Сергей Кремлев - Россия и Германия: Вместе или порознь? СССР Сталина и рейх Гитлера
Имелось также смешанное общество «Дерунафт». Оно специализировалось на нефти, а «Дероп» занимался поставкой и сбытом наших бензина и керосина. Продукты эти были для Германии дефицитными всегда и, во всяком случае, никогда не были там лишними.
Были, к слову, и транспортные совместные общества: «Дерутра», «Дерулюфт»…
Долгое время «Дероп» процветал, но сейчас его все чаще в Германии травили, а сообщения советских корреспондентов (точнее — корреспонденток Кайт и Анненковой) эти раны еще и растравливали.
Дело представлялось темным: «Дероп» попадал в положение бойкотируемой фирмы даже при официальном распоряжении министерства экономики и внутренних дел рейха о содействии закупкам у него.
Что тут могло быть причиной помех, если не козни конкурентов? И кто из конкурентов действовал беззастенчивее и решительнее Детердинга?
«Дероп» был тем более удобной целью, что одно обстоятельство делало именно это советско-германское общество очень уязвимым и для провокаций Детердинга, и для обоснованных претензий самих немцев. Бензоколонки «Деропа» покрывали всю страну. Это была целая скоординированная общегерманская сеть, элементы которой находились даже там, где советскими консульствами и не пахло.
Поэтому «Дероп» оказывался идеальным инструментом для прикрытия работы Коминтерна и компартии Германии. И первый, и вторая действительно пользовались им вовсю, что давало повод для налетов штурмовиков, обысков, бойкота и газетных статей.
Детердинг на это не просто поглядывал, потирая руки. Он, естественно, еще и способствовал накалу страстей. Прямые контакты агентов Детердинга с определенными нацистскими кругами при этом конечно же не только не исключались, но были просто-таки неизбежными.
Итак, на «Деропе» скрестились интересы самые разные, начиная с черной политической цели рассорить СССР и рейх, продолжая «красными» нуждами Коминтерна и заканчивая «зелеными» аппетитами Детердинга.
Позднее Детердинг в Германии своего добился — даже в части «Деропа». Поднаторев на организации налета на «Аркос», его «специалисты широкого профиля» организовали в 1933 году серию налетов и на отделения «Деропа» в ряде немецких городов.
И «Дероп» сгорел, хотя и не физически, как рейхстаг, а фигурально.
Однако это произошло чуть позже, когда Детердинг провел немалую подготовительную работу по всем необходимым направлениям.
«Поджечь» же «Дероп» в одночасье — сразу после прихода нацистов к власти — было даже для сэра Генри делом сложным…
Поэтому очень похоже, что Детердинг и детердинги решили: «Придется ограничиться рейхстагом»…
Не отрицаю, уважаемый читатель, что это — лишь версия, но версия, высказанная все же не с бухты-барахты… И то, что при всей ее привлекательности — хотя бы как версии — она очень уж прочно оказалась в исторической тени, должно нас только настораживать.
Между прочим, есть немало противоречивых деталей, позволяющих предположить, что вообще-то детердинги обошлись здесь даже без Геринга, а уж потом Гитлер и Геринг просто ухватились за представившийся повод.
Генерал Гальдер, правда, рассказывал потом, что Геринг, мол, как-то хвалился при нем, что знает рейхстаг лучше всех, потому что он-де его сжег.
Но Геринг, как председатель рейхстага, мог знать его здание уже в силу своего положения, а прихвастнуть ради красного словца рейхсмаршал, да еще в подпитии любил.
Еще более сомнительны подобные «откровения» на сей счет известного нам Раушнинга.
И тут больше веришь самому Герингу, позднее заявлявшему, что рейхстаг он не поджигал по той простой причине, что в этом не было проку. Списки на превентивные аресты коммунистов были готовы давно, и произошедшее лишь насторожило компартию и несколько помешало намеченному плану нейтрализации тельмановцев.
А что — не так уж это все неправдоподобно и выглядит, уважаемый читатель! Если бы поджог рейхстага действительно планировался нацистами как инсценировка начала коммунистического восстания, то уж на пару-тройку дополнительных провокаций в Берлине у них сил и ума хватило бы…
Такая вот деталь… Когда Гитлер после пожара в одиннадцатом часу ночи появился в редакции «Фолькишер Беобахтер» — поинтересоваться, как там собираются освещать поджог, то обнаружил лишь полусонных наборщиков, и лишь позже пришел заместитель главного редактора.
