Дмитрий Быков - Карманный оракул (сборник)
Россияне, вопреки легенде, никогда особо не любили Запад, да и знание его культуры оставалось у большинства на уровне многократного пересмотра «Индианы Джонса». Те немногие, кто серьезно следит за культурной, интеллектуальной и политической жизнью внешнего мира, составляют от силы процентов пять всего российского среднего класса. Знание языков на уровне восьмого класса спецшколы стало нормой даже для менеджмента – выше взбираются единицы. И главное – подавляющему большинству россиян, вне зависимости от того, впервые ли они попали за границу или проводят там большую часть жизни, присуще непобедимое, хоть и скрываемое (а теперь уже и не особенно) чувство своего превосходства: ведь жажда доминирования – естественное состояние людей, у которых нет в жизни другого смысла. А с этим смыслом у россиян в последнее время большие напряги: процесс быдлизации населения в девяностые шел опережающими темпами. И потому их единственное желание – самоутверждаться. Им кажется, что за границей их не любят все: носильщики, портье, проститутки, погода… Мы немедленно должны им показать и доказать. И большая часть выезжающих доказывала – причем так, что на большинстве знаменитых курортов они сделались притчей во языцех. Даже самые щедрые чаевые не могут переломить эту репутацию – да мы, если честно, и рады: нам льстит, когда нас называют медведями. Помните, как у Шварца: «Ну и что же, что медведь? Все-таки не хорек!»
И потому, я считаю, будет только справедливо, если Россия и россияне побудут некоторое время в давно вымечтанной, во многих отношениях благотворной изоляции. Во-первых, они начнут наконец ездить по собственной стране, чем и занималась львиная доля семидесятнической интеллигенции: в байдарку и – марш-марш! Или, того лучше, пешком по родным достопримечательностям, а то у нас половина памятников истории и архитектуры пребывает в таком позорном запустении, что смотреть больно. Изучать родной край. Ездить по Золотому кольцу, повторяя тем самым круговое движение русской истории. Наслаждаться отдыхом в Геленджике – замечательном, между прочим, городе, который тоже не мешало бы подновить. Неплохо бы посмотреть родное кино, чтобы убедиться в его истинном уровне; поесть родных продуктов с их живым вкусом – взамен того искусственного, холестиринового, которым нас пичкал проклятый Буш с его ножками; других способов поднять сельское хозяйство, если честно, не наблюдаю.
Ведь изоляция – лишь внешнее выражение той глубочайшей внутренней зашоренности, того презрительного равнодушия, а то и откровенной ненависти ко всему чужому, в котором мы пребываем уже давно, невзирая на все перестройки и новые мышления. И оформить эту изоляцию законодательно – такая же формальность, как признать Южную Осетию или Абхазию после всего, что уже произошло.
Следующая колонка написана год спустя. Как видите, тенденция уловлена верно.2.С российским самолетом, сбитым в Турции, все понятно: это была атака подлая, ничем не мотивированная и, по всей вероятности, тщательно спланированная (в конспирологические теории насчет того, что НАТО ее заранее одобрило, углубляться не хочу – это другой жанр). Но интереснее всего то, как этот «нож в спину» скажется на судьбах российского населения. Потому что всякая война, которую ведет Россия, есть прежде всего война с собственным населением, и я пока не готов объяснить природу этого явления. Может быть, происходит примерно то же, что вытворяет затравленный в классе ребенок, возвращаясь домой и срывая злобу на родителях (или на младшем брате, если тому не повезет родиться в такой семье). В классе он сдачи дать не может или боится, поэтому вымещает злобу на тех, кто перед ним беззащитен. А может быть, власть цинично пользуется старой как мир технологией: бей, мол, своих, а то что-то чужие не боятся. А может, все еще проще: российское население способно считать себя великим, только когда над ним как следует измываются, ибо у него срабатывает генетическая память: при Сталине-то нас вон как терзали – и какие мы были!
Отомстить Турции необходимо, но следствием этой мести являются заявления руководителя МВД Владимира Колокольцева о том, что надо закрутить гайки и поумерить требования разнузданных меньшинств, и руководителя Ростуризма Олега Сафонова, о том, что лучше бы россиянам переориентироваться на внутренний туризм. То есть, как встарь, сплавляться в виде бревен по порожистым, увлекательным северным рекам или осваивать скалолазание на курортах Чечни. Ветеран Конституционного суда Зорькин уже предрек новую жизнь по суровым законам военного времени. Иными словами, хоть мы еще и не в состоянии войны с НАТО – и, бог даст, в это состояние не впадем, – население уже лишилось турецких помидоров, турецких отелей и дубленок, а равно и ряда отечественных гражданских свобод; в ближайшее время мы увидим, какие именно издания и СМИ первыми ощутят на себе все эти ужесточения.
