Мариэтта Шагинян - Путешествие по Советской Армении
От той поры остались два обломка надписей арамейскими письменами в Нор-Баязете.
Вторым интересным царствованием эпохи Арташесидов было царствование Тиграна II, прозванного Великим. Оно было во всех отношениях противоположно предыдущему. При всей скудости исторических свидетельств мы все же ясно представляем себе по этим свидетельствам деятельность Арташеса, как направленную на внутреннее положение страны. Он благоустраивал основу народной культуры — земледелие, сколачивая культурное единство народа на базе родного языка, армянского, доступного всему «разноплеменному населению Армении». И от этой большой, плодотворной деятельности даже до нашего времени — через бездну двух тысячелетий! — дошли вещественные памятники — пограничные знаки землеустройства.
Совсем иную память оставил по себе Тигран II. Вместо вопросов внутреннего устройства он занялся внешними завоеваниями; вместо единства и мира принес Армении лихорадку непрерывных войн и разногласий; вместо упрочения роли родного языка и на базе его национальной культуры, он резко повернул на Запад, ввел чуждый народу греческий язык как официальный язык господствующего класса. Тигран II связал свою судьбу с одним из ярчайших людей древнего Востока, понтийским царем Митридатом, женившись на его дочери и разделив с ним его вражду к Риму. В то время Рим был могущественной державой и вступить с ним в борьбу было делом большой смелости и большого риска. Тигран отважился на эту борьбу. Первые десятилетия он имел огромный успех: одну за другой завоевывал территории, расширив к 80 и 70 годам (до нашей эры) границы Армении от Каспия до Палестины. Но, воюя с Римом, Тигран II в то же время всячески перенимал и насильственно насаждал в Армении греко-римскую культуру: вводил греческое просвещение, ставил в языческие армянские капища статуи греческих богов, построил и роскошно изукрасил новую столицу — Тигранокерт, заселил армянские города греческими ремесленниками и купцами. Эта армянская экспансия, однако же, не была прочной. В 63 году (до нашей эры) римский полководец Помпей разгромил Тиграна II и подчинил его Риму. В 56 году (до нашей эры) Тигран II умер.
После его смерти пропасть между народом и верхними слоями общества в Армении еще более углубилась. Как ни тяжело жилось народу, обремененному всякими налогами и поборами, разоряемому непрерывными войнами, все же он оставался верен своему укладу. Крестьянство говорило по-армянски, создавало и хранило свои песни, свой эпос, свои танцы, где носителем движения была рука. В деревнях имелись свои зачатки народного театра: представления под звуки народного гусанского инструмента — бамбирна.
Прекрасна первая запись древнего армянского эпического сказания, которой мы обязаны Моисею Хоренскому:
В муках рождения находились Небо и Земля;
В муках рождения лежало и пурпуровое Море;
Море разрешилось красненьким Тростником;
Из горлышка Тростника выходил дым;
Из горлышка Тростника выходило пламя;
Из пламени выходил юноша —
У него были огонь — волосы,
У него была борода — пОлымя
И глаза (словно два) солнышка[175]
Приведя эту песнь о рождении Ваагна, носившую уже и в его времена печать седой древности, и критически сопоставив ее с мифом о Геркулесе, Моисей Хоренский пишет:
«Мы собственными ушами слышали, как пели эту (песнь), сопровождая ее бамбирном».
А пока народ жил своей жизнью, в городах, при дворе преемника Тиграна II, Артавазда II, уже ничего не осталось армянского, там обязательной была греческая образованность, говорили на греческом языке. Там мы застаем настоящий греческий театр с профессиональными актерами.
Любопытна, личность Артавазда II. Моисей Хоренский дает ему убийственную, хотя и противоречивую, характеристику:
«…Артавазд не совершил никакого подвига мужества или храбрости. Он весь был предан яствам и питию; бродил, блуждал по болотам, по чаще тростников, по крутизнам, охотясь на онагров и кабанов; не заботился ни о мудрости, ни о храбрости, ни о доброй памяти: служитель и раб своего чрева, он утучнял только его. Обвиняемый своим войском в празднолюбии и чрезмерной прожорливости, и в особенности за то еще, что Антоний отнял у него Месопотамию, он запылал гневом, приказал собрать много десятков тысяч войска… спустился в Месопотамию и прогнал оттуда римские войска».
