Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №5 (2002)
В работе прекрасно показано, как на государственную политику по еврейскому вопросу влияли аппаратные интриги. Так, “усиление позиций группы Маленков — Щербаков — Александров почти всегда означало ужесточение антиеврейских кадровых чисток. А когда в фаворе оказывались Жданов и те, кто за ним стоял, то наблюдалось частичное свертывание этих акций”.
Большое место в книге занимает анализ кампании по борьбе с космополитами, активная фаза которой проходила с января по апрель 1949 года. Автор справедливо отмечает, что “обвиненными в космополитизме в принципе могли быть представители любой национальности”. Кампании предшествовал затяжной конфликт между двумя группировками в Союзе советских писателей. В конце ноября 1947 года группа театральных критиков (ее представлял, прежде всего, А. Борщаговский) перешла к открытой конфронтации с руководством ССП во главе с А. Фадеевым, ожесточенным нападкам подверглись А. Софронов (секретарь парткома ССП и секретарь правления ССП) и его единомышленники. Готовя ответный удар “театральным критикам”, группа Фадеева — Софронова сделала акцент на том, что их оппоненты “не имеют любви к советскому искусству”, напомнив, в частности, что Н. Юзовский назвал творчество Л. Леонова “мужичьим”. К слову пришлось и то, что в секции критиков Всероссийского театрального общества лишь 15% членов оказались русскими. Обе соперничавшие группировки надеялись на поддержку высшего политического руководства страны — иначе А. Борщаговский не начинал бы открытой конфронтации.
Однако 28 января 1949 года в “Правде” появилась статья “Об одной антипатриотической группе театральных критиков”, осуждавшая противников Фадеева и Софронова как “безродных космополитов”. В последовавшие дни газеты, одна за другой, предавали поименной анафеме “антипатриотических” театральных критиков, неизменно включая в их состав и русского Л. Малюгина. За “низкопоклонство перед Западом” “космополиты” увольнялись из редакций газет, журналов, из театров, но до ареста дело не доходило (единственный московский театральный критик, на короткое время взятый под стражу уже 6 марта 1953 г. — И. Альтман).
“Буржуазный космополитизм” был обнаружен не только у театральных критиков, но и литературоведов, философов, журналистов, историков, деятелей искусства. Однако конец кампании в советской прессе был положен довольно скоро — последняя передовица “Правды” по этой проблеме вышла 10 апреля 1949 года.
Можно сказать, что в ходе данной идеологической кампании партийное руководство боролось не с евреями: разоблачавшиеся театральные критики отнюдь не были носителями еврейской национальной традиции, травили их как раз за противоположную позицию (космополитизм, приверженность западным эстетическим образцам и ценностям). Г. В. Костырченко подтверждает этот тезис и таким фактом: евреи составляли 71% всех представителей интеллигенции, обвиненных в космополитизме, а 29% приходилось на представителей других национальностей.
Основной сюжет четвертой главы книги (“Национальная трагедия”) — разгром Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) и последовавшие затем гонения на иудаизм, национальную еврейскую культуру, а в Восточной Европе — и на сионизм. Сыгравший большую роль в годы войны ЕАК продолжал свою деятельность и в послевоенный период, когда его руководство стало проявлять инициативу в вопросах, которые целиком и полностью относились к прерогативе ЦК ВКП(б). В частности, поднимался вопрос о создании Еврейской республики в Крыму. Впервые идея переселения евреев в Крым появилась в 1920-е годы, причем, как пишет в связи с этим Г. В. Костырченко: “Создавалось впечатление, что сторонники крымского проекта в СССР и за границей координировали свои действия”. Интересна аргументация, выдвигавшаяся одним из сторонников “крымского проекта” в 1920-е годы: “Восток нас не устраивает; он требует энергии украинца-пионера, а евреям нужны уже обжитые районы — Украина, Крым...”. После войны члены президиума ЕАК даже делили портфели в будущем правительстве этой “республики”. Однако “Сталин не мог не понимать, что одобрение крымского проекта ЕАК чревато взрывом массового недовольства”. Кроме того, проблема еврейского Крыма при определенном стечении обстоятельств могла превратиться в международную, привести к вмешательству Запада во внутренние дела СССР, — отмечает Г. В. Костырченко.
