Юрий Емельянов - США - Империя Зла
Нозое правительство 35-го президента США Дуайта Эйзенхауэра (1953–1961) было названо «кабинетом 17 миллионеров», так как в его состав вошли представители крупнейших корпораций США, которые обогатились на военных заказах в годы войны и первые послевоенные годы. Было очевидно, что новое правительство будет еще активнее развивать гонку вооружений и нагнетать международную напряженность в интересах «большого бизнеса». Министром обороны стал Чарльз Вильсон, руководитель концерна «Дженерал моторе». Неудивительно, что значительная доля государственных военных заказов была передана этой монополии. Объясняя свои действия, Чарльз Вильсон цинично заявил: «Что хорошо для «Дженерал моторе», то хорошо для США».
Государственным секретарем США стал Джон Фостер Даллес, провозгласивший «доктрину освобождения» в качестве основы внешней политики США. Даллес требовал «освобождения» «Латвии, Литвы, Эстонии, Польши, Чехословакии, Восточной Германии, Венгрии, Болгарии, Румынии, Албании, Монголии, Тувы, Китая, Северной Кореи, островов Хабомаи и Шикотан». Разъясняя смысл новой доктрины, выдвинутой Даллесом, видный американский обозреватель С. Сульцбергер писал: «Говоря об «освобождении, он имел в виду, что Соединенные Штаты готовы, если необходимо, силой поддержать любую контрреволюцию в Восточной Европе».
Несмотря на такое неблагоприятное развитие событий, правительство СССР не оставляло попыток договориться с США. Еще до инаугурации Эйзенхуэра Сталин, отвечая на вопрос корреспондента «Нью-Йорк тайме» Джеймса Рестона 21 декабря 1952 г., заявил о готовности «сотрудничать» с будущим правительством США в любом «новом дипломатическом мероприятии, имеющем целью положить конец войне в Корее». Сталин подчеркнул возможность нормализации отношений с США и выразил готовность начать переговоры с представителями победившей на выборах 1952 г. республиканской администрации и встретиться лично с вновь избранным президентом США Дуайтом Эйзенхауэром для обсуждения вопроса «об ослаблении международного напряжения».
Однако после прихода к власти ни Эйзенхауэр, ни кто-либо из членов его кабинета не откликнулся на заявление Сталина. Внезапная же смерть И.В. Сталина 5 марта 1953 года породила в США, по словам Ю. Мельникова, «иллюзорные надежды на возникновение «внутренних осложнений» в СССР, «ослабление» его мощи». Свидетельством этого явились события 17 июня 1953 года в столице ГДР — Берлине. Хотя для недовольства берлинских рабочих были веские причины, было очевидно, что их забастовка и демонстрации были в значительной степени спровоцированы западной пропагандой и умелыми действиями западных разведок. Однако быстрый разгром этого выступления показал иллюзорность расчетов на непрочность позиций СССР и ее союзников в Европе.
В это время правительство США не раз заявляло о своей готовности расширить масштабы военных действий на Дальнем Востоке. Выступая на пресс-конференции, президент Эйзенхауэр заявил о том, что продолжение военных действий в Корее может привести к вовлечению в них Тайваня, Индокитая, Малайи и других стран, к нападению на КНР, к применению атомного оружия. Отвечая на вопрос корреспондента («будем ли мы рады или опечалены, если завтра коммунисты примут предложенный Индией компромисс для урегулирования войны в Корее»), Даллес сказал: «Мы будем сожалеть об этом. Я не думаю, что мы сможем многое получить от корейского урегулирования, если не покажем всей Азии наше явное превосходство». Так осуществлялась политика, получившая название «балансирование на грани войны».
Все же США подписали соглашение о перемирии в Корее 27 июля 1953 года. Однако мир в Корее вызвал разочарование в правых кругах страны. Орган военно-промышленных компаний журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» писал в статье «Что пожинают Соединенные Штаты в корейской войне»: «Победы нет, миллиарды затрачены, потеряны 140,5 тысячи человек».
Еще большим разочарованием для США стали новости из СССР в августе 1953 года. У. Лоуренс писал: «Летом 1953 года Россия объявила потрясенному миру об успешном испытании термоядерной бомбы, которая была сброшена на большой высоте с бомбардировщика, тогда как наши испытания в ноябре 1952 года и в марте 1954 года были взрывами наземных устройств, представлявших громадные сооружения, занимавшие большую часть острова. Лишь в мае 1956 года, спустя три года после успешного испытания Советским Союзом данного вида оружия, мы, наконец, сумели провести испытание водородной бомбы, которая была сброшена с самолета Б-52».