Тогда Гитлер лично вместе с Геббельсом засел за подготовку материалов.
Так что пожалуй, не столько Гитлеру и Герингу, сколько жадности и дальновидности Детердинга был обязан Георгий Димитров своей громкой славой на начавшемся осенью Лейпцигском процессе по делу о поджоге. Причастность к нему одного из обвиняемых голландца Маринуса Ван дер Люббе была вне сомнений. Его-то и задержали в горящем здании полицейские.
Но вскоре в Германии арестовали приехавшего туда нелегально Председателя Исполкома Коминтерна Димитрова и присоединили к нему его товарищей — болгар Попова и Танева, а также руководителя фракции компартии Германии в рейхстаге Торглера. Началось следствие, и процесс в Лейпциге должен был доказать подстрекательскую роль Коминтерна и партии Тельмана. Левые утверждали обратное, проклиная нацистов. В прессе бушевали бури.
ЧТЕНИЕ стенограмм — занятие не только полезное, но и порой увлекательное. Стенограммы Лейпцигского «судебного процесса против поджигателей рейхстага Ван дер Люббе и его сообщников», начавшегося 21 сентября 1933 года, исключением не являются.
Димитрову дали возможность активно участвовать в процессе и он, будучи обвиняемым, вел себя частенько как прокурор, а то и как политический агитатор. Поэтому обрывать его (а то и лишать слова) основания у судей были. Димитрова не очень-то интересовало выяснение того, кто поджег рейхстаг. Он-то точно знал, что коммунисты к этому непричастны. Ему было более важно показать, что нацисты проводят политику широкого подавления коммунистического движения внутри страны. Но этого не скрывали ни премьер-министр Пруссии Геринг, ни Геббельс, вызванные на суд как свидетели.
Диалоги Димитрова с Герингом 4 ноября и с Геббельсом 8 ноября были, конечно, чисто политическими. К слову, о диалоге Димитрова и Геринга в свое время знали даже школьники. А вот о дискуссии Геббельса и Димитрова — я не уверен, что знает и иной историк…
Опытный пропагандист Геббельс сам напрашивался на такую дискуссию и выглядел в ней, пожалуй, убедительнее оппонента. Геринг же горячился, и вывести его из себя Димитрову большого труда не составило.
Обвиняемый ставил вопросы свидетелю так, что Геринг заявил после одного из них:
— Я иногда слышал, что вы — большой хитрец. Поэтому я предполагаю, что вопрос, который вы задали, давно ясен для вас…
Димитров отреагировал тут же:
— Господин премьер-министр Геринг… если бы я мог свободно говорить…
Но говорил он, надо сказать, весьма свободно, хотя формально имел право лишь задавать вопросы, относящиеся непосредственно к работе процесса. Вот как это выглядело:
— Господин премьер-министр и министр внутренних дел Пруссии, после того, как вы официально заявили Германии и всему миру, что поджигателями рейхстага являются коммунисты…
— Да! — гордо вставил Геринг, а Димитров продолжал:
— Что это совершила коммунистическая партия…
Геринг упер обе руки в бока и охотно согласился:
— Да!
— Что Коммунистическая партия Германии связалась с Ван дер Люббе, иностранным коммунистом, и другими подобными субъектами, не направило ли это ваше заявление полицейское и судебное расследование в определенном направлении, и не исключило ли оно возможности идти по другим следам в поисках истинных поджигателей?
— Я понимаю, что вы хотите сказать, — начал Геринг. — Здесь и так все ясно. Закон предписывает полиции, чтобы расследование велось по всем направлениям. Но я не чиновник уголовной полиции, а ответственный министр. Для меня было важно установить не столь личность отдельного мелкого преступника, а ту партию, мировоззрение, которые за это ответственны. Это было политическое преступление, и мне стало ясно и ясно по сей день, что ваша партия — это партия преступников.
Димитров настаивал, и Геринг раздраженно сказал:
— Господин Димитров, добавлю следующее: если и было оказано влияние в этом направлении, то оно было направлено по верным следам.
— Это ваше мнение, господин премьер-министр, я придерживаюсь другого мнения.
— Но мое — решающее.
— Я подсудимый, разумеется.
Тут вмешался председатель суда Бюнгер:
— Вы должны только задавать вопросы.
Димитров согласился:
— Продолжаю, господин председатель. Известно ли господину премьер-министру Герингу, что эта партия с «преступным мировоззрением», как он выражается, является правящей на шестой части земного шара, а именно в Советском Союзе…