Г. В. Костырченко приводит документы в подтверждение версии, что 12 января 1948 года возглавлявший ЕАК С. Михоэлс был убит работниками МГБ. В сентябре того же года впервые арестован член президиума ЕАК — Д. Гофштейн, оговоривший ряд руководителей ЕАК; в ноябре было решено ЕАК закрыть. Затем начались аресты, полученные в МГБ “признания” позволяли расширить круг подследственных. Историк показывает масштабы репрессий: в мае 1952 года перед судом предстали 15 обвиняемых по “делу ЕАК”, 18 июля 13 из них, включая С. Лозовского, были приговорены к высшей мере. Разумеется, “суровый приговор... ни в коей мере не соответствовал сформулированным в нем “преступлениям”.
Прилив националистических чувств у советских евреев вызвало создание Государства Израиль, в еврейской среде упорно циркулировали слухи, что всем евреям будет предоставляться право туда эмигрировать. Произраильские симпатии проявляли даже люди, казалось бы, полностью интегрированные в советский истэблишмент. Так, жена маршала К. Е. Ворошилова (Голда Горбман) заявила: “Вот теперь и у нас есть Родина”. С конца лета 1948 года Израиль начал сближение с США, которое резко усилилось после избрания Г. Трумэна президентом; напротив, советско-израильские отношения становились все более холодными. В этих условиях советское руководство не могло мириться с симпатиями к Израилю со стороны советских евреев.
На национальную еврейскую культуру начались гонения: был закрыт ряд еврейских театров, арестован ряд литературоведов, журналистов и писателей, которым инкриминировался “еврейский буржуазный национализм”. Г. В. Костырченко удалось установить общие масштабы репрессий по “дочерним” делам ЕАК: всего было репрессировано 110 человек, из них 10 были расстреляны.
В пятой главе (“Антисемитская агония диктатора”) исследуется положение евреев в различных сферах общественной деятельности в последние годы правления И. Сталина, а также знаменитое “дело врачей”. Автор отмечает, что “еврейская суперэлита” пострадала незначительно: на самом верху партийно-государственной власти оставался Л. Каганович, работали министрами Б. Ванников, Л. Мехлис, С. Гинзбург, Б. Двинский, Д. Райзер и другие.
Но в масс-медиа доля евреев сокращалась; так, в редакции газеты “Труд” она упала с 50% в апреле 1950 года до 23% в августе 1951 года. Г. В. Костырченко показывает, что аналогичные процессы шли в других областях культурно-идеологической сферы, в науке и образовании. Например, доля евреев, принятых в аспирантуру Института права АН СССР, снизилась с 50% в 1949 году до 8% в 1950 году. Считать это проявлением государственного антисемитизма я бы не стал.
Говоря о вытеснении евреев из руководства промышленностью, автор, без какой-либо критической оценки и ссылки на источник, приводит приписывавшееся Сталину “указание”: “Надо организовать здоровых рабочих, пусть они возьмут дубинки и, когда кончится рабочий день, побьют этих евреев”. “Директива” относилась якобы к евреям завода № 30 (ныне MAПО “МиГ”). На мой взгляд, это тот редкий для Г. В. Костырченко случай, когда приведенный “факт” доверия не заслуживает.
О “деле врачей” уже существует обширная литература, тем не менее автору монографии удалось обнаружить много новых интересных фактов и обосновать гипотезу, что это “дело” нужно было Сталину не столько для обоснования репрессий против евреев, сколько для планировавшихся им перестановок в ближайшем окружении.
В литературе существует миф о будто бы готовившейся массовой депортации евреев в Сибирь в 1953 году. Этот миф расцвечивается такими “подробностями”, как планы публичных казней на Красной площади в Москве, проекты крушения железнодорожных составов с переселенцами и прочее. Верит в эти жуткие фантазии больного ума и вышедшая в 1996 году “Краткая еврейская энциклопедия” (том 8). Кстати, в азербайджанской литературе сегодня можно встретить утверждение, что при Сталине в Среднюю Азию должны были переселить азербайджанцев; разумеется, никакими документами такие планы не подтверждаются.
Заслугой Г. В. Костырченко является убедительное доказательство: планов депортации евреев не было и быть не могло. Как показывает история, единственным “документальным” подтверждением этих измышлений служит сфальсифицированный Я. Я. Этингером материал — фрагмент письма “еврейской общественности” советскому руководству с просьбой “защитить евреев от справедливого гнева советского народа, направив их на освоение ...просторов Восточной Сибири, Дальнего Востока и Крайнего Севера” (с. 672). Никаких иных документов о якобы готовившейся депортации обнаружено не было. До конца дней Сталин не преодолел “амбивалентность” по отношению к евреям, в конце 1952 года он заявил (что засвидетельствовано Т. Хренниковым): “У нас в ЦК антисемиты завелись. Это безобразие!” (с. 678).