Однако появление в СССР водородной бомбы и прекращение войны в Корее не привели к переменам во внешней политике США. Правительство США постаралось успокоить крупные корпорации: после прекращения корейской войны спада в производстве оружия не будет. 10 июля 1953 года Даллес объявил на заседании кабинета: «Сейчас такое время, когда мы обязаны удваивать наши ставки… Сейчас самое время потеснить врага — и может быть, покончить с ним раз и навсегда. Но если мы будем медлить, он сможет консолидироваться и, вероятно, отбросит нас назад». Эти слова означали переход от «сдерживания коммунизма» к политике «отбрасывания коммунизма».
В конце 1953 года Совет национальной безопасности завершил разработку новой военной доктрины, получившей название «массированного возмездия». Объясняя ее смысл, Даллес говорил: «Мы живем в мире, в котором всегда возможны критические ситуации, и наше выживание может зависеть от нашей способности встретить эти кризисы. Чрезвычайные меры дороги; они поверхностны, и они означают, что враг держит инициативу… Мы хотим для самих себя и других свободных наций максимальных средств устрашения по сносной цене. Местная защита должна быть подкреплена далее устрашающей силой массированного возмездия… Основное решение состоит в том, чтобы зависеть в первую очередь от огромной способности к возмездию мгновенно, средствами и в районах по нашему собственному выбору». Даллес провозгласил эту доктрину официально в своем выступлении в Совете по международным отношениям в Нью-Йорке 12 января 1954 года.
На совещании в Белом доме в конце декабря 1953 года Эйзенхауэр объявил о готовности развязать превентивную «тотальную» термоядерную войну. Одной из целей военной политики США, заявил он, должно быть обеспечение «резервов достаточной силы, чтобы противостоять «партизанской» войне в одной или самое большее двух местностях. Если же конфликты возникнут одновременно в большем количестве мест, тогда мы автоматически окажемся в большой войне… В этом случае нашей целью в первой фазе такой глобальной войны должно быть предотвращение катастрофы, пока мы, в свою очередь, не обрушим наши ядерные запасы на агрессоров. После этого у нас будет время продолжить войну до победы».
После утраты монополии на атомное оружие и создания советской термоядерной бомбы США старались все более полагаться на преобладание в запасах атомных бомб и средств их доставки — стратегической авиации. Председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал Редфорд заявлял: «Сегодня акцент действительно делается на создании, поддержании и использовании воздушной силы… Президент США, министр обороны и комитет начальников штабов едины в своем убеждении, что наша страна будет сохранять национальную воздушную силу, превосходящую авиацию любой другой державы в мире».
Наращивание военного потенциала страны сопровождалось нагнетанием страхов по поводу вероятности скорого развязывания войны. В американских школах постоянно проводились занятия, в ходе которых школьников обучали правилам поведения в случае ядерной войны. В своем романе «Список Маккарти» Мэри Макки вспоминала: «Мы послушно складывались в то положение молитвы и покорности, известное только детям 50-х годов: ноги согнуты, голова — между коленями, руки подняты, чтобы защитить тот уязвимый, невидимый нерв, который плавал где-то в темноте за нашими глазами». Учителя демонстрировали детям карты их городов, на которых был точно указан эпицентр взрыва вражеской ядерной бомбы.
Страх перед советским нападением нагнетался и в ходе уроков антикоммунизма, которые проводились во многих школах США. В ходе них СССР изображался чудовищной державой, стремящейся поработить США и другие страны «свободного мира».
Антикоммунизм служил также идеологическим орудием для подчинения других стран мира Соединенным Штатам. Это можно было видеть на примере Латинской Америки. В конце Второй мировой войны и первые послевоенные годы в странах этого региона значительно выросла популярность коммунистических партий. На выборах 1945 года в составы учредительных собраний штатов Бразилии и Федерального учредительного собрания было избрано 73 коммуниста. В 1944 году коммунисты Эквадора и Кубы, а в 1946 году коммунисты Мили вошли в правительства этих стран. В этих и ряде других стран осуществлялись социальные преобразования в интересах широких масс, которые встречали сопротивление господствовавших американских компаний.