Понятно, что российский народ со всеми его правами и требованиями, почти отсутствующими, – единственный партнер российского правительства, который не может дать ему сдачи и обречен покорно сносить любые эксперименты: задевать НАТО, пожалуй, рискованно, и даже Обама, какое он ни есть чмо, способен обидеться и врезать, – а вот тот самый великий российский народ, который бил Мамая, Наполеона, Гитлера, далее везде, категорически неспособен к сопротивлению и считает кощунственной самую мысль о нем. Сегодня, разумеется, это не совсем так, поскольку уже зашевелились дальнобойщики, – и все же населению России пока еще есть что терять, и отстаивать свои права оно категорически не готово. На нем все еще можно отыгрываться за любые внешние и внутренние неудачи, за потерю имиджа, экономический спад и собственное старение. Эти, как отец с матерью или младший брат, сдачи не дадут – отчасти потому, что запуганы, отчасти же потому, что не видят альтернативы. Это уж всегда так: родне альтернативы нет, мы ее не выбираем.
Есть, однако, у всего происходящего и положительный аспект. То, что Россия все больше закрывается от внешнего мира, закукливается (а некоторые даже склонны думать, что сосредоточивается), – на самом деле чрезвычайно отрадный сигнал, потому что только эта внешняя полуоткрытость пока еще позволяла избегнуть нагнетания серьезных давлений в нашей экспериментальной колбе. Пусть в нее все реже проникали серьезные иностранные инвесторы, все неохотнее ездили звезды первой величины, все мельче и одиознее становились друзья и гастролеры – но, по крайней мере, на выезд все клапаны открывались успешно: настоящая духота не наступала, и неизбежные в замкнутом пространстве физические процессы откладывались на потом. Многие режимы – латиноамериканские, в частности, – именно благодаря этой полуоткрытости умудрялись спокойно существовать десятилетиями. Но есть у России одна особенность, о которой опасно забывать: она ничего не делает вполовину и каждый режим рано или поздно достраивает до совершенства. Нам важна «чистота порядка» (Хармс), а не комфорт; мы любим, чтобы все было по-настоящему, и, сказав А, непременно в скором времени становимся Б. У нас не может быть открытого общества, а военное время немедленно сопровождается переходом на карточки – есть в том экономическая потребность или нет; Россия живет паттернами и способна купить величие только в одном пакете с агрессией, закрыванием границ и упразднением последних прав. Следовательно, от самоубийственной стратегии никуда не деться – закручивание гаек неизбежно закончится взрывом вне зависимости от того, есть ли для него объективные или субъективные предпосылки. Страна, у которой отняли СМИ, может прожить в таком состоянии сколь угодно долго; страна, в которой не стало помидоров или даже электричества, может утешаться собственной масштабностью. Но страна, которую наглухо замкнули от внешнего мира, рано или поздно срывает с себя крышку – по простейшим физическим законам, которые действуют даже в отсутствии нравственных.
В общем, услышано: с Турцией замирились даже слишком поспешно, едва дождавшись половинчатых извинений Эрдогана. Помидоры и туры вернулись. Закукливание не состоялось, а то бы, кажется, история получила хороший шанс ускориться.
Переписка с Манном
Даже не знаю, как быть с гонораром за этот материал. Дело в том, что я его не писал, а перепечатывал. Правда, сам, честно, без копипаста – есть ведь, знаете, наилучший способ проследить за развитием мысли великого предшественника: переписать от руки его текст, хотя бы и переводной. Лучше чувствуешь ритм, выбор слов, замечаешь то, мимо чего глаз скользил, не задерживаясь. Итак.
«Никем не любимая, окруженная соседями, которые взирают на нее со страхом и холодной неприязнью, страна стоит на краю экономической катастрофы, и испуганно тянутся к ней руки ее “врагов”, пытаясь удержать на краю пропасти это важнейшее звено будущей всемирной общности народов, пытаясь помочь ей вернуть на путь разума, на путь понимания действительных потребностей исторического момента народ, которому ханжески внушают мысли о его бедствиях. Да, те, кому страна угрожает, считают необходимым ей помогать, чтобы она не увлекла в бездну весь мир, не ввергла его в войну, на которую она все еще смотрит как на ultima ratio. Зрелые и цивилизованные государства (причем я под “цивилизованностью” разумею понимание той основополагающей истины, что война больше недопустима) обращаются с этой великой державой, чреватой гибелью для самой себя и для окружающих, или, вернее, с безответственными вожаками, в руки которых она попала, как врачи с больным: с величайшей осмотрительностью и осторожностью, с неиссякаемым – хотя и мало почетным для нее – долготерпением. А те считают, что могут вести по отношению к ним “политику”, политику силы и гегемонии. Неравная игра. Разумеется, антиисторическое игнорирование той истины, что войну в настоящее время допускать нельзя, может принести некоторые скоропреходящие “успехи” за счет тех, кто эту истину понимает. Но горе народу, который, зайдя в тупик, в конце концов и в самом деле попытается искать для себя выхода в проклятых богом и людьми ужасах войны. Этот народ обречет себя на гибель. Он будет так разгромлен, что никогда уже не сможет подняться.
