкий историк Фриц Шварц сделал вывод: «Нет никакой разницы между фермерским домом и замком».