Римский историк Тацит, и особенно Плутарх, представляют Артавазда несколько иным. У Плутарха в биографии Марка Красса он тоже и весельчак и кутила, но в то же время разумный полководец, давший римлянину Крассу очень дельный совет, как идти против парфян. Но Красс пренебрег его советом, не помог Артавазду, когда парфянский царь Ород (или Гирод) пошел против армян. И вот положение изменилось: Красс побежден и убит парфянами, а тем временем Артавазд и Ород уже заключили мир. Вот что рассказывает Плутарх:
«Гирод уже помирился с Артаваздом армянским и согласился на брак его сестры и своего сына Пакора. Они задавали друг другу пиры с попойками; часто бывали у них и греческие представления. Ибо Гирод был не чужд греческому языку и литературе. Артавазд же сочинял даже трагедии и писал речи и исторические сочинения, из которых некоторые еще сохранились. Когда ко двору была привезена голова Красса, со столов было уже убрано, и трагический актер Язон декламировал из „Вакханок“ Еврипида стихи, в которых говорится об Агаве. В то время как ему аплодировали, в зал вошел Силлак, пал ниц перед царем и затем бросил на середину зала голову Красса. Парфяне рукоплескали с радостными криками, и слуги, по приказанию царя, пригласили Силлака возлечь. Язон же передал одному из актеров одежду Пенфея, схватил голову Красса и, впав в состояние вакхического экстаза, начал восторженно декламировать следующие стихи:
Мы несем с горы в свой дом рога убитого недавно
оленя,
Добычу счастливой охоты…
Всем присутствующим это доставило наслаждение».
Тут мы видим Артавазда не только знающим греческий язык (подобно Гироду), но и пишущим на нем трагедии, речи и исторические сочинения, уцелевшие до времен Плутарха, но, к сожалению, до нас уже не дошедшие.
Образ Артавазда II оживает в конце его царствования. Конец этот таков: вслед за Крассом на Парфию напал Марк-Антоний и, считая Артавазда виновным в своих военных неудачах, в 34 году до нашей эры вступил в Армению, хитростью и коварством захватил Артавазда в плен, увез его в Египет и там держал в заключении, объявив, что «дарит» его Клеопатре и что если тот «преклонится перед египетской царицей», то получит свободу. Артавазд, этот «легкомысленный весельчак», поэт и кутила, сколько ни старались его палачи, не захотел преклонить головы перед Клеопатрой. Историк Дион Кассий замечает по этому поводу, что «армяне выказали величие духа, заслужив тем славное имя». В 31 году до нашей эры Артавазд был казнен, и Тацит, уж никак не обнаруживающий особого пристрастия к армянам, поступок Антония с Артаваздом заклеймил словами «преступление Антония» («scoelus Antoni»)[176].
И, наконец, последняя страничка Арташесидской династии: в годы, когда мощь Рима уже ослабела, на переломе между двумя историческими эрами, между античным и феодальным обществом, в Армении царствовала женщина, Эрато, сестра Тиграна IV, единственная (если не считать Изабеллы Киликийской, царствовавшей некоторое время в Киликии) армянка на троне. По сохранившимся свидетельствам, она вела смелую и очень энергичную политику. Таковы наиболее интересные фигуры из древней армянской истории.
Основы феодального строя были заложены в Армении еще при Арташесидах, то есть до нашей эры. Уже тогда видим мы нахараров — князей, владельцев вотчинных земель; видим полукрепостное крестьянство, связанное с нахарарами сложными земельными отношениями; видим наряду с ним военных рабов, занятых на тяжелых работах. Языческие храмы имели, как позднее христианская церковь, свои большие земельные участки, свое хозяйство, и при помощи «прорицаний» жрецы вмешивались в дела государства. Когда в 63 году нашей эры на смену армянской династии Арташесидов пришла парфянская династия Аршакидов, феодальный строй в Армении окончательно оформился. Царь Трдат II Аршакид, став христианином, в 303 году нашей эры объявил христианство государственной религией Армении. Полетели в огонь языческие культурные ценности, произведения искусства, древнейшие рукописи; запрещены были веселые представления, гонению подверглись актеры и скоморохи; но в то же время христианская церковь завладела материальными богатствами и землей языческих храмов и так же, как жрецы, стала вмешиваться в государственные дела. Любопытная личность того времени — царь Пап; он боролся с нахарарами за укрепление единовластия; боролся с церковью из-за ее вмешательства в светские дела; предание говорит, что он даже умертвил тогдашнего главу церкви, католикоса Нерсеса. Укрощать непокорных нахараров помогал ему полководец Мушег Мамиконян. Римский историк Аммиан Марцеллин оставил нам биографию Папа, а современный советский прозаик Степан Зорян написал о нем большой исторический роман [177].
