Александр Шевякин - КГБ против СССР. 17 мгновений измены
В марте 1989 г. М.С. Горбачев в разговоре с венгерским премьер-министром Неметом предложил последнему открыть границу с Западом. Брожение в ГДР выражается в форме бегства на Запад. Через открытую границу с Венгрией это удалось сделать нескольким тысячам человек. Участие СССР в этом деле было шито белыми нитками, и гостей из Москвы спрашивали в кабинетах Восточного Берлина: «Вы хотите устроить нам государственный переворот? Warum?»[561]. Но тем не менее: достаточно было перекрыть оперативно границу с Венгрией, ввести визы и квоты на поездку в эту страну, и положение можно было бы либо полностью стабилизировать, либо серьезно нарушить замыслы противника. Не могу знать, верна ли рекомендация, но, по крайней мере, к ней не прибегли.
29 марта начальник Дрезденского окружного управления МГБ X. Бем подает рапорт в адрес старшего офицера по координации связей КГБ с МГБ ген.-м-ра В.А. Широкова, в котором уведомляет его, что МГБ известно, что чекисты вербуют офицеров армии ГДР. Полагают также, что Э. Хонеккер отдал приказ на места разобраться с этим вопросом напрямую, так как не доверял людям из центрального аппарата[562]. Двое офицеров, проявивших особую активность, объявлены персонами нон грата[563]. От КГБ начала работу специальная группа «Луч», созданная с целью смещения генсека.
В июне 1989 г. Центральной группой анализа и информации МГБ был подготовлен совершенно секретный аналитический документ. Отмечу, что там «говорилось, что воздействие со стороны противника в сочетании с тенденциями, наметившимися в отдельных социалистических странах, оказывает определенное влияние на часть населения ГДР. Это проявляется, в частности, в существовании — раскрытых и находящихся под государственным и общественным контролем — групп и группировок, формирующихся на основе личных связей, которые пытаются действовать в соответствии с подрывной стратегией противника. Почти все эти группы и группировки включены в структуры евангелической церкви в ГДР и могут широко использовать в своей деятельности ее материальные и технические возможности. Аккредитованные в ГДР корреспонденты, а также дипломаты западных стран, инспирируют антисоциалистическую активность таких группировок, оказывают им поддержку и популяризируют их акции с целью обеспечить им защиту со стороны международной общественности.
Всего в ГДР насчитывается около 160 подобных образований. Значительная часть из них последовательно или эпизодически проводит акции против государственного и общественного строя республики. Сюда относятся приблизительно 150 „церковных базисных групп“. (…) Свыше половины таких групп и группировок сформировались до 1985 года. Несмотря на все усилия, предпринятые государством и обществом, сократить их количество не удалось.
Общий потенциал этих образований, включая и простых участников этих акций, составляет около 2500 человек. Около 600 человек являются активистами вышеназванных кружков и групп, а к их „твердому ядру“ относится сравнительно небольшое число (около 60 человек) „фанатично настроенных людей, движимых сознанием собственной миссии, личными амбиция ми и стремлением к политическому профилированию — в основном неисправимых врагов социализма“. По своему составу указанные группировки довольно разнородны, они включают как глубоко религиозных людей, так и атеистов. Заметное место среди них принадлежат лицам, подавшим заявление с просьбой о переселении на Запад.
Действующие в ГДР враждебные, оппозиционные и другие негативные силы не имеют единой политической концепции В то же время их пропагандистская деятельность соответствует основным направлениям идеологической диверсии противника. Она имеет своей целью прежде всего подрыв основ социализм под лозунгом его „обновления“.
Под прикрытием требования о „демилитаризации общества“ осуществляются нападки на политику государства в области безопасности и обороны. Выдвигаются требования против политического воспитания молодежи. Для дискредитирования политики СЕПГ широко используются также проблемы охраны окружающей среды.
Доложенная Э. Хонеккеру информация хотя и содержала довольно подробные, конкретные и достоверные сведения, однако в целом не давала достаточно реального представления о ситуации. Авторы подготовленного в МГБ анализа не могли признать тот факт, что в ГДР уже существует политическое подполье с устойчивыми организационными формами и опирающееся на развитую инфраструктуру. Ведь подобная констатация означала бы, что органы госбезопасности ГДР не выполнили главную свою задачу. Данные о малочисленности оппозиционных режиму СЕПГ группировок действовали успокаивающе. В то же время МГБ, видимо, не располагало сведениями о степени воздействия этих группировок на негативный потенциал в стране и возможностях его мобилизации для подрыва существующего строя. Утверждение о том, что все эти группировки находятся под контролем государства и общественности, являлось слишком оптимистическим.
То есть, несмотря на свои огромные оперативные возможности, несмотря на работу „по площадям“, МГБ ГДР не видит летом 1989 года надвигающуюся опасность и не в состоянии предупредить о ней свое руководство. Смягчающим обстоятельством является то, что и сами руководители восточногерманских диссидентских движений вряд ли могли ожидать столь стремительный рост своего потенциала осенью 1989 года»[564].
Определенную негативную роль, прямо способствовавшую осложнению обстановки в ГДР, сыграла болезнь Э. Хонеккера, повлекшая за собой его отсутствие у руля государства в самое неподходящее время. «8 июля, на второй день заседания ПКК ОВД в Бухаресте, у него произошел острый приступ почечной колики, что потребовало длительного лечения, а затем и сложной операции. Выполнявшие в течении этого времени попеременно обязанности главы государства Э. Кренц, а затем Г. Миттаг, либо пытались согласовывать с Э. Хонеккером свои решения, что затруднялось его состоянием, либо, боясь взять на себя ответственность, медлили с принятием нужных мер. В ряде случаев их нерешительность и промедления стимулировали опасное развитие ситуации в республике. (…)
Состояние здоровья Э. Хонеккера, находившегося в отпуске вне Берлина, продолжало ухудшаться, и врачи настаивали на проведении сложной хирургической операции. 11 августа Хонеккер на короткое время прервал лечение. Появившись в ЦК СЕПГ, он заслушал доклад Кренца об обстановке в республике, которым остался недоволен. „Кому нужны сводные данные о численности выехавших? Что все это должно означать? Перед сооружением стены от нас ушло гораздо больше людей“. (…)
15 августа Хонеккер провел заседание политбюро. Он проинформировал членов высшего партийного органа о своем предстоящем лечении и поручил на это время исполнение обязанностей руководителя партии и государства Г. Миттагу. Э. Кренцу было предложено отправиться в очередной отпуск. (…)
В течении последующих пяти недель Хонеккер практически был недееспособен. Первого сентября он перенес тяжелую хирургическую операцию. (…) Политбюро в отсутствие Э. Хонеккера (и Э. Кренца) оказалось лишь ограниченно дееспособным. Когда на одном из его заседаний возникла дискуссия о ситуации в стране, большинством голосов было принято решение не обсуждать принципиальных вопросов в отсутствие генерального секретаря ЦК СЕПГ. Выздоровел генсек и вернулся к исполнению служебных обязанностей только к 25 сентября»[565]. Тут бы и попросить ему об отставке, но какой-то рок заставлял их двигаться к пропасти…
В начале октября должны состояться празднования, посвященные 40-летию государства. Разведка получает данные, «что готовится марш до Бранденбургских ворот, что планируется массовый прорыв через границу. Мы в Главном управлении узнаем от наших негласных сотрудников из Западного Берлина: сенат и союзники предписывают: всем служебным инстанциям находиться в боевой готовности. К сожалению, мы не можем выяснить, кто же распространил пароль о прорыве через границу. Я убежден, что политические круги и тайные службы — не только немецкие — приложили к этому свои руки и запутали следы»[566].
В самое горячее время, когда идут приготовления к празднованию, 3 октября у Э. Хонеккера состоялась официальная встреча с Р. Максвеллом, известным западным издателем, у которого были большие связи в Кремле, на Лубянке, а также в ЦРУ и Моссаде. Суть разговора неизвестна.
А 4-го состоялось тайное собрание в составе генералов МГБ, где решались вопросы противоположные. Известно, что там были представитель партии в МГБ, возглавляющий партком ген. Хорст Фельтер и Л. Арендт — замминистра внутренних дел. По итогам этой встречи, накануне отъезда М.С. Горбачеву по надежному каналу от другого Миши — Вольфа поступила информация, что Э. Хонеккер будет снят[567].
